Беа упала на кровать, утыкаясь лицом в подушку и заглушая свои рыдания, которые не могла больше сдерживать. Она бы отказалась. Прямо там и отказалась бы от своего признания и не посмотрела бы на то, какие толки вызовет её такое странное поведение. Ведь она считалась пострадавшей, к тому же судья выставил её перед всеми своей дальней родственницей, которая приехала к нему погостить на пару дней. Но, когда Жерар Рошер посмотрел на неё строгим и предупреждающим взором, она не смогла проронить ни слова. Потому что боялась: в противном случае он перестанет ей помогать.

И вот теперь она лежала на кровати, содрогаясь от рыданий, и думала о том, что совершила страшный грех, и никогда не сумеет его замолить. Но она… она исповедуется, да! Сделает то, чего не делала уже так давно. Завтра, прямо завтра она и исповедуется, и пусть святой отец назначит ей то наказание, которое она заслуживает.

Мысль о том, что скоро она освободит хотя бы эту тяжесть с души, рассказав о ней на исповеди, немного привела девушку в чувство. Она успокоилась, рыдания прекратилась, и теперь Беа просто лежала, как кукла, на кровати. Почти без всяких мыслей.

Это её состояние нарушила открывшаяся дверь. Беа приподнялась на кровати и обернулась. В комнату вошла служанка, которая обычно приносила ей поесть. Беатрис так и не удосужилась спросить её имя. И сейчас, подумав об этом, она безразлично взглянула на неё и ничего не сказала.

– Его честь просит вас сегодня спуститься на ужин, мадемуазель, – сказала служанка, стоя на пороге. – Ужин через час. Вам помочь приготовиться?

Беа машинально кивнула и приняла сидячее положение. Ей стало интересно, с чего бы вдруг судье понадобилось, чтобы она спустилась вниз отужинать? Обычно он этого не требовал, даже дал ей понять, что лучше, если она меньше будет высовываться из своей комнаты.

И тут её словно бы осенило: ведь этому может быть только одна причина! Значит, он что-то разузнал о Тристане! Или хотя бы о Клоде! Беа подскочила и, не слушая возгласов служанки за спиной, метнулась к кабинету судьи. Никогда бы раньше она не позволила себе врываться вот так и нарушать чью-то работу. Но сейчас ей было важным узнать, есть ли вести о брате. Она не сможет ждать целый час до ужина, мучаясь догадками.

– Ваша честь! – воскликнула она с порога взволнованным голосом.

Судья поднял голову. Он стоял у окна, выходящего во внешний двор, и задумчиво смотрел на улицу. Беа была рада хотя бы тому, что в это время он не занимался чем-то важным.

– Что с вами, мадемуазель Бринье? – вопросительно приподнял брови Жерар Рошер, имея в виду её заплаканный и растрёпанный вид.

Беа смутилась, только сейчас подумав, в каком виде предстала перед ним, но тут же все остальные мысли вытеснила только одна – о Тристане.

– Всё хорошо, – сказала она быстро, делая шаг вперёд и прикрывая за собой дверь. – Простите, что помешала вам. Мне сказали, что вы хотели видеть меня сегодня внизу за ужином…

– Это так, – согласился он. – Хотите узнать почему?

– Да… Я подумала, что, может быть… – сбивчиво объясняла своё поведение Беатрис. – Может быть, вы что-то узнали о… моих спутниках, – закончила она, обращая к нему тревожный взгляд.

О том, что одним из них был её брат, она так и не рассказала. Даже не могла толком объяснить почему, но не хотела открывать это судье, а тот и не интересовался. Наверное, он должен был догадываться, что оба пропавших мужчин – её родственники, потому что одна или с незнакомыми людьми девушка её возраста и положения не могла позволить себе путешествовать.

– А, я должен был подумать об этом, когда просил передать вам про ужин, – сказал судья, направляясь к ней. – Нет, ничего нового я не узнал. Никого похожего на ваших спутников нигде в Ансени не видели. Возможно, они всё-таки ушли из города без вас?

Он остановился перед ней и пытливо поглядел ей в глаза. Беа опустила их, в попытке скрыть, какую боль испытывает оттого, что её надежда рассыпалась в прах. Ибо за эти несколько последних минут она успела поверить, что у него есть для неё хорошие новости.

– Я… не думаю, – выдавила она из себя и отвернулась. – Простите ещё раз за беспокойство. – Она взялась за ручку двери, но помедлила: – А зачем всё-таки вы хотите видеть меня сегодня на ужине?

– У нас гости, мадемуазель, и будет странным, если моя родственница не спустится, чтобы поприветствовать их.

Беатрис бессмысленно мерила шагами комнату. Она только-только вернулась из столовой, где проходил ужин, и теперь испытывала странное, снедающее душу беспокойство.

Наверное, всё дело в том мужчине, которого принимал сегодня судья. Он должен был приехать вместе со своей женой, но она внезапно захворала и осталась дома. Беа не могла себе объяснить, почему он показался ей таким неприятным и скользким человеком, но впечатление о нём у неё сложилось именно такое.

Однако причин беспокоиться не было. Арман Сальен, как его звали, не взглянул в её сторону почти ни разу. Лишь тогда, когда судья представлял её, он поднял на неё свои глубокие карие глаза и слегка улыбнулся. Его глаза были очень красивыми, а улыбка преображала лицо, делая чуть ли не красавцем, но Беа уже тогда невольно передёрнуло. Впрочем, никто этого не заметил.

Ужин прошёл спокойно. Беа всё время молчала, изредка раскрывая рот, когда судья обращался к ней с ничего не значащими вопросами. Остальное же время Жерар Рошер обсуждал с Сальеном какие-то свои дела, которые Беатрис были совершенно не интересны. И вот, наконец, ужин закончился, она смогла беспрепятственно удалиться в свою комнату, и теперь отчего-то тревога всё больше захватывала всё её существо.

Сердце билось в груди громко и сильно, руки дрожали, а дыхание было рваным. Она не могла успокоиться и именно по этой причине ходила из угла в угол, не находя себе места.

С улицы донёсся приглушённый шум, и Беа подскочила к окну. Как она и думала, это собирался отъезжать Арман Сальен. Во дворе уже стояла его закрытая повозка, на козлах которой сидел совсем ещё молоденький мальчик, а сам её хозяин прощался с судьёй, вышедшим на улицу его провожать. Как поняла ещё ранее Беатрис, они были неплохими друзьями, а Арман Сальен считался дорогим гостем в этом доме. Беа даже заметила, что служанки посматривали на него благосклонно, и юный Гийом относился к нему с уважением. Похоже, только одной ей он не понравился.

Беспокойство нарастало с каждой секундой. Она не могла стоять на месте, чувствовала острую потребность что-то сделать, но так и продолжала смотреть в окно, в попытке разглядеть что-то, что вызывает в ней это смутное ощущение опасности. И тут взгляд её метнулся к мальчику на козлах. Всё это время он сидел сгорбившись, спиной к ней, но потом повернулся к идущему к повозке Сальену, и Беатрис увидела его профиль.

Она шумно выдохнула и подалась вперёд, забыв о такой явной преграде, разделяющей её и брата. Как… как он мог оказаться там?! Когда его ищут повсюду? Почему он разъезжает с незнакомым им обоим доселе человеком и, кажется, совсем не противится своему новому занятию?