– Это наш дар вам, ваше высочество, – промолвил Алекс, склоняя перед Принни голову. Один принц кланялся другому. – Мы уверены, что передаем его в хорошие руки.

– Заявляю прилюдно, – совладав с волнением, произнес принц-регент, – что это самый лучший мой день рождения. Самый торжественный.

Сначала Джоанна решила, что принц говорит это из вежливости. Но потом она подумала о пустой жизни Принни, о его холодных отношениях с безумным отцом, который даже не пытался сблизиться с сыном, об отчужденных отношениях с презираемой им женой, которую вынудили выйти за него замуж из политических соображений, о разрыве принца с Марией Фицгербсрт, единственной женщиной, которую он, по всеобщему признанию, по-настоящему любил и чуть было не вступил с ней в незаконный брак. Этот день рождения – всего за несколько месяцев до того, как будут сняты все ограничения с регентства, – действительно мог быть лучшим в жизни принца, потому что он наконец, обрел реальные перспективы сделать что-то значительное, провести свой народ через трудные времена. Именно сейчас Джоанна поняла, что их Принни способен на поступок, который может удивить всех.

Но пока он оставался тем самым ищущим удовольствий экстравагантным принцем, к которому все привыкли. Поэтому ужин соответствовал его вкусам. Банкетный зал был убран алым шелком, соперничающим по яркости красок с мягкими персидскими коврами; золотые канделябры освещали покрытый изысканной резьбой потолок и огромный стол, накрытый белоснежным дамастом. На столе сверкала серебряная посуда с британскими королевскими крестами и красовался его любимый севрский фарфор.

Целая армия официантов подавала гостям изысканные угощения. Стол был сервирован по-французски, то есть все блюда стояли посередине, гости сами передавали их друг другу, а официанты были заняты тем, что постоянно подносили все новые и новые яства.

Перед глазами Джоанны мелькали блюда с форелью, палтусом, омарами, угрями, ветчиной, гусями, цыплятами, телятиной, лососем, фазанами, кроликами, куропатками, жаворонками, говядиной, перепелами, голубями и еще множеством блюд, каждое из которых было приготовлено еще более изысканно, чем предыдущее, подавалось с затейливым гарниром и всевозможными соусами. А в перерывах появлялось еще и сладкое. Джоанна подумала, что если она немедленно не выйдет из-за стола, ей станет плохо.

Наконец ужин закончился. У Джоанны кружилась голова. Ко всему прочему в комнате было очень жарко, так что временами на нее накатывала тошнота.

– Прошу прощения, – прошептала она на ухо Алексу, – но я хотела бы освежиться.

Дамская комната находилась в задней части павильона. Для того чтобы попасть туда, необходимо преодолеть анфилады комнат, буквально забитых всякими китайским штучками. Джоанне подумалось, что теперь она отчасти понимает Ройса, избегавшего замкнутых пространств. Но в то же время ей было приятно двигаться и хоть недолго побыть вдалеке от толпы. К счастью, в дамской комнате была лишь одна горничная. Девушка сидела, уронив голову на грудь, и, похоже, спала. Это вполне устраивало Джоанну.

Она осторожно проскользнула мимо горничной, брызнула в разгоряченное лицо водой, а потом с удовольствием вытянулась на обитом парчой шезлонге, стоявшем перед зеркалами в золоченых рамах. На столе были выставлены ряды хрустальных флаконов с духами, лежали серебряные расчески и щетки для волос, золотые шпильки, немыслимое количество пудры, румян и вообще все необходимое для женщин, которым понадобится привести себя в порядок. Джоанне не следовало мешкать: она знала, что с минуты на минуту сюда придут остальные гостьи. Но несколько мгновений она может отдохнуть в одиночестве.

Джоанна сама придумала себе простую прическу: ее длинные волосы были завязаны кремовой лентой в тугой узел на самой макушке так, чтобы кудри свободно спадали на плечи. Но у нее разболелась голова, и Джоанна в нетерпении дернула ленту, распуская волосы, вздохнула с облегчением и потянулась было за одной из серебряных щеток. Вдруг ее отвлек какой-то посторонний звук – скрип половиц и шелест одежды.

– Миледи…

Джоанна удивленно обернулась, это была всего лишь горничная – не та, что спала, а другая. Девушка была бледна, очевидно, устала после изнурительного дня.

– Вы леди Джоанна Хоукфорт? – робея, спросила она.

– Да, – ответила Джоанна.

– Прошу прощения за то, что беспокою вас, но некий джентльмен… – тут ее голос слегка дрогнул, – ждет вас в саду. Он попросил меня позвать вас.

Джоанна улыбнулась. Как это похоже на Алекса: не мог дождаться, пока она выйдет из дамской комнаты, и послал за ней горничную.

– В саду, вы говорите?

– Да, миледи. В конце коридора есть дверь, ведущая в сад, – сказала девушка.

Джоанна быстро встала с шезлонга и кивком поблагодарила горничную. Усталость как рукой сняло, ей не терпелось увидеть Алекса. А разве когда-либо бывало иначе? Когда все это закончится, им надо окончательно выяснить отношения. Джоанна не позволяла себе слишком много размышлять об этом, и когда бежала к ведущей в сад двери, она думала не столько о будущем, сколько о настоящем.

Свежий воздух показался ей настоящим бальзамом после духоты помещений. С моря дул приятный ветерок, принесший аромат диких трав и цветущего жасмина. Джоанна осмотрелась, но никого не увидела и направилась дальше, в тень густых кустов, что окружали стоявшие на высоких пьедесталах античные статуи.

– Алекс! – позвала она.

Где-то сзади кашлянул мужчина. Джоанна обернулась, но увидела не того, кого ожидала, а какого-то незнакомца.

Хотя нет, незнакомцем она его назвать не могла. Было в нем что-то очень знакомое. Джоанна никак не могла вспомнить, кто он, но она явно видела этого человека прежде.

– Сэр… – начала она, надеясь узнать, не он ли посылал за ней горничную. Но тут мужчина вышел из тени на лунный свет. Почти ее возраста, худощавый, большеглазый, с длинным острым носом, он был чуть выше ее ростом и то и дело нервно озирался по сторонам. На мужчине были элегантные бриджи и сюртук, но когда она видела его в последний раз, он был одет совсем иначе.

– Дейлос?!

На его губах мелькнула ледяная усмешка.

– Не перестаю поражаться фамильярности англичанок, – отчеканил Дейлос. – Стоило бы научить вас вежливому обращению, да только, думаю, это не имеет смысла.

Высокомерие Дейлоса не оскорбило Джоанну, потому что она еще не оправилась от шока, вызванного его появлением.

– Что вы здесь делаете?!

– Думаете, ваш расчудесный принц – единственный, кто выезжает из Акоры? Я тоже нередко покидаю страну и часто бываю в Англии, хоть меня и не пускают в столь высокие круги, которые посещает Александрос. Но мне все же хотелось бы сказать кое-что и выяснить, почему я вынужден оставаться в тени.

По спине Джоанны поползли мурашки.

– Так это были вы… – проговорила она медленно. – Вы организовали нападение на Алекса!