В воскресенье, прощаясь с Бриджит перед дверями ее парижской гостиницы, Марк обещал позвонить ей, как только у него будет свободное время. Он знал, что Бриджит собирается лететь в Бостон на этой неделе, но в понедельник у него была назначена важная встреча с редактором, перенести которую было нельзя. Впрочем, освободился он уже во второй половине дня и сразу же позвонил Бриджит, чтобы пригласить ее поужинать. О ресторане, который он назвал, Бриджит не слышала, к тому же Марк сказал, что там очень вкусно кормят.

Он заехал за ней в восемь вечера, и они отправились в 17-й округ Парижа. Ресторан понравился Бриджит, и они прекрасно провели вечер. Уже за десертом, когда они пили кофе с крошечными миндальными пирожными, Марк хитро посмотрел на Бриджит и сказал, что у него есть для нее сюрприз. Что это может быть за сюрприз, она понятия не имела и ожидала чего угодно, но заявление Марка повергло ее в самое настоящее смятение. Оказывается, он успел созвониться со своим приятелем в Американском университете и договориться, чтобы тот побеседовал с Бриджит насчет работы. Марк признал, что поступил излишне самонадеянно, но когда Бриджит попыталась отказаться, сказал, что от этой встречи никакого вреда не будет. Если в университете для нее не найдется места, тогда говорить вообще не о чем, а если место есть, но оно ей не подойдет, она может отказаться.

Но Бриджит хотя и понимала, что Марк желал ей только добра, все же была недовольна. Ей, впрочем, хватило такта не говорить ему, чтобы он не лез в то, что его не касается. Она просто сказала, что ей это место не нужно и что он слишком поспешил.

— Кроме того, — добавила она, — если ты так хочешь видеть меня, почему бы тебе самому не переехать в Бостон? Не все ли тебе равно, где писать свои книги?

Впрочем, она сразу подумала, что несправедлива к нему, к тому же у Марка была работа, а у нее — нет, что делало ее более мобильной. В Бостоне Бриджит почти ничто не держало, тогда как у Марка в Париже были студенты, перед которыми он нес определенные обязательства.

— Ты очень на меня сердишься? — спросил Марк после продолжительной паузы. Он понимал, что был не прав, но ничего не мог с собой поделать: Бриджит слишком ему нравилась, к тому же Марку казалось, что она никак не может принять окончательного решения. Он был уверен, что переезд в Париж — пусть не навсегда, а на год-другой — поможет ей разобраться в себе и своих проблемах и снова обрести почву под ногами. Надеялся Марк и на то, что со временем между ними завяжутся более близкие отношения; впрочем, ему казалось, что даже если они в конечном итоге останутся друзьями, это тоже будет неплохо.

Увы, Бриджит не чувствовала себя готовой перебираться в чужую страну ни ради друга, ни ради работы. Ей по-прежнему казалось, что только в Бостоне, в университетской среде, которая была хорошо ей знакома, она сможет обрести утраченное душевное равновесие.

— Я не сержусь, — ответила Бриджит, понемногу остывая. — Просто я… очень удивилась. Я конечно, тронута твоей заботой. Приятно знать, что кому-то не все равно, уеду я или останусь. Но мне не нравится, когда кто-то пытается решать за меня.

Тед никогда не вмешивался в ее дела, и Бриджит считала, что это правильно. По натуре она была человеком независимым, и ей казалось, что даже если сейчас она временно оказалась без работы, это вовсе не значит, что ей не под силу найти себе место самостоятельно. Марк невольно задел ее самолюбие, когда договорился с приятелем за ее спиной, но она понимала, что он желал ей только добра, поэтому решила больше ничего не говорить.

— Последнее слово в любом случае останется за тобой, — твердо сказал Марк. — Я хотел только дать тебе возможность… Но если она тебе не нужна…

Такая возможность была ей действительно ни к чему, но теперь Бриджит и сама боялась обидеть Марка.

— А что ты сказал своему приятелю в Американском университете? — поинтересовалась она.

— Сказал, что ты умная, компетентная, приятная женщина и что ты десять лет проработала в комиссии по приему в Бостонском университете, но сейчас решила, так сказать, сменить обстановку.

— Что ж, все правильно, — кивнула она. — Особенно насчет того, что я «умная и приятная»… — Бриджит хотела пошутить, но вместо этого погрузилась в задумчивость. Марк был прав — она нуждалась в переменах и была к ним готова, вот только не знала пока, как именно надо ей изменить свою жизнь. Работа в комиссии по приему — пусть и в другом учебном заведении — была слишком похожа на то, чем она занималась последние десять лет, к тому же сейчас Бриджит уже могла признаться себе, что на самом деле эта нудная, однообразная, рутинная деятельность, требовавшая к тому же повышенного внимания и не слишком нагружавшая ее интеллектуально, была скучна. Пожалуй, она и устраивала-то ее только потому, что не требовала напряжения и решительных действий, была спокойной и удобной, но теперь Бриджит на многое смотрела иначе.

В том числе и на себя саму.

— Там работа в комиссии, здесь то же самое… Какая же это перемена обстановки? — проговорила она наконец.

— Американский университет в Париже гораздо меньше Бостонского, — объяснил Марк. — В нем учится всего тысяча человек или около того. Здесь ты сможешь плотнее работать со студентами и, соответственно, будешь пользоваться большим авторитетом.

Бриджит кивнула. В Бостонском университете училось тридцать две тысячи студентов, так что в этом отношении Марк был, пожалуй, не так уж не прав.

— Ладно, я схожу на собеседование к этому твоему приятелю, но только потому, что не хочу ставить тебя в неловкое положение, — сказала она. — В среду я вернусь в Бостон, посмотрю, какие там появились возможности, а Американский университет оставлю как… как резервный вариант. — Бриджит улыбнулась, подумав о том, что большинство людей ухватились бы за возможность работать в Париже обеими руками. Быть может, при других обстоятельствах и она бы отнеслась к предложению Марка более внимательно, но сейчас ей хотелось домой. Там, в Бостоне, меня ждет моя жизнь, словно заклинание твердила себе Бриджит, но в глубине души она уже начинала сомневаться в справедливости этих слов. Ни работы, ни личной жизни и никаких перспектив — какая же это жизнь? Правда, и в Париже у нее ничего и никого не было. Во всем городе ее единственным другом был Марк, но Бриджит казалось, что этого слишком мало, к тому же он появился в ее жизни совсем недавно. Нет, думала она, новая жизнь и новые друзья ждут ее где-то в другом месте, вот только где?

Впрочем, на самом деле Бриджит была вовсе не против побывать в Американском университете и посмотреть, что ей там скажут, тем более что Марк уже обо всем договорился. Так она и сказала, и Марк буквально расцвел. Он дал ей адрес, а потом отвез в гостиницу и попросил позвонить ему завтра — рассказать, чем закончилось собеседование.

К ее удивлению, все прошло как нельзя лучше. Приятель Марка из приемной комиссии оказался весьма приятным человеком, с которым было легко общаться, к тому же — и это было видно сразу — он очень любил университет, в котором работал, и болел за его интересы. Его рассказ был таким подробным и увлекательным, что к концу собеседования Бриджит была почти готова согласиться, но только почти. Как выяснилось, в настоящий момент в комиссии не было вакансий, к тому же она еще не потеряла надежду найти работу в Бостоне. В целом же Бриджит очень понравилось все, что она услышала, поэтому в телефонном разговоре с Марком она отозвалась об университете очень хорошо. Марк, в свою очередь, сказал, что ему только что звонил его приятель. Он был в полном восторге от Бриджит и считал, что она была бы для приемной комиссии настоящей находкой. Марку он обещал — как обещал и самой Бриджит, — что как только в университете появится подходящая для нее вакансия, он сразу ее известит.