Роману Евгеньевичу не повезло. Он попался сестре в дверях, услышать, что он идиот, не успел, и потому замер на пороге, а, посмотрев в лицо сестре, в первый момент растерялся, но затем улыбнулся.

— У нас гости. Олькин, здорово.

Ольга остановилась перед мощной фигурой брата, сама лишь до плеча ему доставала, но смотрела воинственно. И даже руки в бока упёрла. Печально качнула головой.

— Рома, ты дурак.

Рома растерянно моргнул, в лицо сестре таращился, потом глянул на Ларису, затем уже меня взглядом нашёл. Наверное, в этот момент до него дошёл тайный смысл происходящего, и он вздохнул. Затем руку из-за спины вывел, и я увидела большой букет красных роз. Я руками от радости всплеснула, Ольга покрутила пальцем у виска и из квартиры выскочила. Лариса кинулась следом за ней, не оглядываясь. А Ромка в подъезд выглянул, послушал звук их шагов, после чего входную дверь прикрыл и даже замок запер на два оборота.

— Я пропустил бой? — спросил он.

— Не было никакого боя. Меня лишь уличили во всех смертных грехах, отказались от чая, а тебя обозвали идиотом. У тебя хорошая сестра, мне понравилась.

Роман Евгеньевич в затылке почесал. Потом вспомнил про цветы, подступил ко мне, в глазах мольба, на лице виноватая улыбка.

— Липа, я купил тебе цветы.

Большой букет не очень хотел умещаться между нами, в нос ударил сладкий аромат роз. Я посмотрела на идеальный бутоны, один к одному. Наклонилась, чтобы понюхать. Благодарно улыбнулась.

— Спасибо. Они очень красивые.

— Они тебе нравятся? — Роман Евгеньевич спросил со всей серьёзностью.

— Нравятся, — согласилась я. На цыпочках приподнялась, чтобы поцеловать его. А на ухо шепнула: — Но в следующий раз пусть будут розовые.

Рома с готовностью кивнул.

— Будут розовые, я запомню.

Я забрала у него букет, отправилась искать вазу. Я провела в этой квартире слишком мало времени, чтобы помнить точно, где и что стоит. Я всё утро по комнатам ходила, ходила, осматривалась, но почему-то ничего не запоминала. Даже свои вещи, разложенные наспех, постоянно разыскивала.

— Почему ты так рано вернулся? — поинтересовалась я, возвращаясь в комнату и налив в вазу воду.

— Тянет.

— Домой?

— К тебе. И я прямо, как чувствовал. Ну, Олька. Явилась…

— Ты никому не сказал, что уехал из города?

— Липа, мне лет-то сколько?

— Ты совсем взрослый мальчик. Которого сестра приходит проверять. Она думала, что ты пьёшь?

— Понятия не имею, что она думала. И я, к твоему сведению, вообще не пью. Иногда… редко. — Роман Евгеньевич ткнул пальцем в потолок. — В хорошей компании.

Я голову повернула и поняла, что он смотрит на меня честными глазами. Ромка ещё добавил:

— Прошлые выходные не в счёт. Это всё Вадим с Васей, ты же знаешь!

— Красивые цветы.

Рома подошёл ко мне, аккуратно обнял. Прижался губами к моей шее.

— Ты лучше пахнешь. Как прошёл твой день?

— Плодотворно. — Я показала ему свою руку со свежим маникюром. Ромка меня за руку взял.

— Красота. — Подышал мне в ухо. — Липа, нас с тобой пригласили на ужин.

Я насторожилась. Ни к каким ужинам, кроме ужинов вдвоём, я ещё не была готова.

— Кто?

Рома на секунду замялся, после чего бодро сообщил:

— Гровер. В благодарность, так сказать, за помощь.

— За помощь? А разве это не была твоя прямая обязанность?

— Липа, — в раздражении перебил меня Роман Евгеньевич, — ты ничего в этом не понимаешь!

— Хорошо, хорошо. Если мы заслужили благодарность, я этому очень рада. Ты мне, главное, скажи, как ты объяснил потерю кольца?

Рома, не скрываясь, вздохнул, отошёл к дивану и сел. Руки на груди сложил. Я за ним наблюдала. А он лишь плечами в итоге пожал.

— Никак. Я его ищу.

— В каком смысле, ищешь?

— В прямом, Липа! — Рома ещё суровее брови сдвинул. — Когда-нибудь у неё кончатся деньги, и она его продаст.

— А ты будешь его искать?

— А что делать? Сама же сказала: это моя прямая обязанность.

— Бедный. — Я подошла, за ухо его дёрнула. Ромка не улыбнулся, но руку протянул и усадил меня к себе на колени. Я его за шею обняла, а он продолжил меня инструктировать:

— Но ты об этом не говори. И, вообще, о том, как, — он сделал ударение на этом слове, — мы разыскивали дорогую пропажу, ты ничего знать не должна.

— Как скажешь.

Ромка меня погладил по бедру.

— Гровер не слишком приятный старикан, но, как клиент, он мне нужен.

— Как ты с ним познакомился?

— Я его давно знаю. Он с дедом моим приятельствует. Я помню Марка Бернардовича ещё женатым, с шевелюрой и способным самостоятельно сидеть, не обложившись подушками, чтобы не заваливаться на бок, а вот он меня заметил лишь полтора года назад, когда я пришёл к нему с предложением автоматизировать систему охраны в его загородном доме. До этого тридцать пять лет он меня не замечал, я был всего лишь внуком его приятеля. В общем, занудный и скандальный старикашка. Его никто не любит.

— Но ведь твой дедушка зачем-то с ним дружит столько лет.

— Мой дед, Липа, собиратель душ. Он психиатр с пятидесятилетней практикой. Ты даже не представляешь, что за личности входят в круг его общения.

— Как всё интересно, — проговорила я негромко. Ромку за уши взяла, наклонилась к нему и впилась в его губы. На поцелуй он ответил, но затем всё-таки рассмеялся.

— Это что такое было?

— Порыв, — легко ответила я. С колен его поднялась. — Ты голодный?

— Да! — с энтузиазмом отозвался он.

— Но долго я так не выдержу, — предупредила я его, накормив любимого ранним ужином. Судя по Ромкиному аппетиту, должен был случиться ещё и поздний ужин.

— Ты о чём?

— Мне нужно чем-то заниматься.

Решив плюнуть на то, что часы показывали только семь вечера, а за окном ещё солнце светило, мы перебрались в спальню и устроились на широкой постели. Я сидела у Ромки на спине и делала ему массаж, а он балдел, положив голову на сложенные руки. И отозвался на моё замечание не сразу.

— Ты занимаешься, — проговорил он глухо, довольно щурясь, как кот. — Ты мной занимаешься.

Я добавила на руки ароматного масла. Потёрла Ромке уши, он головой мотнул, но лишь фыркнул, не возразил.

— Что-то мне подсказывает, Ромочка, что ты только сегодня появился дома в такое время. А что будет дальше?