Когда я поворачиваю на Аркадия-стрит, то замираю на месте.

Двое вьетнамских мужчин сидят на белых пластиковых садовых креслах возле начала подъездной дорожки Даррена Данга. На них черные солнцезащитные очки, и они сидят на солнце в нейлоновых спортивных костюмах «Адидас» и белых кроссовках. Спортивные костюмы темно-синие, с тремя желтыми полосками с каждой стороны их курток и штанов. Я медленно приближаюсь к началу дорожки. Один из мужчин предупреждающе вскидывает ладони. Я останавливаюсь. Оба мужчины встают со своих кресел и тянутся за чем-то вне моего поля зрения за высоким и надежным передним забором Даррена.

Теперь они держат большие и острые мачете, когда подходят ко мне.

– Кто ты такой? – спрашивает один из них.

– Я Илай Белл, – отвечаю я. – Старый друг Даррена из школы.

– Что в сумке? – буркает тот же человек с сильным вьетнамским акцентом.

Я озираюсь в обе стороны по улице, смотрю на окна двухэтажных домов, окружающих нас, надеясь, что никто любопытный не сует свой нос в этот вонючий бизнес, который здесь творится.

– Ну, это как бы дело деликатное… – шепчу я.

– За каким хреном ты сюда приперся? – нетерпеливо спрашивает мужчина. Выражение его лица по умолчанию зверское.

– У меня есть деловое предложение для Даррена, – сообщаю я.

– Ты имеешь в виду – для мистера Данга?

– Да, для мистера Данга, – уточняю я.

Мое сердце колотится. Мои пальцы сжимают лямки черного рюкзака.

– Деловое предложение? – переспрашивает мужчина.

Я снова осматриваюсь и подхожу на шаг ближе.

– У меня есть… эммм… товар. Я думаю, он мог бы заинтересоваться, – говорю я.

– Товар? – хмурится мужчина, приподнимая очки. – Ты из БТК?

– Простите, что?

– Если ты из БТК, то мы отрежем твой гребаный язык, – заявляет мужчина, и его расширившиеся глаза наводят на мысль, что он мог бы наслаждаться этим процессом.

– Нет, я не из БТК, – говорю я.

– Ты мормон?

Я смеюсь:

– Нет.

– Ты Свидетель Иеговы? – фыркает мужчина. – Ты снова пытаешься продать тот чертов нагреватель для воды?

– Нет, – отвечаю я.

Я коротко обдумываю, что эта за странная Дарра из параллельной Вселенной, в которую я вернулся. БТК? Мистер Даррен Данг?

– Я понятия не имею, о чем вы толкуете, – продолжаю я. – Понимаете, я просто пришел навестить Даррена…

Вьетнамцы придвигаются ближе, их ладони крепче сжимают рукоятки мачете.

– Дай мне свою сумку, – говорит первый.

Я делаю шаг назад. Мужчина поднимает мачете.

– Сумку! – повторяет он.

Я протягиваю ему сумку. Он передает ее своему напарнику, и тот заглядывает внутрь. Затем что-то говорит по-вьетнамски первому мужчине, который выглядит среди них главным.

– Где ты взял этот товар? – спрашивает главный.

– Мама Даррена когда-то давно продала его бойфренду моей мамы, – говорю я. – Я пришел, чтобы продать его обратно.

Мужчина молча смотрит на меня. Я не могу разглядеть выражение его глаз за солнцезащитными очками.

Он достает из кармана черную портативную рацию.

– Еще раз, как твое имя?

– Илай Белл, – отвечаю я.

Он что-то произносит в рацию по-вьетнамски. Единственные слова, которые я ловлю, – это «Илай Белл».

Он убирает рацию обратно в карман и жестом подзывает меня ближе.

– Подойди, – говорит он. – Подними руки.

Я поднимаю руки, и оба вьетнамца обхлопывают мои подмышки, предплечья, голени и бедра.

– Ну и дела, охрана тут теперь и впрямь на уровне, – замечаю я.

Правая рука главного шарит вокруг моих яиц.

– Нежнее, – говорю я, подергиваясь.

– Иди за мной, – велит он.

Мы не поднимаемся в дом, где Лайл когда-то обсуждал дела с экзотической «Отвали-Сука» Данг. Мы обходим большой кирпичный дом Даррена с левой стороны. Только теперь я понимаю, что высокий деревянный забор вокруг дома опутан колючей проволокой. Это не столько двор, сколько крепость. Мы идем к «тещиному домику» за главным домом, сложенному из выбеленных бетонных блоков и больше похожему на общественный туалет; отличное место для наркоторговцев или Гитлера, чтобы вынашивать стратегические планы. Охранник-привратник один раз стучит в персикового цвета дверь и говорит одно слово на вьетнамском языке. Дверь открывается, и охранник вводит меня в коридор, вдоль которого висят в рамках старые черно-белые фотографии родных Даррена, оставшихся на его исторической родине: свадебные фотографии, семейные торжества, на одном снимке мужчина напевает в микрофон, на другом пожилая дама возле мутной реки держит в руке огромную креветку.

Коридор ведет в гостиную, где дюжина или около того вьетнамцев в темно-синих нейлоновых спортивных костюмах «Адидас» с желтыми полосками по бокам и черных солнцезащитных очках, как у мужчин на воротах, стоят вокруг одного сидящего человека, на котором красный нейлоновый спортивный костюм «Адидас» с белыми полосками. Человек в красном костюме сидит за широким офисным столом, пробегая глазами документы на столе. На нем нет черных солнцезащитных очков. На нем зеркальные солнцезащитные очки-«авиаторы» в золотой оправе.

– Даррен?.. – говорю я.

Человек в красном спортивном костюме поднимает глаза, и я вижу шрам, протянувшийся от левого уголка его рта. Он снимает солнцезащитные очки и прищуривается, всматриваясь в мое лицо.

– Кто ты нахрен такой? – спрашивает он.

– Даррен, это же я, – говорю я. – Илай.

Он кладет солнцезащитные очки на стол, тянется к выдвижному ящику и вытаскивает выкидной нож. Сверкающее лезвие выскакивает, когда человек в красном костюме огибает стол и приближается. Он потирает переносицу и два раза резко втягивает воздух, принюхиваясь ко мне. Его глаза посверкивают, как лампочки при скачках электричества. Он встает передо мной и медленно проводит кончиком ножа по моей правой щеке.

– Илай… как дальше? – зловеще шипит он.

– Илай Белл, – отвечаю я. – Из школы! Черт побери, Даррен. Это же я, приятель! Я раньше жил тут дальше по дороге.

Он доводит лезвие до моего глаза.

– Даррен? Даррен? Это же я!

Затем он замирает. И его лицо взрывается улыбкой.

– Хаааааааааааааа! – орет он. – Видел бы ты свое лицо, сучара!

Его приятели в темно-синих спортивных костюмах хохочут надо мной. Он изображает сильный австралийский акцент жителя глубинки:

– Эт йа, прияааатель. Эт же йаааа, Иииилаай! Не, вы слышали этого сукина сына?