Лёгкие всхлипы и стоны раздавались с пола. Женщины плакали и тряслись. Мужчины скрипели зубами… Но головы никто не поднял.

Бандит, который диктовал условия, стал набирать номер на своём мобильном телефоне. Через несколько секунд ему, видимо, ответили.

Он стал говорить, вполне спокойно и твёрдо:

– У нас около семидесяти заложников… И все они, как вы понимаете, сэр, не простые смертные… Хотя мы все смертны… Но они довольно известные и уважаемые в вашем зажиревшем обществе люди. Я требую выпустить моего отца из тюрьмы. Предоставить ему самолёт и возможность вылететь в Иран. После того как самолёт с ним на борту достигнет Ирана – предоставите мне и моей команде ещё один борт. Небольшой. Мы, с тремя заложниками, – отправимся по тому же маршруту. Заложников вернём на промежуточном аэродроме.

О месте его нахождения – позже. На размышление у вас времени нет. Самолёт с моим отцом на борту должен взлететь через один час. Времени хватит. Проверял. Всё.

Роман как можно тише стал подбираться к одному, близко расположившемуся к нему бандиту. Тумба была длинной, метра четыре. Бандит присел на её край и наблюдал за заложниками, играя автоматом Калашникова. Он подбрасывал его на предплечье и напевал какой-то незамысловатый мотив.

Роман подобрался почти вплотную к нему. Их разделяло каких-то полметра, как вдруг террорист оглянулся и заметил Зюлькинда.

Роман принял мгновенное решение. Он прыгнул на налётчика. Нанёс ему удар ногой в лицо, сломав при этом нос. У падающего и поверженного противника Рома выхватил оружие и, перекувыркнувшись через голову, – залёг за колонной. Остальные террористы, вначале не сообразив, что произошло, только теперь заметили валявшегося в луже крови под головой своего товарища.

– Кто? – взревел главарь, ведший переговоры по телефону.

Ответ не последовал. Рома метнул в него острый мясной нож, который прихватил со своего стола. Лезвие ножа полностью вошло в горло террориста. Он захрипел, уронил оружие, схватился за рану, булькающую кровью, и рухнул на пол.

Роман вскочил на ноги и, виляя между столиками, побежал к выходу, стреляя на ходу по оставшимся троим врагам. Опять визжали женщины, опять звенела битая посуда и бутылки. Но пули Романа настигали террористов одного за другим. Через несколько секунд короткого, но жестокого боя все террористы были ликвидированы. Роман, с окровавленной щекой (пуля оцарапала), стоял с автоматом через плечо и внимательно вглядывался в тела убитых им бандитов.

Убедившись, что они мертвы, храбрый спаситель заложников сказал:

– Всё кончено, господа… Можете подниматься… Но осторожно – здесь много битого стекла.

Все постепенно приходили в себя и поднимались на ноги. Восхищённые взгляды женщин, благодарные взгляды мужчин и, вначале тихие, а потом всё усиливающиеся аплодисменты всех спасённых заложников – стали первой наградой бесстрашного героя. Он стоял в изодранной окровавленной белой рубахе, и на его мужественном лице еле заметно проглядывалась хмурая улыбка. К нему подошла Люба и крепко прижалась всем телом.

– Ты! – только и смогла она сказать.

Все стали по очереди подходить к ним. Жать руки. Обнимать и целовать.

Пошёл тихий, а потом всё нарастающий ропот:

– Откуда он?

– Кто он?

– Он приезжий?

Роман, чуть шире улыбнувшись, хрипло, но очень дружелюбно ответил, развеяв все сомнения спасённых: – Всё нормально… Всё в порядке. Я из России… Вы свободны.

Шквал оваций и возгласы одобрения наполнили зал. В ресторан ворвались полицейские, раздались вой сирен и рёв моторов тяжёлых грузовиков. К Роману подошли, видимо, руководители полиции города. Они говорили, что наблюдали за всем происходящим по камерам наблюдения. Что много чего в жизни видели, но такое в первый раз!

А он стоял и обнимал свою Любу. Она гордилась им. И они были счастливы…

Кто-то больно толкнул его в плечо… Потом ещё и ещё раз.

– Проснись ты, чучело огородное… Да проснись же! Ромка! Роман!

Роман встрепенулся… Зал ресторана растаял. Люди куда-то пропали. Он закрыл глаза. Встряхнул головой. Потом вновь открыл их и увидел Игната Коржа, склонившегося над ним.

– Ты? Откуда здесь? Тебя вызвали для переговоров с террористами? А ну да, ты же офицер ГРУ…

– Какие на хрен террористы? Ты шо, сынок? Тут всё спокойно. Давай подымайся… Да сними ты эту каску, ей богу… Вот так. Уснул в ней, чи шо? – Игнат стащил шлем с Роминой головы и силой выволок его с кровати. – Где я? – недоумевал Роман.

– У жопе! – смеясь, ответил Игнат.

А голос виртуальной женщины тревожно оповещал: «Несанкционированный выход! Несанкционированный выход! Будьте осторожны! Отключите питание! Отключите питание!»

Корж вырубил питание компьютера, приложив руку в верхнем правом углу стены, где красовался рисунок, изображавший красную небольшую кнопку. Благо накануне, у себя в комнате, он уяснил секрет этой процедуры.

Роман сел на кровати, тряхнул головой. Посмотрел на всё окружающие отрешённым взглядом и тихо спросил: – А где Люба… террористы, где?

– Э, брат, ты с этой хреновиной совсем того… – ответил Корж.

Шлем, который он напялил на голову, оказался из очень мягкого, словно из поролона, материала

– С какой? – всё еще не опомнившись, шептал Роман.

– У меня тоже такая же хрень завелась в квартире… Но я её не включаю. Это всё равно, что нюхать цветы в противогазе, или трахаться в презервативе… Всё не по-настоящему.

Зюлькинд стал понимать – о чём идёт речь.

– Так, значит это всё мираж… видение… И Любаша, и террористы, и заложники…

– Нэ журысь, хлопче… Давай вставай. Объявлен общий сбор. Нас ждёт Кулик через полчаса. Сказал, что расскажет о дальнейших планах. Кто захочет, дескать, может с ним поработать. А кто нет – вольному воля. Так и сказал. Он мне на мой инструмент позвонил, – и Игнат достал из кармана адаптер. – Хорошая штука. Всё в нём. От бы такую штуковину нам тогда, на Кавказе. Сколько б душ спасли… Ну, что, пришёл в себя? Поехали. Тут рядом. Я посмотрел по навигатору.

Полковнику определили жильё в тихой части города. Старинные здания. Красивая архитектура. Много летних ресторанчиков, забегаловок. Приятно пахнет кофе и свежей выпечкой. На аккуратных маленьких, ажурных столиках – вазочки с живыми цветами. За столиками старики. Очень ухоженные, нарядно одетые. Пьют кофе и читают газеты. Да-да. Именно газеты. Эти устаревшие средства массовой информации обрели вторую жизнь в Женеве. Устоявшиеся традиции старшего поколения гарантировали хороший спрос на газеты и журналы, в их обычном бумажном виде. Утром, заказав чашечку кофе с булочкой или круасаном, пожилые женевцы неизменно просили свежую газету. Её знакомый с молодости запах, шуршание перелистываемых страниц и цветные интригующие заголовки – вселяли уверенность в завтрашнем дне, веяли спокойной стабильностью и незыблемостью устоев. Всё вокруг располагало… Но всех располагало по-разному и подталкивало к разным действиям. Полковник, например, решил хорошо поесть. Даже больше – поесть и выпить. Но не в домашней обстановке, а в приличном заведении.