Ренша, продолжая дергаться, подкатилась к дзену. Каан сумел справиться с болью и сел, разглядывая запястье. Он не подвергся прямому воздействию яда, иначе от его руки осталась бы обугленная культя. На запястье попало лишь несколько капель с внутренней поверхности черепа, но и этого хватило, чтобы на коже вздулись волдыри.

Глата, повалившись к его ногам и перевернувшись лицом вверх, затихла. Глаза ее были широко раскрыты, но зрачки закатились, так что Каан увидел лишь слепые белки. Он положил здоровую руку на ее шею, пытаясь нащупать пульс.

Пиччули изменил положение. Привстав, он резко выпрямился, одновременно используя ноги и мускулы спины. Руки спичи взметнулись, он приподнялся на обрубках ног и сел, а Бет-Зана, двигаясь по инерции, отшатнулся назад.

Виши поднял силовик, целясь пиччули между глаз. Крошечный предмет мелькнул в поле его зрения, опустившись из-под потолка. Хан отпрянул, увидев, что это зонд-шпион, стандартное мобильное устройство, часто использующееся при исследовании обширных пещерных комплексов на вновь открытых планетах.

У него мелькнула совершенно безумная мысль: домены Халге начали тотальную газовую атаку, как в те времена, когда они приучали глифанов не приближаться к Парнику. Но почему сейчас и почему в Парнике? Почему не предупредили его, непосредственно проводящего акцию?

Зонд был точно таким же, но, в отличие от прежних, этот не выпустил облачко летучего яда. Виши успел разглядеть глазок камеры, передававшей куда-то изображение пещеры, узкую решетку динамика – а потом зонд заговорил.

– Эриза этика грет, – сказал он. – Рива. Рива шетик азор!

Дзен моргнул, услышав эти слова. Они принадлежали одному из наречий Дзена, но звучали как полная чепуха, да к тому же с явным акцентом уроженцев планеты Мальта. Убрав пальцы с шеи ренши, он схватил за ногу неподвижное тело атамана и подтянул труп к себе. Осторожно просунув два пальца в дыру с неровными краями, образовавшуюся на месте ушной раковины, Каан вытащил пульверизатор. Баллончик был пуст, но хан мог и не заметить этого.

Голос незнакомого мальта умолк, и шарик вылетел через диафрагму.

Бет-Зана, застывший с первым звуком, донесшимся из зонда-шпиона, ожил, словно получив какую-то команду. Он развернулся на месте и уставился на неподвижную реншу.

– Она жива! – крикнул ему Каан, направляя пульверизатор на хана.

Пиччули не слышал его. Он нагнулся, широко раздвинул руки и пошел к Виши, который попятился к приоткрытой двери. За этой дверью начинался ведущий вверх ход.

Казалось, что слова зацепили какой-то ментальный крючок в сознании пиччули и что-то сдвинули в нем. Движения Бет-Заны выглядели неуверенно, конечности подергивались, а голова то отклонялась назад, то падала на грудь.

Каан медленно шел следом за ним, начиная осознавать, что означают дерганые движения. Он ни разу не видел такого раньше – только в записи.

Не может быть, решил дзен, просто невозможно! Он же всего несколько часов как нашел эту доминанту, вторая фаза длится гораздо дольше. Хотя если в него вложили ускоряющую программу, подвесив вербальный код, который включил процесс… И получается, желание пиччули вмешаться в жизнедеятельность поплавков на самом деле означало…

Он понял – и засмеялся.

– Диверсия! – обратился он через голову приживалы к продолжавшему пятиться властному хану. – Это же просто подготовленная диверсия!

Бет-Зана остановился, замотал головой и завертелся на месте. В мозгу пиччули нарастал гул. Под черепной коробкой в диком хороводе кружились бредовые образы-воспоминания, искаженные кривым зеркалом восстанавливающейся памяти.

Хан отпрянул, ударившись спиной о дверной косяк, не понимая, что происходит с глазами этого существа. В них золотой цвет то полыхал солнечными вспышками, то тускнел до иссиня-черного.

Последний из расы приживал упал, дергая ногами в конвульсии, с лицом, искаженным болью. Золото исчезло из его глаз, они наливались новым цветом. В углу пещеры Глата села, с жалостью глядя на него.

Шея пиччули выгнулась дугой, затылок уперся в пол. Двигая руками и ногами, он стал вращаться все быстрее и быстрее, превратившись в шипящий волчок, из которого во все стороны полетели клочья волос. Засвистел воздух.

«Вот как они это делают, – подумал дзен. – Полная метаморфоза, наверное, высвобождает приличную энергию. У него же должна измениться половина тканей. Неудивительно, что это единственная в своем роде раса. Они лучшая шутка Вселенной, но так шутят только один раз».

Казалось, сейчас живая юла взлетит к диафрагме в потолке. Клочья волос усеивали пол, десятки волчков вращались в зеркальных гранях тюков. Свист нарастал, дзен ощутил дуновение ветра и вдруг осознал, что властного хана уже нет в пещере. Ушастый шагнул к приоткрытой двери, но потом вернулся, стремясь увидеть метаморфозу до конца.

Конус уже исчез, на его месте лежало почти лишенное волос тело.

Оно приподнялось, руки раскинулись, и длинные пальцы вытянулись. Очень громко, с хрипом и сипением, Бет-Зана вдохнул воздух, затем, ощерив зубы, выдохнул.

Что-то похожее на прозрачную, почти неразличимую в сером воздухе дымку вылетело вместе с выдохом из разинутого рта. Оно напоминало пар, какой возникает при дыхании на морозе. Секунду видение держалось, стремительно меняя очертания, затем, приняв определенную форму, колыхнулось и исчезло.

Тело обмякло. Бет-Зана скрючился, прижав колени к животу, а руки к груди, не шевелясь и почти не дыша. Ренша поднялась и пошла к нему, несмело улыбаясь.

Длинные ресницы дрогнули, и тогда дзен тоже подошел ближе. Глаза больше не блистали золотом, их насыщал новый цвет. Раса приживал исчезла. Тот, кто теперь уже не был пиччули, вошел в третью фазу.

Кренчик Бет-Зана медленно поднял голову, и обычные, человеческие глаза исподлобья взглянули на дзена.

* * *

Он услышал лишь тихий хлопок. Перевернувшись, монитор взглянул на широкие плечи и пробитую в темени голову спичи. Ноги почти не действовали, Динас пополз, цепляясь за траву, подтягивая себя вперед.

На краю оврага он глянул вниз. В узком полутемном пространстве никого не было, только из прохода торчал край чего-то металлического, но что это – Динас разглядеть не мог. Клон рядом с ним лежал верхней половиной тела на земле, уткнувшись лбом в траву. Соник все еще работал. От ног, висящих над расселиной, тянулись красные нити и длинные подрагивающие сгустки, обмотанные тонкими жилами. Все это мелко дрожало, постепенно вытягивалось, опускаясь к земле.

Монитор оглядел крутые склоны. Только дальний конец оврага был пологим, но Динас не представлял, как доберется туда сквозь окружающие его дебри. Он начал вдыхать, медленно, с остановками, потому что ребра отзывались ритмичной колющей болью. «Если… он отбил мне… почки или… печень… или и то и другое… – думал монитор в паузах между короткими вздохами. – Это будет достойным… финалом всего…»