Она придержала язык, понимая, что враг только что сам дал ей в руки оружие. Пусть сомнительное оружие, но другого у нее все равно не было. Возможно, это теперь единственная надежда Саймона и его сестры. Она понурила голову, внимательно следя за врагом из-под опущенных ресниц. Он проглотил наживку и язвительно осклабился.

— Ты сама видишь, что я прав. Ты осталась одна. Хочешь — верь, хочешь — нет, но сейчас я твой единственный друг.

Айви попыталась высвободить руку — слишком уж отвратительным было прикосновение этого человека, но бы сжал ее, словно тисками, и направил револьвер прямо ей в лицо.

— Если ты станешь со мной сотрудничать, я замолвлю за тебя словечко. Скажу, что ты помогла одолеть Саймона. Тогда, возможно, тебе удастся избежать виселицы.

Айви медленно подняла голову.

— Что вы хотите, чтобы я сделала?

Алистэр выпустил ее руку и указал пистолетом на Саймона:

— Прежде всего оторви кусок простыни и перевяжи ему голову. Потом заверни его в одеяло. Тебе придется тащить его по коридору. Я не могу допустить, чтобы его нашли рядом с сестрой. Мы оставим его возле задней лестницы.

— Не думаю, что я смогу сдвинуть его с места.

— Сможешь, если хочешь жить.

Айви неуверенно взглянула на Гвендолин, не подававшую признаков жизни.

— А что будет с ней?

— Не беспокойся. Я действительно собираюсь на ней жениться и потребовать ее приданое. Через пару дней я начну выводить ее из наркотического сна. Скажу, что она заболела и едва не умерла. Она ничего не узнает о случившемся, когда же ее братца повесят, я буду рядом, чтобы утешить любимую женщину в трудную минуту.

Простота плана и полное отсутствие совести у этого человека были настолько очевидны, что Айви на какое-то время онемела.

— Вы все продумали заранее, не правда ли? — с горечью спросила она.

— Конечно, и это является первым признаком моего блестящего ума. — Алистэр попятился к двери. — Ну ладно, хватит болтать. Нам пора.

— Харроу, Харроу, очнитесь!

Голос доносился издалека и был приглушенным. Саймону казалось, что он находится под водой. Вдохнуть в легкие воздух никак не удавалось, и Саймон решил, что он тонет. Потом это ощущение сменилось другим, не менее отвратительным. Адская боль стиснула голову железным обручем. К горлу подступила тошнота.

— Харроу, вы нужны мне в сознании. Немедленно. Нет времени лежать без дела.

Лежать без дела?

Толчок в плечо еще больше усилил тошноту. Маркиз пошевелился и едва не закричал от боли. Было ощущение, что кто-то воткнул в него сразу два кинжала — один в бок, другой в голову.

— Харроу, да очнитесь же! Послушайте меня! У него Айви. По-моему, он ведет ее в бальный зал, и мне нужна ваша помощь.

— Айви…

— Да, она у Гранвилла.

Опасность. Безумие. Убийство. Вернувшаяся память облегчения не принесла. Саймон открыл глаза. Было темно, и он с трудом различил склонившегося над ним графа Барнсфорта, который довольно-таки бесцеремонно тряс его за плечи. Саймон вспомнил, что Алистэр приказал Айви связать ему руки и ноги. Очевидно, Барнсфорт разрезал путы. Маркиз поднес руку к виску, в котором пульсировала боль.

— Это Гранвилл, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Это он… убийца.

— Да, я это уже знаю. Вы можете сесть?

— Вы знаете? Откуда? Где Айви? — Саймон принял помощь графа и с трудом сел, стараясь не обращать внимания на боль во всем теле. Оглянувшись, он понял, что рядом нет койки, на которой лежала его сестра. — А Гвен? Моя сестра… где она?

— Вы имеете в виду леди Гвендолин, которая украла камень Виктории?

— У меня только одна сестра.

Он потер рукой шею и попытался встать, но тут стены угрожающе закачались, а пол устремился навстречу… Граф поддержал его, не дав упасть.

— Послушайте меня, я понимаю, что ублюдок избил вас, но вы должны сосредоточиться. Когда стало ясно, что наш план провалился, я отправился искать вас, намереваясь арестовать.

— Алистэр именно на это и рассчитывал.

— Слушайте и не перебивайте. Проблуждав целую вечность по этим бесконечным коридорам, я услышал голоса. Айви и Гранвилл как раз притащили вас сюда. Он угрожал ей пистолетом.

— Револьвером.

— Да какая разница?! Постарайтесь все же сосредоточиться! — Все еще поддерживая Саймона, граф то ли помогал ему идти, то ли волок его по коридору. — Суть в том, что я не рискнул предпринимать что-нибудь против него, чтобы он не пристрелил Айви. Но он говорил что-то о бальном зале и какой-то лестнице, о которой никто не знает. Даже слуги.

Боль и тошнота вынудили Саймона низко опустить голову. Теперь он вздернул подбородок и даже сделал попытку улыбнуться, впрочем, не слишком удачную.

— Я знаю дорогу, — сказал он.

Айви осторожно спускалась вниз, постоянно задевая локтями о шероховатые стены потайной винтовой лестницы. Несмотря на фонарь сэра Алистэра, было очень темно, да еще и холодно — как в могиле. Пусть часть дома была на самом деле здорово перестроена, по этим узким переходам, должно быть, ходили еще монахи в монастыре.

Если она замедляла шаг, сэр Алистэр больно толкал ее в плечо пистолетом. Тяжесть ящика, который она несла в руках, мешал движению, а от странной энергии, втекающей в ладони, дрожали руки.

Пусть таким образом, но она все же отыскала камень Виктории. Не обычный булыжник, который сэр Алистэр использовал для убийства двух студентов, а настоящий камень, который леди Гвендолин увезла из Букингемского дворца.

Руки быстро слабели, колени дрожали — спуск казался бесконечным. Наконец они дошли до лестничной площадки. Неровности каменного пола впивались в подошвы сапог, холод, исходивший от гранитных стен, без труда проникал сквозь одежду. Сэр Алистэр велел Айви отойти в сторону, а сам припал ухом к стене. При этом он не спускал с нее внимательных глаз и ни разу не отвел в сторону револьвер.

— Инспектор закрыл бальный зал после того, как убедился в провале твоего плана, — сообщил он. — Так что внутри не должно никого быть, но на всякий случай лучше проверить.

— Чего вы добиваетесь? — устало спросила Айви.

— Но это же совершенно очевидно, милочка! Я хочу, чтобы блестящий ум сэра Алистэра Гранвилла был признан мировым научным сообществом.

Проявив удивительное благоразумие, Айви не сообщила ему, что она думает по этому поводу. Гранвилл открыл защелку и сдвинул в сторону дверь. Перед ними открылся бальный зал. После того как Айви вошла, он задвинул дверь. Оглянувшись, Айви убедилась, что дверь полностью сливается со стеной.

Зачехленное оборудование, расставленное по залу, казалось покинутым. Сэр Алистэр взял с каминной полки спичку, поднес ее к огню своего фонаря, а потом стал зажигать свечи в канделябрах. Яркий свет лишь усилил неприятное впечатление. Казалось, что ученые отказались от своих мечтаний, бросив их на произвол судьбы. Айви тоже почувствовала себя брошенной и очень одинокой.