– Здесь нет более никого, кто взвесил бы наши деяния и измерил их, – возразил Ангмарец. – Нет судей. Нет вообще ничего. Но если ты, загадочный и непостижимый, перед которым отступил сам Саурон, возьмёшься за это…

– Я не судья ни вам, ни кому-то другому, – перебил дракон. – Вы оставили по себе долгую память, ещё будучи людьми – и в Нуменоре, и на востоке, как ты, Хамул, Чёрный Истерлинг. Вы говорите об искуплении – но разве измерены ваши преступления?

– Если ты не судишь нас, то зачем ведёшь речь о преступлениях? – не сдавался Король-Призрак.

– Судить вас должны смертные, претерпевшие от ваших деяний, – изрёк Орлангур. – Вот такие, как этот невысоклик.

– Он исполнил своё слово, – с мрачной торжественностью сказал вожак Девятерых. – Подтверждаю. Что ж, половинчик, мы готовы. Твой суд – лучше, чем бесконечное прозябание во тьме.

– Мой суд? – услыхал Фолко собственный голос. – Вы ошибаетесь, Девятеро. Чтобы судить, надо знать. А история преступлений ваших неизвестна нам и на малую толику. Суд требует обвинителя и защитника. К тому же кто может вывести вас из мрака и кто поручится, что вы не возьмётесь за старое? И кто предскажет, какой вид вы примете?

– Слова смертного справедливы и разумны, – вступил дракон. – Для вас не измыслен суд, Улаири. Но даже существуй он, нет таких сил, чтобы вернуть вас к солнцу и вновь даровать вам человеческую плоть.

Ангмарец поднял правую руку – росчерк тьмы средь волн серого тумана:

– Мы готовы искупать и далее. Не над многим мы ныне властны, но…

– Ты не понял, – бесстрастно сказал Дух. – Нет такой силы, чтобы вернуть вас обратно. Только если мир изменится, если его потрясёт до основания, если настанет час Дагор Дагоррата, Последней Битвы, – тогда, быть может, вы обретёте свободу.

– На краткий миг? Чтобы вместе с отжившим своё миром быть «расплавленными и отлитыми заново»? – помолчав, глухо сказал Ангмарец. – Это не для нас. Мы хотим вернуться, а не переродиться!

– Для обречённых на вечное заключение в посмертии вы поразительно многого хотите, – заметил дракон. Но не раздражённо, а скорее с неким исследовательским интересом.

– Нам некуда отступать, – глухо проговорил вдруг один из Улаири, смахивавший чертами на истерлинга. – Я Хамул. Я готов служить.

– И я. И я. И я, – раздалось со всех сторон.

– Мне не нужна ваша служба, – равнодушно сообщил Дух Познания.

– Она может понадобиться Арде. – Ангмарец гордо вскинул голову.

– Быть может, – не стал спорить дракон. – Но Арда должна сама об этом попросить.

– Её голосом говорят Валар, – прорычал Хамул.

– Искупление ваше – не перед камнем, водой или воздухом, но перед теми, кто живёт и страдает в Арде. Ищите пути, Девятеро. Если вы говорите, что избавились от рабства у Саурона и вернули себе свободную волю – докажите это. Множеством малых дел, доступных вам.

– Малых дел? – искренне поразился Ангмарец. – Что есть «малые дела»?

– Что вам доступно? Невысоклик поведал мне, что вы помогли ему отразить атаку орочьей орды на его родные места – выходит, вы как повелевали остатками прислужников Саурона, так и повелеваете.

– Очень малым их числом, – хоббиту показалось, что в голосе вожака Девятерых прорезалось нечто, подобное сожалению. – Саурон исчез, волю его не чувствуем даже мы. Он, если и есть, так очень далеко, за пределами Арды, там же, где и зачавший всё это Моргот.

– Что такое Синий Туман? – вдруг вырвалось у Фолко. – Синий Туман, что выгнал тех орков на поверхность?

– Мы уже говорили тебе, половинчик, – не ведаем, – сумрачно ответствовал Ангмарец. – Арда полна дремлющих сил, над которыми не имели власти ни Саурон, ни даже Моргот. Великие потрясения пробуждают их к жизни, как, скажем, пробудили они Пожирателей Скал. Синий Туман поднимается из самых глубин, из пещер, проложенных изначальными водами, где сводов никогда не касалась гномья кирка. Мы знаем лишь, что даже потомство Унголиант, отпрыски Шелоб, страшились и бежали его.

– А как же Чёрные Гномы? Они нашли способы бороться?

– Нашли, надо полагать, – кивнул Ангмарец. – У них своя магия и своя механика. Наши отряды, столкнувшись с ним, гибли или бежали, охваченные безумием, пока повелитель не приказал прекратить это, но в те годы Туман оставался на самых глубинных уровнях, не поднимаясь к поверхности. Да и сейчас он движется не везде.

– Что ж, вы потребовали с невысоклика слова, и он его исполнил, – оборвал Короля-Призрака дракон. – Он свободен.

– Мы ещё вели речь об эльфийских магах, – Ангмарец не робел даже перед Великим Орлангуром.

– Они скажут то же самое. Не в их силах вернуть вас под солнце, и неведома им как степень вашей вины, так и мера раскаяния. Вы стоите на одном колене, но встать на колено легко, как и подняться с него. Доказать вам предстоит многое; но – внемлите мне, Девятеро! – пока не изменится мир, вашу темницу не взломать. Да никто и не знает, стоит ли вообще выпускать вас оттуда.

– Слова твои прямы, Великий, и мы благодарим тебя за них, – склонил голову Король-Призрак. – Но пусть половинчик исполнит последнюю часть обещания.

– Я исполню, – проговорил Фолко.

– Мы не побеспокоим тебя. Пути наши ведут ещё глубже во мрак, если мы хотим… – он выдохнул и докончил с явным трудом: – Обрести покой.

Домен принца Форвё, ранняя весна 1727 года

– Дожили. Торгуемся с Девятерыми…

– Малыш, ты ворчишь третью неделю.

– А буду, буду ворчать, хоббит! Не нравится мне это, вот хоть режьте меня, не нравится!

Весна здесь, в лесах на Востоке, наступала медленно и трудно. Друзья пробивались сквозь начавшие оседать снега, стараясь двигаться руслами ручьёв и речек, ещё не успевших вскрыться; правда, лёд уже начинал предупреждающе потрескивать под копытами пони.

Перстень хоббита оставался нем и недвижен даже здесь, вблизи владений принца.

– Да и мне это не шибко, Фолко.

– Ты мне об этом сто раз уже сказал, Торин.

– Мы твою волю выполнили, брат хоббит, – встрял обратно Маленький Гном. – Вот до эльфов сходим, их расспросим, и…

– И что?

– И тогда уже ты с нами!

– Куда двое, туда и третий, – кивнул Фолко. – Что у вас на уме, приятели?

Торин и Малыш переглянулись.

– Срединное Княжество.

– И Воды Пробуждения, – добавил Строри.

– Если на Западе ничего не случилось, – уточнил Фолко.

– Конечно. Да только стихло там всё пока. Чует моё сердце, пока Эодрейд не осильнеет, пока новые бойцы не подрастут, большой смуты он не устроит.

– Не устроит, – кивнул хоббит. – Что ж, друзья, Княжество так Княжество. По сравнению с тем, что мы уже отмахали, крюк не так и велик.