Я запинаюсь. Хорошо, что просто хожу бесцельно возле окна. А то бы моё смятение было очень явным. А так я пытаюсь держать вежливое лицо. Маску, похожую на неймановскую.

– Никогда, Дана, не лезь в чужие постели. Это нетактично и неприлично. А подобные вопросы останутся без ответа.

– Он тебя зазомбировал, точняк! – тычет она в меня пальцем и пьёт свой отвратительно зелёный фреш из шпината и ещё каких-то полезных овощей. Я не вникаю. Я к такому не привыкла, хотя, надо быть честной, многое, ранее недоступное мне, стало частью жизни. Даже платья и каблуки.

– Да ну тебя, Ника! – дует Дана губы, – тебе будто не девятнадцать, а намного больше. Раскрепостись. Ну, ладно, прости. Я бываю бестактной. Из любопытства, понимаешь? Я, блин, росла у него на глазах. Он видел меня голым младенцем, прикинь? На руках держал. Ужас какой, ага?

Почему-то от её откровений становится легче дышать. По крайней мере, она искренняя. Но то, что она к Нейману не испытывает взрослых чувств, ещё ничего не значит. Их может испытывать он.

Мы второй день вместе. Она ко мне как банный лист прилипла и не отстаёт.

Утром – пробежка с собакой и четырьмя охранниками. Вечером Санту выгуливают они, нам не разрешают. На уроке рисования она посидела и заскучала, получила полный гнева взгляд моего Васильевича и лекцию, когда Данка удрала, что молодёжь нынче не та, и мне не нужно на Дану равняться.

Дана уже во всех красках знает свою дальнейшую «судьбу». Апартаменты, которые ей приобрёл Нейман, находятся тут же, на нашем этаже. А так как этаж полностью принадлежит Его Нейманству, то сделали отдельный вход (подозреваю, он там когда-то был), поставили замок на дверь, что ведёт в квартиру Даны. Там две комнаты, санузел и подобие кухни.

– Это называется, жить отдельно?! – взвилась она, как только поняла, что он придумал. – Ты хотя бы дверь между квартирами заложил!

– Зачем? – его не прошибить, если он не хочет. – Рано или поздно, у тебя появится шанс на нормальную жизнь. Но до этого момента нужно ещё дожить, Дана. И, может, к тому времени ты всё же немножечко остепенишься, поймёшь, что для тебя важно, а что не очень. Ценности и приоритеты меняются. И я очень надеюсь, что это случится и с тобой.

Дана дулась, плакала, швырялась вещами на эмоциях. В ней слишком много экспрессии. И держать себя в руках – это не про неё. Но при этом я бы не сказала, что у неё плохой или вредный характер.

И вот нам приходится уживаться и сосуществовать. То, что мне казалось невозможным, за два дня перевернулось полностью в противоположную сторону.

Я вдруг поняла, что она раскрашивает будни. Не надоедает, хоть и ходит хвостом за мной, как щенок. Болтает, как заведённая. Я больше отмалчиваюсь. В силу характера своего. А может, просто потому, что привыкла всё держать в себе и ни с кем не делиться.

И меня уже не напрягает, что она живёт с нами. Квартира слишком большая. А пока готовятся её комнаты, коротать вместе время лучше. К тому же, подозреваю, вряд ли Дана сможет сидеть в своём жилище одна – будет кочевать на нашу территорию, пока Стефан отсутствует.

– Сдохнуть с тоски можно! – снова выдаёт она свою коронную фразу и включает музыку погромче. Так, чтобы стены дрожали.

В это время звонит телефон. Стефан. Я ухожу подальше, чтобы ему ответить.

– Дана устроила дикие танцы? – спрашивает он первым делом.

– Пусть выпустит пар. Меня это не напрягает. А ей нужно.

– Сегодня мы появляемся в обществе. Дану возьмём с собой. Пусть развеется немного. Так что у вас есть время пробежаться по магазинам и посетить салон. Скажи ей, что может мстить мне, опустошая карту. Но оденется пусть поприличнее.

– А сам ты ей это сказать не хочешь? – спрашиваю, не подумав. Закусываю губу. Но ведь почему-то он предпочитает парламентёра, а не личное общение?

– Я хотел услышать твой голос, Ника. А с Даной разговаривать всегда сложно и долго, так что я убил двух зайцев: и разговор коротким получился, и тебя услышал.

В голосе его появляется интимность. Меня окатывает тёплой волной возбуждения. Нейман временами невыносим. Он любит во время секса шептать разные слова и даже непристойности. Но по телефону – впервые. И это его: «хотел услышать твой голос»… Невыносимо. До стеснения в лёгких, до сладкого ёканья в животе. Я даже глаза прикрыла, чтобы успокоиться.

– До вечера, Ника, – врывается в меня его голос.

– До встречи, Стефан, – шепчу и нажимаю на «отбой».

Даю себе минуту, чтобы отдышаться, а затем направляюсь в комнату, где танцует Дана. У неё невероятная пластика. Какие-то дёрганные движения, которые в общем целом создают своеобразный удивительный танец. Для неё это как дышать.

И меня словно озаряет. Я, кажется, знаю, куда направить её энергию. Нужно только уговорить Стефана. Но, думаю, он ко мне прислушается.

Я решительно выключаю звук. Слышу недовольный вопль. Дана смотрит на меня гневно. Лицо раскраснелось, я вижу испарину у неё на лбу. Волосы спутаны, глаза сверкают.

– Не спеши рассказывать, какая я плохая, – быстренько затыкаю ей рот. – У нас сегодня вечеринка. А поэтому великая миссия: мы едем тратить деньги Неймана. Можешь не благодарить. Он разрешил тебе оторваться, но настоятельно рекомендовал купить для сегодняшнего вечера что-нибудь приличное.

– Зануда и сноб! – фыркает она, но я вижу, как довольная улыбка озаряет её лицо, а глаза становятся мечтательно-задумчивыми. Судя по всему, Дана отлично знает, что такое оторваться, бегая по магазинам. – Так чего мы стоим? Побежали!

И она срывается с места. Мне тоже нужно поторопиться: у Даны гардероб слишком скудный, а это значит, что через пять минут она примчится, чтобы меня подгонять. Не буду доставлять ей удовольствия. Девочка с улицы тоже умеет одеваться быстро.

– Ещё бы от этих оловянных солдатиков избавиться, вообще бы шикарно было, – бубнит Данка в сторону охраны.

– Не бузи, – одёргиваю я её. – Учись радоваться малому и старайся поменьше на них внимания обращать, тогда будет проще.

– Не обратишь тут, как же, – бубнит она, – парни просто на подбор, как и дядька Черномор.

Ей кажется это смешным, поэтому смеётся радостно и заразительно. Так, что и я невольно улыбаюсь. Черномор был, кажется, карликом. Стефану, наверное, не понравилось бы такое сравнение. Впрочем, он на Данкины шалости смотрит сквозь пальцы. Умеет не реагировать на всякую ерунду.

Дана похожа на смерч. Через два часа я поняла, что Нейман погорячился, когда разрешил ей оторваться. Она молниеносно находила вещи, которые ей нравились и подходили по размеру, и покупала всё в невероятных количествах.

– Нет, ну а что? Раз уж разрешили, нужно соответствовать. Деньги тратить я люблю! Тем более, на одежду! Давно я себя не баловала! Надо сказать Стефану, что он прощён. Только ради этого стоило к нему вернуться и терпеть его конченные закидоны.