Пожалуйста, приезжай и оставайся с нами насовсем, когда вернешься из театральной школы на Рождество. Мы мечтаем, чтобы ты познакомилась с дочерью Тони. Она все понимает.

Я больше не могу читать. Хочу разорвать письмо в клочья. Но если бы Дейзи или Мелисса читали такое письмо от меня через двадцать с лишним лет? Дочитали бы они его до конца?

Другие письма выдержаны в том же духе. Мама спрашивает, как у меня дела; выражает разочарование тем, что я не отвечаю, но говорит, что она «понимает».

Не уверена, знаешь ли ты это, Поппи, но я несколько раз писала тебе на адрес колледжа. Ты не ответила. Возможно, ты все еще злишься на меня – я это понимаю, – поэтому я временно прекратила писать, надеясь, что ты передумаешь. Потом я предположила, а вдруг ты переехала из общежития. Я позвонила в учебный отдел и выяснила, что была права!

Я выждала какое-то время, а пока писала на домашний адрес. Вероятно, твой отец не пересылал тебе моих писем. А может, ты все еще не хочешь иметь со мной ничего общего. Остается лишь надеяться, что это письмо ты все же получишь. Если да, пожалуйста, постарайся взглянуть на ситуацию моими глазами, Поппи. На случай, если ты не читала мои предыдущие письма, знай, что мы с твоим отцом просто не подходили друг другу. Я продержалась с ним так долго, как смогла. Но когда ты уехала в колледж, у меня больше не было причин и желания оставаться.

Я замираю на минуту, не в силах поверить в слова, прочитанные только что. У меня внезапно всплывает воспоминание, как отец всегда первым подходил к двери, чтобы забрать почту, когда я возвращалась на каникулы. В те дни он был гораздо более организованным. Одержим, почти одержим тем, чтобы все было аккуратно, как в аптеке. Но как отец мог скрывать это от меня?

После этого письма становятся короче, но более отчаянными.

Я почти жалею, что ушла, Поппи. Я так по тебе скучаю. Тони предлагает переехать в Австралию. Он говорит, что если ты не хочешь иметь с нами ничего общего, будет лучше полностью обрубить все концы. Пожалуйста, напиши мне и скажи, что ты против этого.

Дальше – поздравительные открытки. По одной на каждый год моей жизни с тех пор, как мама ушла. Внутри каждой маленький акварельный рисунок с ее подписью внизу. Многие из них были отправлены в те же годы, когда она посылала конверты на адрес почтового ящика с моего веб-сайта. Конверты, которые я выбрасывала в мусорное ведро нераспечатанными, не зная о предыдущих письмах и думая, что эти «новые» слишком запоздали. Очевидно, она посылала дубликаты, чтобы попытаться убедить меня связаться с ней. Я не знаю точно, в какой момент начала плакать, но сейчас по моему лицу текут слезы. Дыхание прерывается всхлипываниями.

– Значит, ты их прочитала, – мягко произносит отец.

Его голос пугает меня. Я не слышала, как он вернулся.

– Да. – Я медленно встаю и вытираю глаза ладонью.

– Ты злишься на меня?

Я молчу. Я не знаю, что сейчас чувствую.

– Понимаешь, я боялся, что ты бросишь меня и уедешь жить к ней.

Голос отца звучит четче и увереннее, чем в последние месяцы. Я все еще не могу заставить себя посмотреть на него.

– И ты никогда не спрашивала о ней, – продолжает он. – Ни разу. Не интересовалась, где она и как с ней связаться. Поэтому я убедил себя, что тебе безразлично.

Отец прав. Но я не говорила о маме, потому что не хотела расстраивать его. А еще я на нее злилась. Я была не готова понять ее. До тех пор, пока Мэтью не вернулся в мою жизнь на рождественской вечеринке в прошлом году.

– Когда ты стала старше, – добавляет отец, потирая подбородок, как иногда делает, когда расстроен, – я решил, что должен сказать тебе. Но боялся, что ты не захочешь иметь со мной никаких дел, когда узнаешь о письмах.

Он берет меня за руку.

– Мне очень жаль, Поппи. – Я все еще не могу посмотреть ему в лицо, но по его голосу понимаю, что он тоже плачет. – Прости меня.

– Мне кажется, – говорю я, оглядывая комнату, – что нам надо пригласить кого-нибудь в помощь и довести это дело до конца. Верно? Тогда получится поставить сюда нормальную кровать, чтобы я могла приехать и остаться.

Он обнимает меня и прижимает к себе.

– Я был бы рад, дорогая. Но разве тебе не пора домой? Тебя ждет муж.

– Стюарту на меня наплевать. Вероятно, мне следует начать все заново где-нибудь в другом месте. Им будет легче без меня.

– Нет, – возражает отец. – Этого не случится. Ты должна вернуться и дать ему время. Это единственный выход. Раны не заживают в одночасье. А через некоторое время боль притупится. Тебе нужно учиться на наших ошибках. В семье все можно поправить. Это будет нелегко. Но ты способна сделать это.

Звонит мой мобильный. Это Стюарт.

– Поппи! – У него энергичный голос, чего я не слышала уже целую вечность. Мое сердце замирает. Он звонит, чтобы сказать, что бросает меня? Уходит к Джанин? Так же, как моя мать сбежала к другому мужчине? – Поппи, – повторяет он. – Звонила адвокат. Ходатайство об отмене приговора официально принято. Завтра маму отпустят.

После стольких месяцев я снова в своей постели, однако просыпаюсь в половине седьмого утра, как обычно в тюрьме, и удивляюсь, почему напротив не спит моя сокамерница, свернувшись по давней привычке в позе эмбриона. Как она мне объяснила, из-за того, что, «когда мой старик рядом, никогда не знаешь, в какой момент он до тебя докопается». Я жду электрического звонка. Дальше – очереди в переполненные туалеты. Злоба некоторых женщин («Не возражаешь, если я съем твой хлеб?» – часто говорила моя соседка во время еды, и я не осмеливалась протестовать, когда она пользовалась моей зубной щеткой, как привыкла со своей предшественницей). Доброта других («Вот, возьми у меня половину», – говорил кто-то еще).

Мне трудно осознать, что я свободна.

– Мы понимаем, почему ты призналась в том, чего не совершала, Бетти, – сказала Поппи, когда мне сообщили об освобождении. – Нам объяснила тюремный психолог. И нам очень жаль, что тебе пришлось пережить все это с Джоком.

Но возвращение домой стало шоком. Атмосфера в этом доме сейчас почти столь же ужасна, как в первые годы жизни у меня с мужем. Если вы сами не пробовали «начать все заново» после измены, то вряд ли поймете, насколько это тяжело. Я совсем забыла, что сюжет практически всех сериалов на телевидении вертится вокруг того, что у кого-то с кем-то роман. От этого их почти невозможно смотреть. Я часто наблюдаю, как мой сын или невестка в особенно неловкий момент на экране встают и выходят из комнаты, чтобы «приготовить чашку кофе». Я также подозреваю, что Поппи спала в моей комнате, пока меня не было, потому что постоянно нахожу там всякие мелочи типа резинки для волос, которую она надевает на ночь. На мой взгляд, спать в разных кроватях не слишком полезно для брака.