– Тоже мне, знаток кухонь и приправ, – хохотнул Джертон. – По-моему, вилкой он орудует куда лучше, чем топором!

Саня покосился на Фабрицио – после того как тот чуть не отрубил ему ухо в трапезной, парень относился к паладину очень враждебно.

А тот как ни в чем не бывало размахивал вилкой, доказывая что-то Винарию. Маг, судя по хмурому виду, не прочь был выставить королевского паладина вон из трапезной и поужинать в спокойной обстановке.

– Так вот, – продолжил Лекс, повернувшись к друзьям, – если сегодня это сойдет с рук толстякам, то назавтра они разрисуют ругательствами в мой адрес какой-нибудь собор Агнеуса! А во-вторых, для меня дело чести ответить САМОМУ, а не прятаться за спиной магистра Куддара, – отчеканил он.

Джертон удивленно хмыкнул:

– А ты все-таки здорово изменился, Лекс. – И в голосе его – Саня готов был поклясться – скользнули нотки уважения. – До Лаумита ты вечно прятался за спину куратора и мастеров, как Абио с Аткалагоном. Но сейчас… – Амикар сделал паузу, а потом кивнул: – Да, согласен тебе помочь. И на твоем месте поступил бы точно так же.

Лекс даже покраснел от похвалы – слова Джертона дорогого стоили!

– Только, ребята, давайте хорошенько продумаем, что и как будем делать, – продолжал черноволосый, – дабы не попасть впросак. Перед Посвящением нам никак нельзя ругаться с мастерами.

– Я как раз о том и говорил, – вмешался Талкин, – само собой, надо отомстить! Просто главное – делать все с умом.

– Разумеется, – повеселел Лекс, – думаете, я мечтаю с мастерами скандалить? Ничего подобного! Но у меня есть просто отличная идея! – Он заговорщицки поднял палец.

С дальнего конца стола вновь послышались смешки, но Белов на них даже внимания не обратил. Выдержав паузу, он торжественно произнес:

– Вонючий горох, ребята!

– И что горох? – поднял бровь черноволосый.

– А то! Перед обедом или ужином подсыпаем его толстякам в одежду: в карман, например, или капюшон! Дальше сами понимаете, – задвигал бровями Саня, – они опозорятся на всю обитель – ведь дело-то за обедом будет происходить. К тому же нас никто не обвинит.

– Почему не обвинит? – не понял Талк.

– Понятно почему, – нетерпеливо отозвался Лекс, – никто же не увидит, как мы его подсыпали!

– А что, здравая мысль, – хмыкнул Джертон. – Пусть не очень оригинально, зато действенно… Только лучше подсыпать перед завт раком, когда они будут у Сегундо на фехтовании. Тогда вообще все просто – плащи с капюшонами внизу висят, в холле. Только надо предупредить Сегундо, что мы не придем.

– Перед завтраком даже еще лучше! У меня как раз завтра с утречка есть одно дельце, – подхватил Лекс, вспомнив о своем споре с Журисом.

Надо же, как все блестяще складывается! Сначала он сходит с Журисом к Церсиусу, а потом – сразу в фехтовальный зал, точнее, в холл с горохом.

– Только где вонючий горох раздобыть? – подал голос Женька.

– Кто ищет, тот всегда найдет, – хохотнул Джертон. – Вроде у Журиса был припрятан, так что поговорю с Вероном. Они же в одной келье живут – думаю, он выпросит горсточку.

Весь ужин друзья обсуждали завтрашнюю месть толстякам, а потом Лекс рассказал и о споре с Журисом.

– Как вам моя идея? – подмигнул он друзьям. – Представляете, как они съедят, когда узнают, что Арматони всем лапшу на уши вешает! – Единственное, о чем Лекс умолчал, – так это о кинжале Джертона. Зачем зря беспокоить друга?

– А как ты собираешься доказать, что Мариц не учится у Церсиуса? – нахмурился черноволосый, как будто не слышал объяснений Белова. – И вообще, стоит ли сейчас об этом кому-то говорить? Не рановато ли?

– Почему нет? – вскинул брови Саня. – Пусть все знают. Нам-то что?

– А вдруг они предупредят Марица, что мы все знаем? – сомневался Джертон.

– И что? – влез Талк. – Я тоже не вижу, почему мы должны это скрывать.

– Знаете, я бы повременил с этим, – начал было Амикар.

В ту же секунду мимо них как нарочно прошел Мариц в сопровождении толстяков и Кигана.

Поравнявшись с друзьями, Неф и Гунт зашептались с Марицем, и тот с нарочитой строгостью бросил Сане:

– Как там уборка покоев Гардока прошла? Все оттерли?

Киган с толстяками разразились глумливым хохотом. Кое-где за столом тоже послышались смешки.

– Идиоты, – процедил Лекс, глядя вслед веселящимся недругам, а потом мрачно повернулся к друзьям: – Ну а я что говорил?

Но Джертон покачал головой:

– Да, ты, конечно, можешь поспорить с Журисом, ничего страшного, но не слишком ли многим ты мстить собрался? Я бы на твоем месте немного обождал. Мариц-то нам не к спеху, в отличие от Нефа и Гунта. И… поверь мне, он гораздо опасней.

На следующее утро Саню растолкал Талкин.

– Ну что, идем? – прошептал он – в келье было еще сумрачно, хотя в щели занавесей проникал серый холодный рассвет.

Лекс резко сел на кровати.

– Мы не опоздали? – спросил он.

Снаружи слышались отдаленные голоса и шаги, которые заглушал свист ветра – на улице было сыро и неуютно.

– Нормально, вовремя, – отозвался Женька, застегивая широкий ремень. – Давай быстрее, фехтование начнется с минуты на минуту, а нам надо пробраться так, чтобы никто не заметил.

– Само собой. Только учти, у меня еще дело с Журисом, – хмуро отозвался Лекс, натягивая кафтан, – ткань была ледяная и тяжелая, будто сырая, но Белов от волнения даже холода не почувствовал.

– А до обеда твое доказательство не может подождать? – проворчал Талк.

– Не может, – перебил Саня, на ходу застегивая пуговицы. – Журис уже ждет. Да не стану я тянуть – шаг туда, шаг обратно, – добавил он, заметив недовольный вид друга. – Ты лучше скажи, Джертон не заходил?

– Он уже ждет возле тренировочной.

– Значит, с горохом! – обрадовался Лекс.

Через минуту друзья выскочили из кельи. Хлопнула дверь, и в лицо ударил ветер – такой резкий, что Саня на секунду задохнулся.

– Интересно, будем ли мы сегодня на огороде работать? – прокричал он, стараясь заглушить свист ветра.

На площади было сыро и пасмурно, кое-где светились окошки, отражаясь тусклыми отблесками в маленьких лужицах – должно быть, ночью шел дождь.

«Хотя он и сейчас может зарядить в любую секунду», – подумал Саня, поглядывая на низкое небо.

– В общем, встречаемся в холле возле тренировочной Сегундо, – крикнул Лекс другу. Тот лишь вздохнул, а Белов бросился в крытый коридор.

Журис уже был там и переминался с ноги на ногу, поджидая Лекса. Увидев парня, послушник обрадовался ему как родному.