с одной целью — я должен был вселить ужас в наших врагов. Чтобы внушить им парализующий страх при одной мысли связаться с Венерой. Ибо текущие террористы… С ними бы силовики справились и без меня, нашли бы способ. Вот только и близко не смогли бы остановить волну террора, что ждёт нас завтра, когда на место Мухариба и компании придёт свежая кровь.

— Нас перестали бояться! — повысил я голос. — Наших рабочих и наёмников-стражей открыто убивают не просто фанатики, но регулярные войска Конфедерации. Нашими интересами Андерсон подтирается, и в подтверждение своих слов сбивает беспилотник. Сейчас, насколько я знаю, перед нашей базой Принца Чарльза стоит пикет из двух тысяч канадцев с плакатами, чтоб мы убирались. Все их СМИ забиты риторикой, что они — независимая самостоятельная держава, а мы их притесняем, не даём реализовать выбор, с кем дружить, а они, дескать, хотят дружить не с нами. Сеньора Серхио с нами нет, — вздохнул я с сожалением, — у него более серьёзная подборка, что канадцы уже предприняли, и что собираются, чтобы захватить быстро и без боя, подведя под эти захваты законодательную базу по факту захватов. Нас, упавшего льва, нагло пинают, понимая, что будущего у Венеры нет, и настало время, когда МОЖНО.

— А потому её высочество, — закончил я, — несмотря на атаку наших людей в Европе, несмотря на гибель почти тридцати тысяч человек там, предлагает активировать древний, но актуальный план «Кленовый сироп», и начать войну не с Конфедерацией, а с теми, кто до сегодняшнего утра числился нашим главным союзником на Земле. Я подчеркну, сеньоры, у нас нет на Земле друзей. А единственный союзник… Канада.

— К чёрту таких союзников! — Это произнёс Мухабаев. После чего грязно выругался. — Простите, ваше высочество, это не позиция Марса, это моя личная позиция.

— Объявлять войну союзнику, кто нам ничего не сделал… Во всяком случае пока, если не считать сбитый беспилотник, от перехвата которого никто не пострадал, вместо наказания тварей и фанатиков в Европе… — Это ожил сеньор министр. — Я категорически против, ваше высочество. Союзные отношения это не просто так. Это связи на самых разных уровнях. Есть связи между крупным бизнесом. Есть цепочки и связи между менее крупными субъектами, и их на порядки больше. Есть взаимные разрешения на работу, есть признаваемое сторонами патентное право и законы, регулирующие документооборот. Есть унификация расчётов, наконец! Стандарты переводов денежных единиц…

— Тех самых денежных единиц, которые мы не можем перевести напрямую тем же русским или индийцам? — фыркнула, перебив, Чупакабра. — Потому, что у нас договор о посредничестве, и мы теряем деньги на нём, не в силах отказаться от него «на всякий случай», обогащая сволочей из Канады просто так?

— Муж Лионеллы работает в департаменте внешних экономических связей, — пояснила для всех, ни к кому конкретно не обращаясь, Фрейя.

— Ваше высочество, — не сдавался министр, — я согласен, что они зарвались. И их необходимо наказать. И у нашей страны есть куча невоенных способов — от санкций, до точечных устранений тех, кто продвигает враждебную риторику. Давайте не будем спешить.

— Завтра у нас война с Союзом, — огорошил всех я, и поёжилась даже Фрейя. — Союз смотрит, как мы себя поведём. Это Восток, а на Востоке понимают и уважают исключительно силу. Как вы и сами поняли, это Союз, его разведка, стоял за террористической атакой, и с последующим нападением на город диаспор. Завтра, подавив мятеж, мы будем расследовать истоки и выйдем на их функционеров. И нам нужно будет либо предъявить Союзу претензии, потребовав компенсации, либо стыдливо замолчать всё и засекретить их участие, спровоцировав этим на дальнейшие ещё более жёсткие террористические и экономические атаки. Я понимаю, сеньор, ваше стремление не начинать войну с тем, с кем мы за пятьдесят лет повязаны таким количеством уз и пут, что мне самому страшно, но, к сожалению, решение принято. Канада добровольно уходит в сферу влияния Империи, это вопрос времени, и наши связи вскоре сами собой начнут рушиться, только легитимного повода ударить по щам у нас не будет. После чего на нас надавит Союз, и можем забыть о Конфедерации и мести, и вообще о каком бы то ни было влиянии на Земле. Наша аристократия может забыть обо ВСЕХ своих проектах и месторождениях там.

— Я всё сказал, ваше высочество! — в жесте «сдаюсь» поднял руки министр. — Это слишком важный и ответственный момент, чтобы принимать по нему решение… Второпях.

— Сейчас от нас не ждут удара, — покачала головой Фрейя. — Если мы ударим ПРЯМО СЕЙЧАС, без подготовки, когда в Альфе бои — они пропустят атаку. Как только тут всё успокоится, ТАМ мы уже не сможем воспользоваться внезапностью, и умоемся кровью. Во-первых, все уверены, что мы будем вгонять бомбардировками в каменный век Европу, и на манёвры флота смотрят с пониманием. А я приказала выдвигать флот из Лагранжа более недели назад, и только действия наших эспинцев позволили хоть как-то прикрыть эвакуацию из Браги и Гамбурга, оттуда спаслось больше людей, чем должно было. Во-вторых, канадские ПВО, ПКО и боевые части также будут расслаблены — сейчас войскам на Земле как бы некому отдавать приказы — на Венере рушатся купола под ударом ракет и артиллерии. Потом всего этого не будет. Повернулась к военным. — Сеньоры, вам технический вопрос. Все командиры на Земле уже имеют пакет с планом действий для себя в случае активации плана, и на Земле есть штаб экспедиционного корпуса. Но этого мало. Как только мы наведём в Альфе порядок, обеспечение управления войсками ляжет на нас… Вас… Нас с вами. Мы справимся?

— Я слышал об этом плане, ваше высочество. — Наш главком. — Но не читал его. Однако думаю, имея мощности всей армии и флота Венеры, мы, конечно, справимся.

— На перспективу войны с Канадой в целом не реагируете, — с улыбкой заметила она.

— Я военный, воевать — моя работа! Смысл моей жизни! — воздел сеньор руки кверху. — Канада ничем не лучше и не хуже других потенциальных противников. Свои нюансы, но они везде. Да, мы готовы к такой войне, к её обеспечению и сопровождению, как и к любой другой. Вопрос к экспедиционному корпусу, готов ли он, но только тут я дать ответ не могу.

— Полностью присоединяюсь. — Генерал ПВО. — Ваше высочество, как представители армии, заявляем, что войны в техническом смысле мы не боимся.

— Но мы можем проиграть. Или умыться кровью.

— Тогда вопрос к тем, кто раз три месяца обновлял планы. Если их прогнозам есть доверие — это одно. Но если есть сомнения…

— Принято. Ваша оценка понятна и принята, — довольно кивнула Фрейя. — А что скажет адвокат дьявола?

— Скажет, что согласна с тем, ваше высочество, что надо или начинать войну сейчас, или никогда, — откинулась в кресле Катарина. — Потому, что первый момент — сейчас наша аристократия войну съест. Ибо переворот, атомный взрыв, разнёсший целый купол, и, главное, репрессии с убийством родных, женщин и детей. — Она как обычно зашла с козырей, которые мы в тумане проглядели. — Съедят даже наши союзники и нейтралы. Но завтра они отойдут от вида разлетающейся крыши купола и не позволят просто так потерять свой бизнес на Земле. И им будет плевать, что англосаксы пинают льва, плевать, что их всё равно вышвырнут оттуда, только позже — их сиюминутные интересы важнее всего, важнее любых интересов государства и любых собственных стратегий.

Но поддержу вопрос сеньора министра — вот, напали, разрушили. Дальше что? Что дальше, Фрей⁈ — повысила голос. — Вся наша экономика завязана на Канаду. Наши корабли летят туда, там разгружаются. На тамошних предприятиях что-то изготавливается. Продаётся по всему голубому шарику. Опять же деньги от этого снова проходят через их банки и возвращаются на Венеру, в наш бюджет, мы платим на них жалование и зарплаты, тратим в собственную инфораструктуру. Что-то в наших отношениях нас устраивает, что-то, Лионелла права, нет, но эта система РАБОТАЕТ. Наполняя наш бюджет, обеспечивая нам стабильность и развитие. Всё это рушить одним ударом, а потом приводить в порядок ГОДЫ… Я, как адвокат дьявола, всё также рекомендую не спешить. Её величество, и повторю эту мысль, со стороны всем кажется нерешительной женщиной, но я, как её вассал в офицерских погонах, точно знаю, она отнюдь не трусиха, и не глупая. Значит, что-то лежало за этим решением не ворошить угли кочергой.

— Товарищ генерал-лейтенант? — взгляд Фрейи на союзника.

Тот показал головой.

— Ваше высочество, я не уполномочен обсуждать данную войну — не было соответствующих инструкций от господина президента. Если