– Гардок? – взвыл Лекс, чуть не сверзившись с карниза.

– Не лучше – Бранго! – прошипел Амикар, то и дело оборачиваясь, – и впрямь по площади прямиком к ним спешил небритый куратор.

Должно быть, заметил нездоровую деятельность возле покоев магистра Гардока и торопился навести порядок.

– Забуззовы овраги! – Саня буквально скатился с лестницы. Талк, чертыхнувшись, бросился за ним.

– Что же делать? – зачастил Белов.

Куратор стремительно приближался.

– Бежать скорее! – забасил Талк.

– Ну да, он нас уже узнал, – процедил Лекс, поглядывая на Бранго, который со всех ног мчался к ним.

Джер метнул быстрый взгляд наверх и неожиданно ухмыльнулся:

– Есть идея, парни! Хватайте ведра и марш обратно – в темпе оттирайте и «Гунта», и «сулёгу»!

– Ты что? – вытаращился на него Саня.

– Ничего, давайте живее, – заторопил их черноволосый, то и дело оглядываясь на куратора.

А тот поднял руку и закричал:

– Послушники! Эй, послушники!

– Ну же, что вы как рыбы мороженые? – заторопил их Джертон, подталкивая к приставной лестнице.

– Что к чему… – пробормотал Лекс, однако послушался друга.

– Главное, «Гунта» с «сулёгой» прикройте! – скороговоркой бросил Амикар.

И Саня, чувствуя себя полным идиотом, кое-как вскарабкался на карниз.

А гулкие шаги куратора слышались совсем близко, и Лекс, стараясь не поддаваться волнению, окунул щетку в холодную воду. Хорошо, хоть краска не просохла, так что «Гунта» он почти отмыл – и то счастье. Правда, оставалась еще «сулёга» на полвитража! Толстяки постарались на славу, чтобы надпись было видно всему ордену. Талкин вовсю оттирал это словотворчество, но работы там было еще на четверть часа, не меньше.

– Левее, левее, Талк, а ты Лекс – вправо! – шипел снизу Джертон. – Закройте «сулёгу», я же ясно ска…

Однако в этот момент к ним подлетел Бранго, он даже запыхался – так торопился.

– Это что еще за фокусы?! – возмутился небритый маг. – Что вы там затеяли? Вы хоть знаете, чьи это покои?

Лекс сглотнул: и какой черт его дернул остаться мстить Нефу и Гунту!

«Прав был Джер – надо было сразу сбежать, а не дурить, – корил он себя. – Попробуй теперь объясни, что за дурацкая надпись появилась на витраже магистра Гардока… Тьфу!»

А Джертон принялся объясняться с Бранго:

– Понимаете, куратор, мы это специально…

– Специально?! – взорвался тот. – Что еще за самодеятельность? Эй, вы, двое, наверху! – рявкнул он Лексу и Талку. – Живо слезайте, пока магистр Гардок вас не застал! А то торчите, как курицы на насесте, у всех на виду.

И Лекс остановился в нерешительности, покосившись на Талка: тот тоже замер с тряпкой в руках.

– Слезаем? – одними губами прошептал Саня.

– Наверно, – едва заметно пожал плечами здоровяк. – Глупо тут стоять…

– Долго вас еще ждать? – снова ударил пронзительный голос Бранго.

Однако в этот момент вновь вмешался Джертон:

– Погодите, куратор, не надо слезать! Тут такое дело…

– Какое еще дело? – рявкнул Бранго, теряя терпение. – Знаю я все ваши «дела» – лишь бы какое паскудство учинить! А нам, кураторам, расхлебывать.

Но Амикар отменно держал себя в руках:

– Мы с друзьями затеяли уборку, – спокойно заявил он, – ко дню Посвящения! Шли, понимаете, мимо, смотрим – а окна покоев магистра Гардока запылились – вот мы и решили их помыть. Что же тут плохого?

– Вы? Помыть? – Бранго так удивился, что даже кричать перестал.

– Конечно, – авторитетно заявил Амикар, и Лекс с Талком тоже закивали с самым серьезным видом, – а что в этом дурного? Ведь Великое Посвящение грядет – нам надо совершать хорошие поступки!

Бранго с подозрением посмотрел на Лекса и Талка, потом снова на Джертона и издал неопределенный звук.

– Гхм… это, конечно, да, похвально, но… э… – замычал он, стушевавшись.

И Саня с Женькой чуть не прыснули от смеха.

«Вот это Джертон! Вот это молодец – здорово разыграл куратора!» – мелькнуло в голове у Лекса.

А черноволосый вдохновенно продолжал:

– Конечно, надо было вас предупредить, но мы подумали, что об этом лучше не говорить. Ведь послушник должен творить добрые дела не похвалы ради, а по велению сердца!

И Лекс с Талкиным затряслись от беззвучного смеха: у Бранго был такой потрясенный вид, будто устами Джертона заговорил сам Агнеус Солнцеликий. Такого поворота он явно не ожидал.

– Удивительно, послушник Джертон, просто удивительно, – наконец изрек молодой маг. – Ну, что ж, если вы действительно делаете это от всего сердца, то… м-м… гхм… – Он снова кашлянул. – То чем я могу помочь, если не благословением Агнеуса Пресветлого!

И Лекс закашлялся, стараясь скрыть нервный смех.

– На самом деле он бы куда больше помог нам, если б поднялся сюда с тряпочкой да ведром воды, – шепнул он другу.

– Просто великолепно, послушники, – тем временем восторгался Бранго, наблюдая за Лексом и Талком, – жаль, что магистр Гардок этого не увидит. Вот бы он порадовался!

– Вот уж спасибо, – шепнул Саня, поежившись, – даром нам таких «радостей» не надо!

Талкин лишь утробно гыгыкнул в ответ.

Несколько минут куратор нахваливал послушников, так что Лекс даже встревожился:

– И когда же он уймется? Поскорее бы свалил, что ли! Я уже устал «сулёгу» загораживать.

– А что? – пожал массивными плечами Женька. – Пусть хвалит. Нам же лучше! Вдруг Бранго будет ратовать за нас на Посвящении, чтобы мы в Чароцвет вошли!

– Если мы до прихода Гардока не ототрем «сулёгу», то войдем не в Чароцвет, а в этот их Граук, – отозвался Саня. Он краем глаза заметил, как из библиотеки мастерского крыла вышел высокий маг в красном одеянии.

– Смотри-ка, еще кто-то идет! – потряс он Талкина.

К его удивлению, тот не растерялся:

– И пусть себе идет – ему тоже объясним про уборку. Главное, «сулёгу» получше закрой.

– Что теперь, каждому встречному объяснять? – фыркнул Лекс, но слова Талка его немного успокоили: уж втроем-то они убедят кого угодно.

Главное – уверенность: вон как Джертон шпарит! А черноволосый Амикар не на шутку разговорился с куратором. Бранго только восторженно охал и поддакивал послушнику.

– …А представляешь, Лекс, если мы на двух-трех мастеров такое впечатление произведем, что тогда будет? – совсем воодушевился Талкин. – Да мы героями ордена станем. И как же нам раньше это в голову не пришло! Может, потом залезть на карниз к Церсиусу с тряпками и ведрами? Пусть и он повосторгается…