– Вообще-то я не о том. – Дженнифер крутит в пальцах салфетку. – Дорис постеснялась вовремя рассказать тебе всю историю. Но она была так потрясена тем, что выяснилось на суде, что попросила меня сделать это вместо нее. Дорис подумала, вдруг это поможет твоей свекрови.

Я придвигаюсь ближе на стуле.

– Каким образом?

– Твой… друг. Я имею в виду бывшего друга…

– Мэтью Гордона.

Она кивает.

– Дорис и Мэтью, оказывается, разговорились на рождественской вечеринке и обменялись номерами телефонов. Она тоже ночевала на четвертом этаже. Дорис призналась мне, что они переспали после того, как вечеринка закончилась.

– Это правда? – Я вспоминаю, как Мэтью настолько нежно пожелал мне спокойной ночи, что у меня возникло искушение – о, такое сильное искушение! – пригласить его войти.

Дженнифер снова отводит взгляд, словно ей легче говорить, когда она не смотрит на меня.

– Они поддерживали связь. После того как ты рассказала ему о том, что Дорис упала на ковре, он ее шантажировал. Угрожал, что расскажет ее мужу об их романе, если она не подаст на тебя в суд.

Что? Только я успела осознать, до каких глубин опустился Мэтью, как выяснилось, что он и вовсе пробил дно.

– Дорис была так напугана, что согласилась, – продолжает Дженнифер. – Но она ужасно переживала из-за этого, особенно когда та женщина, Шэрон, начала всем рассказывать, что ты по халатности принимала клиентов у себя дома, не имея страховки. А потом, когда ты дала показания, что Мэтью Гордон шантажировал и тебя, Дорис стало еще хуже. Она считает, что, если бы вовремя рассказала тебе, чем он занимался, ничего бы этого не случилось.

Это не совсем верно, однако я могла бы держаться с ним осторожнее.

– Тебе не кажется, что уже поздно об этом говорить?

Дженнифер кивает:

– Я понимаю. Дорис правда боялась тебе сказать. Но она хочет, чтобы ты знала, что у нее не было выбора.

У всех нас есть выбор, хочу я возразить. Мы просто убеждаем себя, что его нет, поскольку не желаем брать на себя ответственность за свои действия.

– В любом случае как это поможет моей свекрови? – раздраженно спрашиваю я. – Дело уже рассмотрено. Кроме того, как выразилось обвинение, Мэтью, может, и был шантажистом, но это не оправдывает Бетти в его убийстве.

– Понимаю. Я очень сочувствую.

Дженнифер опускает голову. Мне хочется плакать. Когда она сообщила, что у нее есть информация, которая может помочь Бетти, я на минуту почувствовала надежду.

– Могу я сказать Дорис, что ты ее прощаешь? – спрашивает Дженнифер. – Она знает, что вела себя глупо, и очень жалеет об этом.

Я сглатываю комок в горле. У меня дурное предчувствие. Беспокойство, что Дорис подаст на нас в суд, в свое время довело меня почти до безумия. Но кто я такая, чтобы осуждать других?

– Да, – киваю я.

– Тогда она может вернуться в твое агентство? Ей не нравится у Шэрон.

Я отодвигаю стул.

– Нет. Извини, но нет. Вряд ли мы сработаемся.

– Почему?

Мне что, обязательно нужно объяснять по буквам?

– Как я могу иметь дело с клиенткой, которая будет постоянным напоминанием о мужчине, который спал с нами обеими и шантажировал нас?

– Ясно. – Дженнифер встает. – Тогда, боюсь, тебе придется расторгнуть контракт и со мной тоже.

– Что?

Теперь она смотрит мне в лицо.

– Видишь ли, Мэтью взял и у меня номер телефона на вечеринке. Конечно, я была польщена. Не каждый мужчина взглянет на такую толстушку, как я, но он сказал, что восхищается моими формами.

Дженнифер багровеет, как свекла.

– Мы переспали через неделю. Мэтью сказал, что я хороша в постели. Потом спросил, не могу ли я одолжить ему две тысячи фунтов. Объяснил, что у него неприятности из-за долга, и пообещал вернуть, когда мы увидимся на следующей неделе. Я была взволнована тем, что он хотел новой встречи со мной, и дала ему деньги. А затем… – Она начинает всхлипывать.

Я не могу сдержаться – тянусь через стол и беру ее за руку.

– Мэтью не появился в ресторане, где мы договорились встретиться. Он не отвечал на мои звонки и сообщения.

– Вот же ублюдок, – бормочу я.

– Я знаю. – Голос Дженнифер срывается. – Сейчас я жалею, что не дала показания на суде. Но мне было стыдно.

Интересно, сколько других потенциальных свидетельниц не смогли выступить по той же причине?

– Как я уже сказала, я не думаю, что это что-нибудь изменит, но все равно позвоню адвокату.

Когда я разговариваю с адвокатом, то выясняю, что я права. Было бы крайне необычно, если бы последующие свидетельства «плохого характера» жертвы отменили обвинительный приговор за убийство.

– Это доказывает лишь то, каким подонком на самом деле был Мэтью Гордон, – заметила она.

За время процесса мы с ней стали почти приятельницами. Я не чувствовала, что она осуждает меня за мой роман. Люди, сказала она мне, способны на что угодно в состоянии стресса.

Но через два дня после того, как мы обсудили с ней откровения Дженнифер, адвокат позвонила мне сама. В ее голосе звучала надежда. Почти восторг.

– Поппи! Ситуация развивается! Появился еще один свидетель. Вы не поверите.

Прямо сейчас я бы поверила почти во что угодно, если бы это помогло Бетти.

– Давайте попробуем.

Я слышу, как она глубоко вздыхает.

– Оказывается, в момент гибели Гордона на платформе находился японский турист. И он увидел кое-что, о чем вам нужно знать.

– Вы осознаете то, что я сейчас сказала о новых свидетельских показаниях, Бетти? – спрашивает адвокат. Она сидит напротив меня в комнате для свиданий, между нами стол, похожий на офисный. На окнах решетки, на стене плакат: «Обмен предметами любого типа без официального разрешения является уголовным преступлением». Я поворачиваюсь к адвокату. Пытаюсь слушать, но в голове у меня ужасная путаница.

– Бетти, – снова произносит адвокат. – Я спросила, понимаете ли вы то, что я вам сказала?

Я стараюсь сосредоточиться. Поппи и мой сын сидят рядом в углу помещения на металлических стульях. Между ними ощутимая холодность. Мне больно, когда их руки обнимают меня. Я хочу, чтобы они тоже обнялись.

– Не совсем, – бормочу я.

– Японский турист на платформе станции метро Ватерлоо снимал фильм о своем отпуске, – поясняет сын в своей обычной размеренной манере. Он всегда так говорил, даже когда был маленьким мальчиком. – И он заснял на камеру ссору между тобой и… тем человеком.