Моя тетя Вивиан убила Саймона Хесса.

Должна была. Другого объяснения не было. Или все-таки было? Я действительно не знала, что произошло той ночью в 1982 году. Но кто-то – какая-то женщина – предупредила родителей Трейси Уотерс о Хессе. Потом Трейси убили, а ее тело нашли в тот же день, когда исчезла Вив.

Неужели Хесс убил Вив, а потом кто-то убил его самого?

Информация, которую раздобыл Каллум, могла бы помочь с ответами на некоторые мои вопросы. Личность убитого и причина смерти, даже предварительная, помогли бы мне соединить некоторые кусочки пазла. Я пошла в ванную и привела себя в порядок, затем переоделась в чистую одежду. У меня на телефоне было еще сообщение от моего брата Грэма, но я его проигнорировала. Прежняя жизнь теперь казалась мне такой далекой.

Я быстро написала Хизер, чтобы она не волновалась:

«У Каллума есть инфа от полиции. Еду с ним встретиться».

Стоило мне отправить сообщение, как телефон снова зазвонил у меня в руке. Номер я не узнала.

На секунду прикусила губу, сомневаясь. Но потом все же ответила:

– Алло?

– Ты его нашла. – Женский голос на другом конце линии старше моего и знакомый.

– Марни?

Та вздохнула:

– А ты умная девочка. Мы хорошо его спрятали, и он долго никого не беспокоил. Но, похоже, после стольких лет ты все-таки раскопала его могилу.

Я покачала головой:

– Вы нам солгали. Это вы сфотографировали сарай, в котором его оставили.

Пауза.

– Да, полагаю, так оно и было.

– Зачем вы сделали этот снимок?

– Хотела однажды снова найти это место. Думаю, я никогда не верила, что он останется там навсегда. Мы думали, может, придется вернуться и перепрятать его, но нам повезло. По крайней мере, тогда. Но сейчас – самое подходящее время, чтобы выпустить все это наружу. Рано или поздно это должно было случиться, хотела я этого или нет.

– Кто его убил? – спросила я. – Вы? Или Вив?

– Это долгая история.

– Да не особо. Кто-то положил Саймона Хесса в багажник и оставил его в сарае. Это были вы? Или она?

– Ты ведь нашла блокнот, правда?

Я выпрямилась и почувствовала, как кожа покрывается мурашками.

– Его оставили для тебя, – сказала Марни. – Ты упускаешь большую часть этой истории. Потому ты и в замешательстве. Прочти записи в блокноте и все поймешь.

В моей голове лихорадочно закрутились шестеренки. Его оставили для тебя. Что это значит?

– Где этот блокнот? – спросила я.

– Скажи, ты когда-нибудь пробовала купить шоколадку в торговом автомате?

Я замерла, вспомнив про сломанный автомат в мотеле. Ник тогда сказал: «Не могу поверить, что он вообще работает».

– Прочти записи в блокноте, – повторила Марни, – а потом встретимся в закусочной «Уотсон».

– Когда?

– Сегодня вечером, – ответила Марни. – Придешь ты, приду и я. Не волнуйся.

Она повесила трубку.

Кофейня «Финелли» светилась желтым, озаряя темную улицу в центре города, многие заведения на которой были уже закрыты на ночь. Фелл рано засыпал. По крайней мере, эта часть города. «Вечерняя заря» не спала никогда.

Каллум сидел за одним из маленьких столиков, перед ним стояла чашка кофе. Он был одет в рубашку на пуговицах, свитер на молнии и осеннюю куртку. Парень явно умел одеваться. Его волосы были аккуратно причесаны. Заметив меня, он улыбнулся.

Когда я села, он поднял свою чашку и сказал:

– Без кофеина. Хочешь?

Все еще сонная, я моргнула, глядя на его кофе.

– Нет, я бы не отказалась от всего кофеина, который только найдется в этом месте.

Каллум снова улыбнулся и подозвал официантку.

– Естественно, ты ведь работаешь по ночам. Наверное, для тебя сейчас утро.

– Честно говоря, я даже не различаю времени суток. И уже давно.

– Интересно. В каком-то смысле это, должно быть, дает свободу. – Он поставил чашку на стол. – Все мы застряли во времени. С утра делаем одно, днем – другое, ночью ложимся спать. Каждый день одно и то же. Но ведь это все не по-настоящему, правда? Просто условности, которые мы сами создали. Если захотеть, на все это можно плюнуть.

Официантка принесла мне кофе, и я отхлебнула, пытаясь понять, о чем он говорит.

– Многие люди работают по ночам.

– Ну конечно. – Каллум снова улыбнулся: – Спасибо, что встретилась со мной.

Теперь я оживилась. Сделала еще один глоток кофе.

– Ты сказал, что что-то узнал.

Каллум опустил глаза на свою чашку, а затем окинул взглядом помещение.

– Хочешь услышать кое-что странное?

Вот тогда что-то у меня внутри и щелкнуло. Что-то было не так. Я была слишком рассеянной, уставшей и подавленной, чтобы заметить это раньше.

– Каллум, – напомнила я, – ты говорил, что у тебя есть информация из полиции.

– Хочешь услышать кое-что странное? – повторил Каллум. – Я имею в виду, по-настоящему странное. Самую невероятную историю из всех, что ты когда-либо слышала.

Я замерла. И вдруг осознала, что в кофейне вокруг меня почти не осталось людей. Что на улице давным-давно стемнело. И что мы с ним здесь совсем одни.

– Вот у тебя в семье есть эта великая тайна. – Если Каллум и понимал, что мне неловко, то виду не подавал. – И ты проделала весь этот путь, приехала сюда в надежде узнать правду и познакомилась в библиотеке со мной. А у меня тоже есть семейная тайна. Ну разве не безумие?

– Ну да, – медленно согласилась я, ставя чашку на стол.

– В моей семье тоже кое-кто пропал, – продолжал Каллум. – Мой дедушка. Уехал однажды на работу и больше не вернулся. С тех пор никто его не видел.

У меня пересохло во рту. Быть этого не может.

– Моя бабушка даже не позвонила в полицию. Бред какой-то, да? По словам мамы, она была уверена, что дедушка бросил ее ради другой женщины. Она посчитала это таким страшным унижением, что даже не заявила в полицию о пропаже человека. Она умерла пять лет назад и до последнего не хотела это обсуждать. Время было другое.

Я облизнула губы и сглотнула.

Каллум снова посмотрел мне в лицо. Его взгляд был напряженным и совершенно нечитаемым.

– Представь себе. Только представь. Твой муж, с которым вы прожили пятнадцать лет, однажды утром уходит на работу и больше никогда не возвращается домой, а ты просто живешь с этим и притворяешься, что все в порядке, что он никуда не исчез. Делаешь вид, что у тебя все хорошо, – до конца жизни. Неудивительно, что моя мать такая чокнутая. – Он снова улыбнулся, но теперь я видела, что улыбка у него вымученная. – У всех людей по-своему чокнутая семья, но думаю, что моя и твоя должны получить какой-то