– Фу-у! Ну, малыш Фрэнки, езжай один. Я не поеду домой в этом! Лучше прокачусь с остальными.

– Линда, перестань…

– Ни за что! Втиснусь в другую машину. – И Линда побежала к остальным. Фрэнк не успел остановить ее.

Джо злорадно улыбнулся:

– Фрэнк, меня тоже тошнит. Если поеду с тобой, точно блевану. Тебе же не надо двойной порции этой гадости в машине, так? Вот и отвези ее домой сам.

– Ты меня бросаешь?

– Да перестань ты! Нельзя же, чтобы родители Мэрилин увидели меня пьяным, они дружат с моим стариком. Он потом пришибет меня.

– А как же я?

– Худшее, что может случиться, – родители не разрешат ей встречаться с тобой. Ничего страшного. Ты же не собираешься жениться на ней!

Фрэнк застонал:

– Ну ладно. А что мне сказать ее родителям?

– Не знаю. Скажи, что у нее пищевое отравление. Только не упоминай меня, о'кей?

– Ладно, не буду. – Фрэнк открыл дверцу. – Но ты теперь в долгу передо мной, Джо. И серьезно.

Джо хлопнул его по плечу, будто заталкивая в машину:

– Конечно, дружище! Но обо мне ни слова.

…Зазвонил телефон, и Коузелка вернулся к реальности.

Звучала четвертая часть симфонии Бетховена. Загремели бравурные фанфары, когда Коузелка выключил звук и поднял трубку.

– Да.

– Это я, – сказал Натан Раш.

– Где ты, черт побери, шатался? Я тебе сто раз звонил!

– Я… был нездоров.

– Что ты несешь?

Раш потряс головой. Эти бывшие проститутки что ходячие аптечки – та дрянь, которую ему подсыпала Шейла, все еще действовала.

– Долгая история.

– Сегодня вечером ты мне нужен здесь, в Денвере. Даффи связался с Мэрилин напрямую. Он будет ждать ее у кафе «Дамба Чизман» в два часа.

– Почему там?

– Не важно, Раш. Займись этим. Ты должен быть там.

– А ФБР не вмешается?

– Нет. Тут все ясно – каков отец, таков и сын. Этот мальчик хочет еще денег. Он не понесет стакан в ФБР, иначе всплывет шантаж. Да мы ему и не дадим этого сделать, у нас ведь есть револьвер его старика.

Раш почесал голову. Она нестерпимо болела.

– Тут накладка вышла. Надо было сразу вам сказать… Ствола больше нет.

– Что за глупости? Что значит – нет?

– Его украла проститутка, Шейла.

– Черт бы тебя побрал, Раш! Даффи теперь может все рассказать ФБР!

– Понимаю, сэр.

Коузелка допил виски. В ярости он так сильно сдавил бокал, что тот едва не треснул.

– Тогда у нас остается только один выход. Выжженная земля. Сначала убери тех, кто мешается под ногами.

– Это кого?

– Адвокатишку и бывшую жену Даффи. Желательно одним ударом. Сегодня.

– Ну, это просто. Пожалуй, отправлю срочное сообщение Джексону, личное. Адвокат будет обязан открыть его в присутствии Лиз Даффи. Хороший повод им встретиться. И это будет последнее, что они сделают вдвоем.

– Хорошо. – Коузелка зажал трубку плечом и подбородком и налил себе еще виски. – Сделай это перед тем, как встретиться с Даффи. Пусть выглядит так, будто мальчик окончательно спятил и укокошил их.

– А потом?

– А потом поехал к дамбе, где его отец изнасиловал женщину, и вышиб себе мозги.

Раш ухмыльнулся:

– Я в этом спец.

– Только не дай маху еще раз. Я поставил на карту все. – Коузелка секунду помолчал и повесил трубку.

Райан приехал в Денвер, когда уже стемнело. Он долго думал о встрече по дороге в город и теперь чувствовал себя уязвимым. Перед тем как поехать на дамбу, он заглянул к Норму.

– Ну что? – спросил тот.

Он стоял в дверях, одетый в футболку и шорты. На нем были очки – линзы снял перед сном.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Райан. – Могу я войти?

Норм отступил на шаг.

– Только тихо. А то детей разбудишь.

– Это всего лишь я, а не Билл Клинтон. – Райан прошел на кухню и взял пепси из холодильника. Норм сел за стол.

Райан глотнул пепси.

– У меня сегодня встреча.

– С кем?

– С Мэрилин Гаслоу.

– Ты, конечно же, хочешь спросить ее о письме. – Норм чуть не стонал.

– Конечно же.

– Тебе недостаточно самого письма?

Райан подошел к столу.

– От письма никакого проку, пока эксперт не подтвердит, что оно подлинное. И я хочу услышать от нее самой, что мой отец не насиловал ее.

– Почему ты не веришь письму?

Райан сел рядом с другом, выглядя при этом чрезвычайно серьезным.

– Ты когда-нибудь задумывался, какой была ставка Дебби Паркенс во всем этом деле?

– То есть?

– Я говорю о мотиве. Зачем она написала отцу письмо?

– Затем, что Мэрилин этого не сделала. Она поступила честно.

– Это одно объяснение. Но есть и другое: они с отцом могли быть заодно.

– Ты о чем?

– Может, те двести тысяч долларов, посланные Эми Паркенс, не благодарность за то, что Дебби поступила честно. Они могли заключить сделку. Мой отец и мать Эми – сообщники.

– Хочешь сказать, Дебби Паркенс предала лучшую подругу?

– Ради денег.

Норм покачал головой:

– Это все равно, как я бы продал тебя.

– Или как Иуда, который взял деньги, а потом повесился на дереве. Предательство всегда влечет за собой последствия. Может, поэтому мать Эми покончила с собой?

– Или кто-то убил ее.

– Кто-то вроде Мэрилин.

Они внимательно посмотрели друг на друга, каждый ожидал, что сейчас прозвучит слово «чушь». Но никто не сказал этого.

– Каков твой план? – спросил Норм. Райан немного расслабился.

– Я знал, что ты поймешь меня. Я назначил ей встречу у дамбы Чизман. Подумал, что если хочу добиться от нее честного ответа – или хотя бы искренней реакции, – надо пригласить ее на то место, где произошло или не произошло изнасилование.

– И если она скажет то, что ты хочешь от нее услышать, тогда что?

– Я хочу, чтобы было восстановлено доброе имя моего отца. Я намерен записать слова Мэрилин. Мне нужен «жучок» или диктофон.

– Ты можешь записать ее слова, но не сможешь использовать пленку против нее в суде. Для этого надо работать с полицией или ФБР.