Одолев примерно половину расстояния, Валентина мысленно произнесла помогавшую ей в неприятностях формулу:

— Раз, два, три! Чтобы не было беды! — и приподнялась, высовываясь из травы.

Местные жители были почти рядом — метрах в пятнадцати-двадцати. Массивное сооружение на гусеницах стояло ближе к воде. Трос от его передней части тянулся под воду, закрепленный, наверное, к затонувшей капсуле. Заурчал мягким тенорком мотор, и тягач — а кем он еще был? — тихо пополз назад, взрывая гусеницами и без того перемолотый в кашицу ползучник. Трос натянулся. Потом напрягся. Тягач забуксовал. Остановился. Немного проехал вперед, а потом резко рванулся назад. Во все стороны полетели из-под гусениц ошметки растительности, песок, камни и даже что-то окровавленное — или так Валентине показалось?

Трос снова натянулся, и вдруг затонувшая капсула стала подниматься из воды. Медленно, плавно, она подняла из грязи сперва корму с забитыми грязью двигателями. Потом поломанные опоры — за одну из них и цеплялся трос. Затем — обтекаемый корпус и, наконец, нос. Вернее, то, что от него осталось.

Послышались взволнованные и даже восторженные возгласы. С противоположной стороны, из-за тягача, выскочило трое гуманоидов с сине-бурой кожей.

Веганцы.

— Ой! — ахнула Валентина. Но, по счастью, ее голос никто не услышал.

Веганцы устремились к останкам капсулы, цепляясь за выступающие части и помогая вытаскивать ее на берег. Тягач урчал и фыркал, гуманоиды подбадривали себя криками.

Наконец, капсула вся оказалась на берегу, в паре метров от уреза воды. Из раскуроченного носа и приоткрытой дверцы сочилась вода, смешанная с грязью. Видимо, сработала система автоматического открывания дверей, но по какой-то причине она оказалась заблокирована — то ли от огня, то ли от воды, и щель получилась слишком узкой, чтобы сквозь нее мог выбраться человек.

Он и не выбрался. Голова, руки и одно плечо торчали в щели, бессильно поникнув. От воды кожа разбухла и побелела. Толстые пальцы были наполовину изъедены. Скорее всего, человек попытался выбраться сквозь щель, но не смог и захлебнулся. А вместе с ним наверняка погибли и остальные — вода-то все равно попала внутрь, а другого выхода спасательная капсула не предусматривала. Счет же шел на минуты, если не на секунды.

Веганцы — и водитель тягача — столпились вокруг, рассматривая страшную находку.

Прикусив губу, чтобы не кричать, Валентина осторожно попятилась, мучительно раздумывая, что сказать Тиоке, как подготовить подругу к тому, что их надежды одновременно оказались обманутыми и оправданными.

Шорох за спиной заставил ее замереть и тихо выругаться. Вот ненормальная девица! Ей же открытым текстом сказали — сиди и не высовывайся! Нет, полезла любопытствовать.

— И что? — прошипела Валентина. — Ты довольна?

В ответ раздался незнакомый голос. Голос, произнесший несколько слов на чужом языке.

Медленно, очень медленно девушка оглянулась через плечо… и завизжала.

Минк пытался сохранять спокойствие, но это давалось все с большим трудом.

Он знал, что находится под арестом, обвиненный в том, что не совершал. Знал, что все его попытки оправдаться ни к чему не приведут. Знал, что от наказания, каким бы оно ни было, формальным или реальным, его отделяет малость — уверения той женщины-медички по имени Лонг в том, что он пока еще не совсем здоров. Никто из разумных существ никогда не станет судить или подвергать наказаниям того, чье здоровье и жизнь в опасности. Это международный закон, один из немногих, принятых единогласно. Он сам во время оно отправлял в госпиталь и на реабилитацию пленных вместо того, чтобы разобраться с ними по закону военного времени. Что ж, когда-то его это злило, но сегодня он понял, что пришла, так сказать, пора получать дивиденды за ту давнюю «мягкотелость».

Но время тянулось, и уже всем становилось понятно, что рано или поздно веганке-медичке придется дать заключение, что пациент здоров. И это станет началом конца. Интересно, его отвезут «в гости» к веганцам или будут судить и покарают здесь, на этой неизвестной планете?

Нет, конечно, положа руку на сердце, планета не такая уж и неизвестная. Ведь веганцы высадились сюда не случайно. Значит, где-то есть ее координаты и кое-какая информация о плотности, периоде обращения, объеме, составе атмосферы и так далее. Но и только. И, скажите на милость, чем это ему поможет? На любой планете можно найти глухое местечко, где можно спрятать труп. Пройдут годы прежде, чем его отыщут.

«Что ж, — пытался себя успокоить Минк, — сколько наших пропало без вести? Просто моя фамилия добавится к огромному списку… Жаль только Рози. Где она? Что с нею? Сумела ли спастись?»

Время шло. И, ожидая последнего часа, он мерил и мерил шагами медотсек. Когда ноги начинали гудеть, присаживался на край кушетки, но пару минут спустя вскакивал и опять принимался кружить на одном месте, как зверь по клетке, доводя себя до изнеможения.

За этим занятием его застала веганка-медичка, Лонг.

Она остановилась на пороге и совершенно по-человечески всплеснула руками, хотя у веганцев этот жест выражал скорее скомканное приветствие, заменяющее рукопожатие. Мол, хотел бы пожать тебе руку, но не могу, тороплюсь и так далее…

— Это не есть то, что надо! — воскликнула она на ломаной интерлингве. — Это ты есть себя убить! Стоять быстро!

Он остановился, отступил на шаг.

— И что? Это мне как-то поможет в жизни?

Ей понадобилось время, чтобы перевести его слова.

— Я ты слышать, — покачала она головой. Этот жест означал не сомнение или отрицание, а раздумье. — Но не знать, почему…

— Почему? Я же под стражей. Военный преступник.

— Да, — после новой паузы откликнулась она. — Ты есть… Но пока нет. Ты не должен быть… Нет. Нет.

— Знаю. Я недостаточно здоров.

— Да. Это есть так. Ты есть плох. Очень плох. Сердце и, — она постучала себя по лбу, — там… Показания приборов. Плохо, — шагнула к встроенной в стены аппаратуре, где-то что-то подкрутила, где-то переключила пару тумблеров, где-то касанием пальцев ввела новые данные. Машины послушно загудели, запищали и запиликали. — Вот!

Веганка протягивала человеку напичканный электродами шлем.

— Ты это надо…

— Для очередного обследования?

— Да.

Он осторожно протянул руку. Эта женщина его пугала. Он точно знал, что здоров, но она упрямо вела себя по отношению к нему, как с больным. Его кормили какой-то странной пищей, время от времени ставили капельницу и просили принять те или иные таблетки. И эти исследования…Неужели его нарочно держат тут, имитируя болезнь и долгий период реабилитации? Но для чего? Чтобы доставить на их родную планету для суда? Полет длится несколько дней. Никакие соображения не могут служить оправданием, почему вполне себе здоровый чужак так запросто разгуливает по кораблю. Совсем другое, если чужак болен. Конечно, он выздоровеет, но только на подлете, чтоб ни у кого не возникло сомнений.