— Я хочу, Ваня. Я верю тебе. Давай попробуем.

И Воробышек задыхается от моих слов.

— Умка, если мы попробуем, мы уже не сможем остановиться, — он тяжело дышит, касаясь своим лбом моего лба, — ни ты, ни я. Ты понимаешь?

Понимаю, еще как, но отказаться не могу.

— Пожалуйста, Звездочет, — улыбаюсь в губы, которые так же, как и мои пахнут шоколадом, как никогда уверенная в своем решении. — Я не хочу останавливаться. Слышишь, не хочу!

Я уже встретила однажды пустоту, оставшись одна у костра, и не готова его отпустить. Он колеблется, но мои руки гладят шею, а губы целуют. Я слышу свое имя и чувствую приятную тяжесть Воробышка, опустившегося на мою грудь. Снова тонко вздрагиваю под ним и часто дышу, когда пальцы Ваньки подбираются к бикини и медленно обнажают бедро. Он вспоминает надпись на бикини, стягивает их с моих щиколоток и тягуче выдыхает в ухо:

— «Kiss Me please». Мне нравится эта просьба, Умка. В ней все мои мысли, — прикусывает мою щеку, словно и вправду собирается меня съесть. — Никак не могу о ней забыть…

И я действительно слышу в его словах обещание «Не забудет». Ощущаю его горячее бедро между своими коленями, держусь за широкую спину Воробышка — он намного больше своей девчонки-ботаника, пьяной от новых чувств, и запоминаю теплый аромат моего мужчины и желания. Он гладит и нежно сжимает ягодицу, целует губы, и я почти захлебываюсь от ощущений, когда его нетерпеливые пальцы пробираются между ног и касаются меня.

— Катя…

Глаза закрываются сами, и выгибается спина.

— Да.

Это все похоже на взрыв ощущений — болезненно-колких, живых, безрассудных и настоящих. Захватывающих дух и обнажающих души. Соединяющих нас в одном гулком биении сердца. Я познаю его с тихим вскриком, жесткими пальцами впиваюсь в крепкую спину и отдаюсь на волю мягких губ, ответивших на мой вскрик успокаивающим поцелуем.

— Катя, Катенька… Только скажи! Я сумасшедший?

— Ты самый лучший!

И разве можно сказать иначе, принимая вместе с ним его нежность? Узнавая себя всецело? Нет, не отпущу! Да он и сам не отпускает. Наши рваные дыхания слышны в ночи, наши поцелуи так же безумны и на грани, как и безумна сама ночь. Наши тела впервые откровенны друг с другом. Сколько еще будет моментов в жизни — ярких и чувственных, проникновенно-личных, но этот я запомню навсегда. Ванькину нежность и страсть. Свою смелость и благодарность наших тел, познавших близость.

Нет, я ни о чем не жалею. Ни о чем!

— Катя, иди ко мне, — Ванька ложится на подушку и притягивает меня к себе. Опускает на грудь, приникая губами к виску. Накрывает одеялом. — Спи, Умка! — мягко просит. — Хочу и во сне тебя чувствовать.

И я тоже хочу его чувствовать. Его «хочу» мне ужасно нравится! Сейчас о стольком нужно подумать, столько еще раз пережить, но я почти сразу же засыпаю на плече под Ванькино тихое и по-мужски уверенное:

— Ну и наделали мы с тобой сегодня дел. Теперь ты точно никуда от меня не денешься.

POV Воробышек

Пробуждение приходит позднее. Сон еще не ускользнул совсем, сознание помнит приятные моменты, но что-то прогнало его, и в приоткрытый глаз попадает солнечный луч. Ну, конечно. Она, Умка. Уже проснулась, тихонько выползла из-под моей руки и пытается встать.

— Привет, — я протягиваю ладонь и касаюсь ее голого плеча. Провожу по нему пальцами, вспоминая нежность ее кожи. — Сбегаешь?

Она падает на подушку и прикрывается одеялом. Смотрит немного растерянно. Без очков ее глаза большие, а в свете дня невозможно-голубые.

— Доброе утро. Нет. Просто хотела в душ.

Часы на тумбочке показывают час дня, и за окном светит солнце. Долго же мы спали.

— Скорее добрый день, — сообщаю Очкастику: все равно ведь не разглядит. — Кать, как ты?

Вопрос неловкий, но я не могу его не задать. Ночь пролетела стремительно и мы позволили себе все. Я старался быть осторожным, но знаю, что первая близость далась ей нелегко.

— Ну, — она впервые в этом дне улыбается, — кажется, жить буду. Но сегодня, Вань, лучше не повторять.

— М-м, Умка, — я привстаю на локте и нависаю над ней. Вновь сгребаю девчонку под себя, зарываясь носом в мягкие волосы. Прижимаюсь к ней, чувствуя, как во всех частях тела тут же просыпается желание, — а так хочется. От тебя сложно оторваться. Ка-ать?

— Что?

— Оставайся и сегодня у меня. Поездка в лес может затянуться. Друзья, природа, шашлыки… Чего дома делать? Я сам позвоню твоим и нагло совру. Я умею.

— Мы же только проснулись? — удивляется она.

Я отстраняюсь, но смотрю на нее близко, глаза в глаза, рассматривая при солнечном свете крохотные веснушки на носу.

— Все равно. Я знаю, о чем ты думаешь и не хочу тебя отпускать.

Да, мы только что проснулись, а я уже хочу провести с ней весь день. Просто валяться в кровати, смотреть кино, говорить о ерунде. Да и какая в сущности разница!

— И что мы будем делать?

— Ну, ты же у меня столько всего умеешь, — я ловлю прядь ее волос и пропускаю сквозь пальцы. Они у Умки шикарные, густые, цвета молочного шоколада. — Будешь цитировать любимого Конфуция или учить меня китайскому языку. Придумаем что-нибудь.

— Так нечестно, Воробышек, — осторожно возмущается она, не пряча улыбку.

— Хорошо. Согласен сыграть с тобой в шахматы. В кровати! Оставайся, Катя!

— Не могу.

— Почему?

— Вань, если ты не перестанешь на меня вот так смотреть…

— Как?

— Как Аладдин на сад с персиками. Или на волшебную лампу.

— То что?

— Я обыграю тебя в два счета и первой начну приставать. Все хотят Воробышка, и я не исключение.

Я смеюсь. У нее отличное чувство юмора и с ней никогда не скучно. Она удивительная — эта маленькая гордая ботанша с идеальными скулами. И она моя. Для меня это так же ясно, как наступивший за окном день.

— Все хотят, — соглашаюсь, пуская в голос хрипотцу. Наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Но вопрос: кого хочет он?

Наше первое утро, ночь еще памятна близостью, и тело не насытилось, чтобы молчать. Я с радостью встречаю ее запах — аромат теплой нежности и проснувшейся, разбуженной мной женщины. Ночью она буквально скрутила меня в узел.

— Знаешь, глядя на твои губы, любой поймет, что ты целовалась ночь напролет.

Я пробую стянуть с нее одеяло, но она крепко держит.

— Ладно, беги в душ! — я сдаюсь.

Снова ложусь на подушку, закидываю руки за голову и наблюдаю, как Умка садится в кровати. Смотрит на меня, раздумывая: как бы ей поступить. Футболка потерялась где-то в постели и под рукой ничего нет. Я решаю ей помочь.