Заворожено глядя на непривычную в отсутствии старика мебель, Алан размышлял, стоит ли сейчас поговорить со старым хитрецом, или же отложить разговор на потом, поскорей уединившись…

«А будет ли потом?»

Тогда он смело шагнул к радушно приоткрытой калитке. Зашел в захламленный двор, а оттуда уже в дом.

– Здравствуйте, баба Фатима, – поздоровался он с сестрой Азамата. Алана всегда интересовало, как так получилось, что дедушка остался без жены и детей, после чего за ним стала ухаживать его младшая сестра, жившая в соседнем доме.

– А-а… Аланчик, здравствуй, милый, – улыбнулась старая женщина, искренне радуясь его приходу.

Алан почему-то всегда легко находил язык со стариками, и они к нему очень хорошо относились. Теперь осталось научиться ладить со взрослыми и ровесниками… – Ты к Азамату?

– Да.

Баба Фатима поставила кастрюлю на плиту. Они находились в помещении, служившим сразу и лоджией, и кухней, и прихожей, и столовой.

– Разувайся, проходи. Азамат немного захворал, теперь возле очага отогревает старые кости.

– Спасибо… – поблагодарил он за прием и, скинув ботинки, прошел в соседнюю комнату.

Дед Азамат лежал на небольшой кровати под одеялом, прислонившись к боку растопленной печи. Пахло дымом, уютно потрескивали поленья. На голове у старика все так же возлегала неизменная серая папаха – если задуматься, без нее Алан старика и не видел. Резная трость прислонена к печи в изголовье.

– Воин пришел… – вместо приветствия сказал дед. – Рад тебя видеть! Хотя может статься, что больше мы не увидимся…

«Да что же это такое?! – подумал Алан. – Все только и напоминают об отъезде, будто знают!», а вслух осторожно спросил:

– Что ты имеешь в виду, дедушка Азамат?

– Зрение в последнее время сильно падает. Надеюсь помру скорей, чем ослепну. Уж слишком люблю любоваться природой. Вот и сейчас наслаждаюсь видом из окна.

Когда Алан вошел, старик просто смотрел в квадратное окно, словно на экран телевизора.

– Я уверен, что у тебя со зрением все будет в порядке, – Алан постарался сказать как можно убедительней, хотя сам в это не особо верил. Ему просто не хотелось, чтобы дед ослеп.

– Хорошо бы… – покачал тот головой, – Но я все же стремлюсь успеть насладиться оттенками серого, к которым привык с детства… Облака по небу, тучи, скалы, вода в реке и та серая. Я уж не говорю о Старом Городе, тот вообще самая большая серость. Кстати, о Городе… Ты ж за этим сюда пришел, так?

Алан мгновенно вспомнил их прошлую встречу, когда спрашивал у хитреца, почему он называет Мертвый Город Старым, и как старик обещал все объяснить в следующую встречу. Вот встреча и состоялась.

– Да… и за этим тоже. – Алан неосознанно потрогал запястье – часы настолько ощущались чем-то привычным, будто стали еще одной частью тела. – Что ты имел ввиду, когда говорил, что в Мерт… точнее, в Старом Городе много жизни?

Старик перевел усталый взгляд на Алана. Может быть ему показалось, но у деда немного выцвели зрачки, стали более блеклыми. «Словно Серость, которой он любуется, поселилась внутри, и теперь светит из глазах».

– Ты ж не глупый. Ты – воин! А воины всегда смотрят в суть вещей, как это делал твой прадед.

Алан вздрогнул от упоминания того, зачем он на самом деле зашел к Азамату, но старик спокойно продолжил, не заметив напряжения мальчика:

– Что такое сакли?

– Как «что»? – недоуменно спросил Алан, не понимая, куда ведет старик. – Это дома…

– Разве? Разве в них жили?

Алан старался вспомнить, переворошив все свои знаниях о культуре и укладе предков:

– Ну, да…

– Сакли есть небольшие – один, максимум два этажа, широкие, с утоптанной землей вместо пола, стены из сланца… А есть сакли высокие, башенного типа, с узкими окнами-бойницами, небольшой, окованной железом крепкой дверью вместо выхода…

– Именно такие, пять штук у нас на горе.

– Вот… – старик специально вынул сухопарую руку из под теплого одеяла, чтоб оттопырить указательный палец перед носом мальчишки. – Первый тип саклей – это жилые дома. Вторые – высокие, с бойницами для стрел – это сторожевые и дозорные башни. Они специально так устроены, чтобы еще издали было видно приближение врага, и в случае чего, можно долго обороняться, отсиживая в осаде…

Старик замолчал.

– И? – Алану не терпелось понять, что хочет объяснить дед Азамат.

– Что «и»? Думай сам! Что видно, если стоять в Старом Городе?

– Видно? – он пожал плечами, – Ну… деревню видно, как на ладони… и санаторий видно…

– А что еще? – дед старался навести Алана на мысль.

– Да вроде ничего…

– В том-то и дело! Смысл строить дозорные башни, если из них почти ничего не видно?

– Так может они сторожевые? – предположил Алан.

– А что им сторожить? Самих себя? Врагам они не помеха, деревня же внизу! Стрелы и те с трудом долетят до моего дома.

– Тогда зачем они вообще нужны? Тем более пять штук? – удивился Алан, как это все раньше ему не пришло в голову.

– Молодец, воин, – улыбнулся Азамат. – Люблю правильные вопросы! В них ученые искали следы чумы и кости – посчитали сакли служили склепами для заболевших. Кстати, это место и стали называть «Мертвым», когда экспедиция из центра рыскала там в поисках останков. А так, сакли всегда «Старым Городом» называли. Фатим! – позвал старик сестру.

Улыбающаяся бабушка Фатима появилась в проеме:

– Как общение?

– Сделай нам чай, пожалуйста, – попросил Азамат, пропустив ее вопрос мимо ушей.

– С молоком?

Алан не успел ответить, за него это сделал хозяин:

– Мне без, Алану с молоком. Спасибо… – когда она опять пропала за дверью, Азамат спросил. – Так о чем мы?

– О том, для чего предкам понадобилось возводить пять саклей с видом на деревню.

– Точно. Предки это делали не для себя…

– А для кого еще?

– Для духов. Старый Город – это молитвенное место. Так сказать коридор между Этим Миром и Тем, через который они пытались протиснуть свои просьбы туда… наверх.

– Да ладно? Дедушка, ты серьезно?

– Мне уже девяносто три! Скоро будет четыре. Я еще застал, когда над этой темой висел запрет. Все, что связано с Тем Миром, нам знать запрещено. Я не могу наверняка сказать, что там происходило, и почему люди забросили Старый Город, не решившись его разрушить, а доверив его разрушение времени – уж слишком давно это было. Даже до меня дошли лишь жалкие обрывки запретных историй. Просто я знаю, а кто не знает, ощущает, что плато с саклями полно невидимой жизни. Поэтому большинство местных и боятся лишний раз ходить в Старый Город…