— Не знаю… — у Вероники задрожали губы. — Вы хотите сказать…

— Три недели назад Андрей был убит, это правда. Возможно, убийца, перед тем как совершить свое черное дело, заставил его позвонить тебе и нести подобную чушь, мол, звонить он не сможет, только слать эсэмэски.

Вероника отступила к стене, прижалась к ней спиной.

— Но зачем?!

Олег подошел к ней ближе и сказал:

— Убийце было очень важно, чтобы ты думала, что Андрей жив. Именно ты! Из этого следует, что убийство Андрея как-то связано с тобой! И это не сатанисты совершили ритуальное убийство, просто убийца таким образом пытался замести следы!

Вероника закрыла лицо руками, бормоча:

— Я не верю, не верю! Андрей жив! Жив!

— Но зачем все это надо было убийце? — спросила Наташа.

— А ты не догадываешься? — Олег торжествовал, чувствуя себя одновременно Шерлоком Холмсом, Мегрэ и Пуаро.

Дверь в комнату распахнулась, и вошел художник с фонариком в руке, одетый в легкую курточку и потрепанные джинсы, на голове у него была темная лыжная шапочка.

— Причина одна — любовь! — воскликнул он. — Любовь, из-за которой люди готовы пойти на жертвы или… принести жертву.

Глаза художника были печальные, словно у побитой собаки. Он не был похож на убийцу, готового совершить очередное кровавое преступление, а, скорее, выглядел как человек, переживший большое горе.

— Аплодировать мы вам не станем. Ваша любовь эгоистична и унесла жизни трех человек. Любимую Веронику вы сделали несчастной, отобрав у нее настоящую любовь, — хладнокровно заметил Олег, окидывая Валерия внимательным взглядом и пытаясь понять, вооружен ли он.

— Я пришел не убивать, и оружия у меня нет! — правильно истолковал взгляд Андрея художник и поднял руки, словно предлагая себя обыскать. — Не могу сказать, что я в восторге от встречи с вами, но, видно, Судьбе было угодно так распорядиться. Я пытался действовать ей наперекор и ничего не добился. Я проиграл!

— Вы ожидали встретить возле дачи одну Веронику. Рассказали бы ей выдуманную историю и увезли бы ее отсюда. Неужели вы думаете, что она поехала бы с вами? — спросил Олег, решив связать все ниточки вместе.

— Почему вы думаете, что я собирался ее куда-то отвезти? — в свою очередь поинтересовался художник. — Неужели вы меня подозревали?

— Во время последнего посещения я обратил внимание на то, что из квартиры исчезла большая часть картин. Вряд ли у вас был сверхудачный день и толпилась очередь покупателей, тем более что вы оказались дома раньше, чем обычно. Выходит, сдали кому-то картины оптом за полцены.

— Значительно дешевле, — уточнил Валерий.

— Из этого следовало, что вам понадобились деньги для крупной покупки или дорогостоящей поездки, — продолжил Олег. — Вот тогда у меня и возникла мысль встретиться с Вероникой раньше вас и обо всем ее расспросить. Еще при встрече в кафе Вероника обронила фразу, которая меня все время мучила. Когда я сообщил ей, что хозяин дачи мертв, она сказала о каком-то звонке. У Светы я поинтересовался, где мобилка Андрея, и узнал, что она была найдена возле трупа. Поэтому счел слова Вероники одной из ее причуд. Теперь мы слушаем вас.

— Я любил и люблю Веронику. Догадывался, что у нее есть кто-то другой, ей далеко не безразличный. Я старался заслужить ее любовь и исполнял любой ее каприз. Она ценила это и… спала со мной из благодарности. С тем, другим, у нее были непростые отношения: они ссорились, расходились и… вновь сходились. Об этом я судил по ее поведению: иногда она бывала ласкова со мной, словно ангел, порой даже выказывая подобие любви, и тогда я понимал — у нее размолвка с НИМ. Однажды она даже пообещала меня полюбить навсегда, привела на мостик влюбленных и в знак этой любви навесила на перила замок.

Олег вспомнил, как Вероника на мосту сняла замок и швырнула его в кусты. А художник, невидящим взглядом уставившись в пространство, продолжал рассказывать. Было видно, что он изливает душу не для окружающих, а для себя.

— Потом проходило какое-то время, и она снова становилась нервной, ей все было не так, никаким способом я не мог вывести ее из этого состояния. Тогда я понимал: она думает о НЕМ, вспоминает их встречи. Она исчезала на несколько дней, возвращалась веселой, ласковой и мы снова жили душа в душу, но потом все повторялось… Я был согласен и на это, лишь бы она была со мной. Я надеялся своей любовью пробудить в ней любовь ко мне.

— У тебя воняет изо рта! — вдруг выкрикнула Вероника, грозно уставившись на Валерия. — Ты мерзкий, мерзкий! Я еле сдерживалась, испытывая омерзение, когда ты копошился на мне!

— Любимая, успокойся! Я знаю, нам с тобой было хорошо! — мягко произнес художник.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — Вероника отвернулась к стенке и затарабанила по ней кулачками. — Ты убил Андрея! Ты!

— Дошло до того, что она несколько раз предавалась любви с НИМ у меня дома, когда я стоял с картинами на Андреевском спуске. Об этом мне рассказали соседи, и я с ней строго поговорил… Она пообещала больше не приводить его туда и слово свое сдержала, но время от времени исчезала на два-три дня… Я выудил из ее мобильного телефона номер ее любимого, узнал, как его зовут, но все не решался с ним поговорить, пока…

— Ты трус! Трус! Трус! Андрей… Что я буду без него делать?! — Вероника заплакала, и Наташа, подойдя к ней, попыталась ее успокоить.

— Месяц тому назад Вероника призналась, что беременна… не от меня. Я сказал, что это будет наш ребенок, я его усыновлю, и предложил узаконить наши отношения. Она попросила время для размышлений — я согласился. Затем она вновь исчезла на два дня — ту ночь она провела с вами. Вернулась в приподнятом настроении — я обрадовался, увидев ее веселой, до этого она две недели была печальной. Но я зря радовался — она сообщила, что жить со мной больше не будет, ей сделали предложение, но нужно подождать месяц.

— И тогда вы решили убить Андрея? — напрягся Олег.

— Нет. Я не рассчитывал его убивать, хотел только попугать, чтобы он отстал от нее… Он сам себя неправильно повел! Воспринял меня как грязь, отбросы! В тот день он встречался с Вероникой здесь, на даче, они предавались любовным утехам, а затем он, довольный и сытый, поехал на встречу со мной. — Лицо Валерия исказилось от боли, и он повернулся к Веронике: — Он сам рассказал мне об этом!

— Ты убил его! Ты убил его! — воскликнула Вероника и разрыдалась, а художник, вдруг успокоившись и не обращая внимания на ее слезы, продолжил рассказ:

— Потом он раскаивался, но я уже не мог отпустить его… живым. Он многое рассказал о своих отношениях с Вероникой, о жене, о второй мобилке. Он не мог не рассказывать — ему было очень больно, и нам никто не мешал… Когда все закончилось, я решил представить это ритуальным убийством, чтобы списать все на сатанистов. Учась в Художественном институте, я иногда подрабатывал в морге, чтобы как следует изучить анатомию человека…