проживания чужой боли было немного, и эта была одной из самых неприятных. Она отдала душевное тепло другому, так что ничего удивительного не было от того, что проснулась от холода. Пальцы на руках и ногах окоченели. Зубы отбивали чечётку. От такого даже одеяло не поможет, хотя ведьма завернулась в него с головой. Этот холод шел изнутри.

В постели она была одна, что не удивительно. На улице уже вовсю светило солнце. Аргус, наверное, встал рано и уже трудится в пекарне. Она не помнила, чтобы просыпалась, пока он собирался. С одной стороны, так было легче. У неё было время, чтобы придумать что-то правдоподобное, чтобы объяснить Аргусу, что это просто вынужденная мера и она ни в коем случае не… Что именно она «не», додумать ведьме не дали.

— Проснулась, дурында, — пушистая лапа пролезла в её пуховую обитель. — Давай, вставай.

— С-сам дурак, — вяло огрызнулась Лия.

— Ну как знаешь. Я предупредил.

На какое-то время в комнате стало тихо, не считая весёлого ритма, который отбивали её зубы. Она свернулась калачиком, поджав колени к груди. Согреться не получалось. Нужно было просто перетерпеть. Скоро ей станет легче.

— Нет, так дело не пойдёт, — заявил с порога отвратительно бодрый Кристофер.

Её, невзирая на жалкие попытки протеста, закинули на плечо вместе с одеялом и куда-то потащили.

— А ну! — завопила ведьма. — Куда?

— Тш-ш-ш! — шикнул на неё инквизитор. — Совсем сдурела. Тебя здесь нет и быть не может.

— Да я тебя, — шипела в ответ ведьма.

— Проклянёшь? — весело поинтересовался Кристофер, сгружая её в кресло перед растопленным камином. — Ну что ты за недоразумение такое?! Вечно тебе не сидится на месте спокойно…

Её бережно кутали в одеяло, а Лия сидела, нахохлившись, как замёрзший воробей, шмыгала носом и радовалась теплу, тянущемуся от камина. Жизнь медленно налаживалась.

— Почему я узнаю о побочных эффектах постфактум? — Аргус поднялся в гостиную с подносом.

Не было похоже, что он собирается прямо сейчас обсуждать проведённую вместе ночь. Лия смутилась и, наверное, покраснела бы, если б могла. И почему она думает о случившемся так, словно это было нечто большее, чем совместный сон в одной постели?! Аргус явно не стеснялся случившегося. Он вообще делал вид, что всё в порядке, спокойно поставив поднос на небольшой столик.

От заварника восхитительно тянуло корицей. В одну руку ей всучили огромного размера чашку. Во вторую — пирожок, пока не понятно с чем, но он был такой восхитительно мягкий, большой и, что самое главное, тёплый, что начинка уже не имела никакого значения. Пока она с трепетом смотрела на завтрак, чашка успела наполниться ароматным чаем. К запахам корицы добавились нотки лимона и шафрана.

Лия блаженно улыбнулась, делая глоток чуть горячего чая. Аргус всё предусмотрел. Кислинка лимона компенсировалась мёдом. Она сделала глоток и ощутила приятное, немного жгущее послевкусие.

— Имбирь? — она растерянно глянула на заварник.

Имбирь был довольно популярной пряностью. Он отлично дополнял мясные и рыбные блюда и даже использовался в выпечке. Горячие напитки с имбирём прекрасно согревали зимой. Лекари советовали его при простуде, болях в желудке и для улучшения памяти. Моряки выращивали имбирь в кадках на корабле, чтобы защититься от цинги. Ведьмы использовали имбирь в ритуалах, связанных с огнём. Казалось бы, простое и даже невзрачное растение, а польза от него была необычайная.

— Это из старых запасов. Зимой пряники пеку с ним, — Аргус улыбнулся. — Бальтазар всё объяснил, так что сиди и согревайся. Я там бульон поставил, скоро будет готово. И в следующий раз предупреждай о побочках.

— Не волнуйся, — смутилась Лия. — Через пару часов пройдёт.

Аргус ничего не ответил, только зыркнул на Кристофера как-то злобно и словно предупреждающе. Инквизитор ответил не менее суровым взглядом. Лия потягивала чай и старалась сделать вид, что её здесь нет. Она вопросительно глянула на Бальтазара. Тот лукаво улыбнулся в ответ. Стало понятно: пока она спала, что-то между мужчинами случилось. Узнать бы, что именно, но это она сделает, оставшись один на один с фамильяром — кота распирает от новостей настолько заметно, что даже спрашивать не придётся.

Но прежде всего нужно было спровадить Кристофера. Инквизитор уходить не торопился. Более того, он уселся рядом с ней на полу и запустил пальцы в кокон одеяла.

— У тебя ноги ледяные. Давай погрею.

— Я сама сейчас согреюсь, — Лия надкусила пирожок и зажмурилась от удовольствия — с яблоком и корицей. Жизнь определённо налаживалась. Тепло, порождённое имбирём, растекалось внутри, отгоняя холод. Даже без колдовства растение обладало сильными волшебными свойствами.

— Ты как роза, знаешь об этом? — мужчина начал медленно разворачивать одеяло, оголяя стопы.

— Это ещё почему? — спросила ведьма и снова укусила пирожок.

— Красивая, но с шипами, — горячие ладони легли на кожу

— Те, кого что-то не устраивает, могут не лезть в колючие кусты, — добродушно проворчала Лия, счастливо жмурясь от тепла.

— А я не говорил, что меня что-то не устраивает, — Кристофер хитро улыбнулся, приподнимая ногу и едва ощутимо касаясь кожи лодыжки губами. — Как насчёт свидания после того, как поймаем преступников. Я слышал, что опасность обостряет ощущения.

— А тебе не надо будет вернуться в столицу? — лениво спросила ведьма. Вроде и поспала, а от тепла разморило так, что того и гляди снова уснёт.

— Поедем со мной, — предложил инквизитор. — Тебе не место в этой глуши.

— Не место, — согласилась Лия. — Когда всё закончится, мы с Бальтазаром переедем к морю.

— К морю? — мужчина обескуражено смотрел на неё. — А как же твоя лавка?

— Продам и куплю другую на новом месте. На ней ведь свет клином не сошелся…

— Ты, выхухоль столичный, что себе позволяешь?! — рассвирепевший Аргус замер наверху лестницы.

— Ты знал, что Лия собирается уехать жить на юг? — вопросом на вопрос ответил Кристофер, но её ноги всё же отпустил. Лия поймала себя на мысли, что ей это не понравилось — руки у мага были приятно-горячие.

— Как на юг? — Аргус выглядел каким-то потерянным.

— К морю, — Лия почти счастливо улыбнулась, поудобнее устраиваясь в коконе одеяла. — Ну этот Оверидж со всеми его бедами.

Глава 23. Укроп

— Они там о тебе спорят, — сдал