Надо отдать должное Кейт, а уж тем более Джеймсу: они не позволили его матери разрушить своим враньем их великий день. Да уж, подумала я, снимаю шляпу. Меня это очень тронуло. И я, честно говоря, даже позавидовала тому, что Джеймс заступился за Кейт и проигнорировал подлую и злобную попытку Памми помешать их счастью. Джеймс явно сумел постоять за себя – сделал то, что Адаму следовало сделать много месяцев назад.

– Ну и что у нее на этот раз? – спросила я у Линды.

Она несколько опешила от моих легкомысленных слов.

– Теперь у нее рак легких, – ответила она.

– И сколько же времени они ей дают? – не удержалась я.

– Пока никаких оценок, – сухо отозвалась она. – Она проходит курс лечения. Посмотрим, как все повернется. Извини, мне тут надо…

– Конечно.

Я смотрела, как она удаляется. Может, и правда дело во мне? Может, проблема не в Памми? Что, если дело во мне самой? Или хуже того – Памми заставила меня поверить, будто дело во мне самой?

Я пробралась к Кейт, которая отлично играла роль очень компетентной новобрачной, старающейся подойти ко всем и всех поблагодарить за добрые пожелания. Мне подумалось: забавно, что обычно гостям как-то не хочется отнимать у невесты слишком много времени. Как будто им кажется, что они мешают ей заниматься более важными делами, общаться с кем-то поважнее. Но она и сама должна чувствовать себя так, словно все стремятся от нее отделаться: она переходит от одного гостя к другому, и каждый говорит ей, что не хочет ее задерживать. Я слегка коснулась ее плеча, и она повернулась ко мне. На лице у нее сияла широкая улыбка.

– Ты выглядишь просто потрясающе, – произнесла я, остро осознавая, что она, вероятно, сегодня уже тысячу раз это слышала и что этот комплимент начинает ей приедаться.

– Спасибо, – ответила она, сверкая своими ослепительно белыми зубами. – Это малютка Поппи? Какая красавица.

Теперь, когда Кейт наконец оказалась передо мной, я не знала, что ей сказать. Как выразить словами все, что она должна узнать. Мне так нужно, чтобы она это узнала. Может, все равно уже слишком поздно?

– Кейт… Мне очень жаль, что эти несколько месяцев я… как-то не была на связи. Я могла бы сделать куда больше, чтобы ты чувствовала себя как дома в грозном семействе Бэнкс.

Она рассмеялась:

– Глупости, у тебя и без того столько забот. И потом, Памми просто потрясающая. Даже описать не могу, как много она помогает. Особенно если учесть, что мои-то родители в Ирландии.

Я не осознавала, что лицо у меня приняло какое-то странное выражение. Видимо, все-таки приняло, потому что она удивленно спросила:

– Что? Что такое?

– Извини, ты уверена, что мы говорим об одной и той же женщине? – засмеялась я.

– Ну да, мне так кажется, – недоуменно ответила она.

– Памми просто потрясающая, да? – Я чувствовала, что мои слова ее насторожили.

– Ага, именно так. Честно говоря, даже не знаю, как бы я без нее справилась.

Может, она шутит? А я-то представляла, как мы с ней договоримся встретиться, после того как они вернутся из свадебного путешествия, – чтобы обсудить, как поступить с Памми, как нам вести себя с ней. Вместе, как одна команда. Но Кейт говорила о ней с таким восторгом. Казалось, Памми отправится в это путешествие вместе с ними.

– И что, она тебе помогала… и не было никаких неприятных случаев? – уточнила я. У меня это не укладывалось в голове.

– Неприятных случаев? – переспросила она. – Как-то я не очень понимаю, что ты имеешь в виду.

– Памми тебе помогала по-настоящему? Без осуждения, без язвительных замечаний? Не заставляла тебя чувствовать, что ты сходишь с ума?

– О-о, теперь я знаю, о чем ты! – Она рассмеялась, словно лишь теперь это поняла.

Я почувствовала, как облегченно выдыхаю. Слава богу.

– Я и правда думала, что вот-вот спячу, – призналась она. – Когда я поехала забирать платье…

Я поощрительно кивнула, побуждая ее продолжать:

– Да?

– Я дала в магазине свою карточку, но они сказали, что покупка уже оплачена. Я им: «Э-э, нет-нет, мне совершенно точно нужно заплатить». Но они упорно не соглашались. Я чувствовала себя мошенницей, когда выходила оттуда с платьем за полторы тысячи фунтов. Перекинула его через руку и вышла. И никак не могла сообразить, в чем дело. Но днем я позвонила Памми, и она сказала, что это подарок от нее. Честно, я просто не могла поверить.

И я тоже не могла. Я стояла с разинутым ртом, а она продолжала:

– Мы с ней стараемся каждую вторую субботу встречаться утром – выпить кофе, перекусить. Может, когда-нибудь присоединишься к нам, если удастся выкроить время? Мы знаем, сколько у тебя сейчас дел.

«Мы»? Мне и в голову бы не пришло употребить местоимение «мы» применительно к себе и Памми.

– Она никогда ничего такого не говорит? В смысле, обо мне?

Кейт явно пришла в замешательство:

– В каком смысле?

– Ну, что угодно. Вы с ней разговариваете обо мне? Что она говорит?

– Только то, что ты замечательно управляешься с ребенком. Она обожает Поппи.

Я кивнула:

– Отлично. Ну, ты мне тогда позвони, когда вы вернетесь, и мы что-нибудь придумаем, выберем день.

– Идет.

И она, подобрав шлейф, заскользила прочь.

Я заозиралась в поисках Адама. Становилось поздно, и мне нужно было уложить Поппи. Мы заранее забронировали однокомнатный номер в гостинице, которая высилась прямо за этим внутренним двором. Но последние две недели мы едва уживались друг с другом в нашей квартире, и я понимала, что вынужденное пребывание в одной и той же комнате вряд ли доставит нам много радости.

– Адама ищешь? – спросил Джеймс, подходя ко мне.

– Да, – сухо ответила я.

– В последний раз, когда я его видел, он направлялся наружу, – заметил он. – Видимо, покурить.

Я так и замерла на месте. И посмотрела на него как на идиота.

– Забавно, – произнесла я. – Не знала, что он курит.

– Ты много чего о нем не знаешь, – пробормотал он себе под нос.

Решив не обращать внимания на его слова, я двинулась к воротам, ведущим из внутреннего дворика в сад, но чувствовала, что он идет за мной. На улице уже стемнело, и я поплотнее укутала Поппи в одеяло. Дни стояли необычно теплые для апреля, но вечерами все еще было зябко.

Слева обнаружилась кучка курящих – видимо, из числа пришедших на торжество. Территорию за ними озарял мягкий электрический свет. Но Адама среди них не оказалось. Я повернула направо, прошла между горгульями, охранявшими верхнюю часть лестницы, и направилась в темноту, но тут Джеймс потянул меня за локоть: