Гросвенор прошел через все это, не только оставшись верным своему ритму жизни, но и не отказавшись от большинства обязательств своей партнерши, фактически в одиночку взвалив на себя дальнейшую президентскую кампанию. При любой возможности он рассказывал, как сам пережил болезнь и смерть жены, напоминая аудитории о том, что было в их жизни действительно важным: хорошее здоровье, долголетие, любовь близких. В кои-то веки раз в ходе политической кампании прозвучали искренние нотки.

Гросвенор всегда был блестящим человеком: толковым, остроумным, красивым. Разрыв с соперником, как показывали опросы общественного мнения, сокращался. Но поворотным моментом стал тот вечер, в который родные кандидатки решили отключить ее от системы жизнеобеспечения. Гросвенор находился там же, в больнице, и, когда все было кончено, вышел через боковую дверь, чтобы глотнуть свежего воздуха. Через несколько мгновений за ним последовал муж кандидатки. Они оба думали, что их никто не видит.

Но за ними кто-то наблюдал – возможно, больничный санитар, – сняв всю сцену на камеру мобильника. Нечеткое изображение, полученное со значительного расстояния, тем не менее показало, как разрыдался, потеряв самообладание, муж кандидатки. После некоторой паузы, когда стало ясно, что он не в силах совладать с эмоциями, Гросвенор обнял вдовца и несколько минут держал того в своих объятиях.

Два немолодых человека стоят рядом с больницей, и один из них – кандидат в вице-президенты – поддерживает другого в момент мучительной душевной боли. Это была такая человечная, столь непосредственная сцена, что через считаные минуты после того, как анонимный фотограф выложил запись в Интернете, множество людей захотели увидеть все собственными глазами. Избиратели поняли, что из-за ширмы тщательно созданного имиджа им навстречу вышел человек, который не слишком отличается от каждого из них.

В первый вторник ноября вновь произошло изменение в распределении голосов: совсем незначительное, но этого оказалось достаточно, чтобы с небольшим преимуществом победу одержал Джеймс Гросвенор, наверное самый неожиданный кандидат в современной американской политике.

– Я все равно как Линдон Джонсон, вот только убийства не было[13], – сказал он друзьям накануне инаугурации.

Но на один вопрос, который буквально вколачивал в сознание избирателей его оппонент во время предвыборной кампании, не мог ответить никто: обладает ли Джеймс Бальтазар Гросвенор необходимой твердостью характера, чтобы в случае чего справиться с серьезным кризисом?

И вот все мы – страна, мир и сам человек, к которому был обращен этот вопрос, – оказались перед необходимостью дать на него ответ.

Шептун вошел в Овальный кабинет и обнаружил, что Государственный секретарь США, а также министры обороны и внутренней безопасности уже вызваны и сидят за рабочим столом Линкольна. Глава администрации президента Гросвенора делал пометки в блокноте, используя одновременно маленький mp3-плеер, чтобы записывать сказанное. С какой целью он это делал – для потомства, личного архива или просто потому, что не доверял своей памяти, – никто не знал.

Президент объяснил трем министрам[14], составлявшим костяк правительства, суть произошедшего, и таким образом уже девять человек оказались посвященными в тайну. Гросвенор предупредил собравшихся: если кто-нибудь из них разгласит информацию об угрозе, нависшей над страной, в беседе с женой (детьми, любовницей, слугой – с кем угодно, список они могут продолжить сами), это будет считаться государственной изменой.

Министры мрачно кивнули. Гросвенору оставалось только уповать на их порядочность. Президент хотел огласить составленную впопыхах повестку дня, но министр обороны прервал его, поинтересовавшись:

– Исходя из того, что нам известно, не будет ли правильным начать с чтения Библии или с молитвы?

Гросвенор увидел, что Шептун и Государственный секретарь при этих словах выразительно закатили глаза. Теперь он знал, что в его «кухонном кабинете» есть по меньшей мере два атеиста.

– Хорошая идея, Хэл, – спокойно ответил он министру обороны, – и я уверен, что каждый из нас в эту ночь лично попросит Господа о необходимой духовной помощи. А сейчас давайте сразу перейдем к делу.

Это был удачный, весьма дипломатичный ответ, который, казалось, устроил и министра обороны Хэла Эндерби, и сидящих позади него атеистов.

Президент повернулся к Шептуну:

– Прежде всего, есть ли уверенность, что вирус создан с таким расчетом, чтобы сокрушить вакцинную защиту?

– Да. Мы обнаружили ген, очевидно связанный с иммунной системой, который внесен в его ДНК. Это не может быть случайностью.

– И это действительно работает? Вирус побеждает вакцину? – спросил президент. – Я хочу сказать, что это выходит за рамки известного науке. Ведь такого раньше никогда не было?

– К сожалению, было, сэр, – ответил Шептун и обвел собеседников взглядом, давая им понять: то, что он сейчас скажет, – строго секретно. – В конце восьмидесятых годов в Советском Союзе произвели по меньшей мере десять тонн вирусов оспы для использования в боеголовках индивидуального наведения. По данным нашего высокопоставленного агента, этот вирус создан с таким расчетом, что вакцина на него не действует. У нас есть все основания считать: подобное возможно.

Откровение главного шпиона вызвало всеобщее молчание. Оно было прервано единственной присутствующей здесь женщиной – министром внутренней безопасности.

– Но это еще не значит, что в нашем случае вирус работает. Одно дело – русские, совсем другое – террористы. Мы ведь не можем с уверенностью говорить об этом?

– Думаю, можем, – ответил президент Гросвенор. – Тот человек на Гидукуше захватил трех пленников. Трудно вообразить, что в ходе эксперимента он не сделал прививку хотя бы одному из них, чтобы выяснить, взламывает ли его вирус вакцинную защиту.

– Абсолютно с вами согласен, – кивнул Шептун. – Ясно, что вирус сработал: все три пленника мертвы.

– А это, увы, означает: наша линия обороны разрушена, – констатировал президент. – Триста миллионов доз вакцины теперь, по-видимому, совершенно бесполезны. – (Какое-то время в тускло освещенной комнате стояла тишина.) – Надо было разработать антивирусный препарат, найти способ лечения оспы. Это единственная реальная защита, – заключил Гросвенор негромко, словно размышляя вслух.

– Увы, эта возможность упущена, и времени у нас нет, – сказал госсекретарь, немолодой усталый человек.