Однако в подобных случаях брошенная женщина едва ли становится свободной. Если брак не расторгнут судом или собранием старейшин, в глазах общества брошенная женщина по-прежнему остается замужней, просто муж ее отсутствует.

Для Шукрии сложилась кафкианская ситуация: вся власть над ее жизнью по закону по-прежнему принадлежит отсутствующему человеку. Если бы она попыталась сменить место жительства, отправиться путешествовать или подписать любой документ от своего лица или от лица своих детей, кто угодно мог бы потребовать дополнительного и исчерпывающего одобрения мужа, поскольку он остается главой ее домохозяйства и ее дел.

Как и большинство женщин, Шукрия заключила брак со своим мужем дома, в окружении родственников, во время церемонии, проведенной местным муллой. Как и большинство афганских браков, их брак не был нигде зарегистрирован.

У Шукрии есть вариант: предпринять шаги к разводу через официальную систему правосудия Афганистана, в которой гражданское право, шариат и местные обычаи играют каждый свою роль. В лучшем случае это будет импровизированная и непредсказуемая процедура. Вероятно, ее станут слушать только через мужчину-посредника. Без присутствия мужа, который засвидетельствовал бы, что действительно покинул ее, ей придется вызывать собственных свидетелей, и даже при этом есть риск, что она выйдет из зала суда без свидетельства о разводе.

Муж Шукрии совершенно четко дал понять ее сестре: он ни за что не станет объявлять, что развелся с женой, перед своими родственниками, не то что перед судом. Ему было бы стыдно.

Кроме того, женщина, стремящаяся к официальному разводу, рискует остаться разочарованной и униженной. Независимо от исхода дела, само требование развода транслирует негативное сообщение: должно быть, такая женщина не была хорошей женой, не сумела позаботиться о своем муже и семействе. Иначе почему бы муж ее бросил?

Шукрии предстояло предстать перед одним или несколькими судьями, которые могли иметь юридическое образование или не иметь его, зато у каждого будет своя интерпретация разнообразных законов и каждый будет самостоятельно ориентироваться в головоломном лабиринте слухов и «традиций». Формально от суда требуется попытка связаться с отсутствующим мужем, чтобы заручиться одобрением развода с его стороны. Если сделать это не удастся, суд вызовет родственников женщины, чтобы те засвидетельствовали, что муж ее отсутствует. Только после этого у Шукрии появился бы шанс расторгнуть свой брак и получить в награду развод, которого она совершенно не желала.

Поскольку закон в Афганистане не правит, люди обычно обходят официальную афганскую систему правосудия, предпочитая ей неформальные способы разрешения конфликтов, а в этой системе местные законы и суждения разнятся еще больше, и чаще не в пользу женщины.

Шукрия ежится при мысли о том, каково ей, разведенной, придется ходить на работу:

– Будь я домохозяйкой, все было бы нормально, но я работаю вне дома. И все узнают, что я разведена. В больнице я могу даже наткнуться на тех самых судей!

На нее смотрели бы с подозрением и, возможно, презрением большинство мужчин и женщин, видя в ней плохую жену и, толкуя это понятие расширительно, плохую женщину. Но еще хуже этого унижения тот факт, что ее, возможно, заставят снова вернуться в родительский дом, где она будет формально жить под опекой своего тяжелобольного отца. Взрослая женщина не может жить в Афганистане своим домом, без кровного родственника или махрама. Будучи разведенкой, с которой остаются жить дети, Шукрия не смогла бы снова выйти замуж ни за кого, кроме родственника своего мужа. Тяжкое неравенство при разводе в Афганистане часто объясняется здесь тем, что женщины слабы умом и могут необдуманно потребовать развода, не имея на то никакой веской и обоснованной причины.

Кстати, и детей у Шукрии могут со временем отобрать. Согласно гражданскому кодексу Афганистана, основанному на шариате, дети принадлежат отцу, поскольку «каждое дитя создано отцом». Шариат считают словом Всевышнего, и подвергать его сомнению – значит быть святотатцем. Юридические аргументы, бросающие вызов гражданскому кодексу, были бы интерпретированы как оскорбление Аллаха, порождая тем самым совершенно новое, более серьезное преступление. Оспаривать аргументы шариата в суде может быть опасно, поскольку система правосудия в Афганистане нередко отправляется плохо образованными, зато благочестивыми адвокатами и судьями.

Афганка, желающая оставить мужа, будет обязана отказаться и от детей. Смысл здесь именно в том, чтобы сделать развод почти невозможным для большинства женщин – в противном случае женщины могли бы просто разводиться налево и направо, забирая с собой детей. Женщины чересчур эмоциональны, отпрометчивы и импульсивны – в особенности тогда, когда у них менструация. Им нельзя доверять принятие рациональных решений. Следовательно, ради своего собственного благополучия дети должны всегда оставаться с отцом, чтобы их не таскали от одного нового отчима к другому, если их матери-шлюхи решат внезапно выйти замуж.

Муж Шукрии пока не требовал себе детей, но она полагает, что это только вопрос времени:

– В данный момент у него нет денег. Он хочет, чтобы я продолжала некоторое время их содержать. Он позволит мне растить их и платить за них, а потом может потребовать их себе.

Если отец на это согласен, сын может оставаться с матерью до достижения семилетнего возраста, а дочь – до девяти лет. После этого все дети становятся собственностью отца. Когда детям исполняется восемнадцать, они могут (теоретически) решить, с кем хотят дальше жить. Но на практике девушку часто выдают замуж раньше.

Шукрия начинает отщипывать кусочки от куриного кебаба. Потом берет тарелку с тушеными грибами.

– Я никогда прежде такого не пробовала. Я попробую их. Мне интересно все новое.

Жуя, она просит прощения за то, что не сообщила мне о состоянии своей семейной жизни раньше.

– Я думала, вдруг вы начнете переживать. Я не хотела вас расстраивать.

– Как вы себя чувствуете? – спрашиваю я, осторожно прикасаясь к ее руке.

Отвечая мне взглядом, она тоскливо улыбается и чуть наклоняет набок голову. Весть о новорожденном ребенке мужа сделала мучительно реальным кошмар, который она десять месяцев старалась держать в узде.

– Сейчас у меня нет никаких чувств. В моем сердце нет ничего. Я внутри вся как камень. Моя голова все еще пытается это осмыслить…

– Это моя третья судьба, – продолжает она. – Вначале я была мужчиной, потом женщиной, а теперь буду разведенной женщиной.

Как она понимает, брак не вполне справился с задачей сделать ее полноценной женщиной, хотя рождение детей со временем дало ей некое подтверждение этого. Но разведенная женщина в Афганистане – нечто иное: без мужа женщина скатывается на такую ступень, на которой она и не мужчина, и не женщина, и не уважаемый гражданин. С разводом у окружающих обычно возникают подозрения, что разведенная женщина – не праведная мусульманка. Принято считать, будто пророк Мухаммед говорил, что из всех разрешенных деяний развод более всего ненавистен Аллаху.