— Работать только на прием! — приказал Сергей. — И без шуток, если хотите остаться живыми. Хоть я и не ас, но самолет при случае посадить сумею, — я занимался в аэроклубе. Понятно?

— Понятно, — проворчал пилот. Так летели еще некоторое время, затем пилот предупредил: — Пора заходить на посадку!

— Теперь делай молча и быстро, что я скажу! — велел Сергей. — Снизиться до ста метров. Снижайся быстро, как только снизишься до ста метров, тут же отрубаешь ответчик УВД и уходишь на юго-запад. Все ясно?

— Ничего не ясно, но сделаю, — мрачно ответил пилот, косясь на пистолет в руках Сергея.

6 сентября 1994 года, 16.50.

Едва Самойлов и Коннор вылезли из вертолета, как тот немедленно взлетел: в аэропорту не должно быть подозрительных объектов, — кто знает, может быть, сообщники Кузнецова наблюдают за обстановкой.

Местное управление ФСК отслеживало передвижение трейлера. Все шло по плану, — и вдруг зазвонил сотовый Самойлова. Тот выслушал сообщение и от души выругался. Коннор вопросительно посмотрел на него. Самойлов пояснил:

— Самолет Кузнецова появился в зоне аэропорта. На запросы диспетчера не отвечал, затем вдруг стал стремительно терять высоту и исчез с радара. Это случилось десять минут назад.

— Вы полагаете, что это авиакатастрофа? — спросил Коннор.

— Я полагаю, что надо немедленно брать трейлер, пока и он куда-нибудь не исчез! — поделился опасениями Самойлов.

— Это правильно, — согласился Коннор.

Самойлов взял со стола рацию и сказал:

— Здесь первый. Поехали!

6 сентября 1994 года, 17.05.

— Мы приближаемся к границе с Турцией, — предупредил пилот. — Опять не будем отвечать на запросы с земли?

— Необычайно догадлив! — усмехнулся Сергей.

— А если нас перехватят истребители ПВО? — возразил пилот. — Если ты думаешь, что у турок устаревшие самолеты, так американцы им подбросили F-16. Опять же, авиабаза НАТО в Инджирлике. Так что я не стал бы углубляться на территорию Турции. Или у тебя другие планы?

— Опять ты в точку! — согласился Сергей. Он развернул карту и посоветовал: — Ты для начала перейди на семь тысяч метров. На этом эшелоне сейчас должен лететь самолет из Трабзона в Диарбакыр. Если повезет, с ним не столкнемся, а время выиграем. Теперь смотри сюда, на карту. Вот горный хребет Агрыдаг. Вот здесь, в маленьком ущелье, есть взлетная полоса. На нее ты должен сесть.

— Это невозможно! — раздраженно воскликнул пилот. — В горах, на незнакомую полосу, не оборудованную посадочными маяками, — это самоубийство!

— Да, это невозможно, — согласился Сергей, — невозможно для любого другого. Но для заслуженного летчика СССР Петра Громова нет ничего невозможного. Докажите, что вы достойны своего знаменитого однофамильца! Тем более что за это я плачу приличную сумму „зеленых“, вполне достойную стать выходным пособием даже для заслуженного летчика СССР! Да, и еще одна деталь: в свое время звание заслуженного летчика СССР товарищ Петр Громов получил за то, что возил гуманитарную помощь в Армению жертвам спитакского землетрясения. В том числе и с этой взлетной полосы в Агрыдаге. Да, и еще убедительная просьба: не надо рассказывать мне про недостаток горючего, — я абсолютно точно знаю, что самолет заправлен под завязку и топлива хватит на две тысячи километров. Наш маршрут составляет примерно 1800 километров плюс-минус 50 км. Все правильно?

— Вы чертовски хорошо осведомлены, — неохотно признал пилот, — но я ничего не могу гарантировать. Понимаете? Ничего!

— А мне не нужны гарантии, — заметил Сергей, — мне нужна мягкая посадка. Впрочем, и вам тоже. Флаг в руки, мастер!

6 сентября 1994 года, 18.20.

Самойлов и Коннор сидели на балконе номера гостиницы „Весна“ в Адлере и анализировали результаты операции. ОМОН прекрасно справился с задачей: трейлер тормознули, положили обалдевших дальнобойщиков мордами на асфальт и арестовали груз — две тонны тушенки.

— Они разгрузили трейлер ночью на складе и загрузили в него консервы, — это понятно. Но куда делись ракеты? — размышлял Коннор. — Погрузили на „Железнякова“?

— Проверка груза на „Железнякове“ уже идет, — ответил Самойлов. — Но я сомневаюсь, что там что-нибудь найдут. Я бы на их месте не повез груз на „Железнякове“. Я бы перебросил бы его на один из теплоходов, что возят „челноков“ в Турцию.

— Допустим, здесь это можно сделать, но как быть с турецкой таможней? Неужели и их купили? — с сомнением спросил Коннор.

— Думаю, что и турецкую таможню купить у них денег хватило бы! — ответил Самойлов. — Но зачем? Я бы поступил проще: дождался бы, пока не покажется турецкий берег, и перегрузил бы груз на быстроходные катера. А там — ищи ветра в поле!

— Но для этого надо захватить теплоход! — возразил Коннор. — Предположим, — захватили теплоход, вывели из строя рацию. Но ведь у команды и пассажиров могут быть сотовые телефоны. Кто-нибудь наверняка связался бы с внешним миром и дал бы знать о происшедшем!

— Это верно! — согласился Самойлов. — Но они могли и это предусмотреть!

— Но каким образом? — спросил Коннор. — Предусмотреть можно, но что предпринять?

— Скоро мы это узнаем, — вздохнул Самойлов. — Если я, конечно, прав!

Спустя сутки Самойлов с мрачным удовлетворением узнал, что он оказался прав. В тридцати милях от турецкого берега шедший из Сочи в Трабзон теплоход „Владимир Маяковский“ остановил турецкий полицейский катер. Поднявшиеся на борт люди в форме турецких полицейских погрузили на катер два десятка ящиков и быстро ретировались. Излишне говорить, что вышеупомянутые турецкие полицейские никогда не получали жалованья от правительства Анкары.

16 сентября 1994 года, 10.20.

— Почему эти чертовы турки не вынудили самолет к посадке на какую-нибудь военную базу? — с раздражением спросил Гавров. Он сидел у себя в кабинете. Еще присутствовали полковник СВР Залинов и полковник Самойлов.

— А почему наши бравые соколы не сделали этого, а позволили Кузнецову беспрепятственно добраться до Турции? — с сарказмом вопросил было Самойлов, но осекся под тяжелым взглядом Гаврова. Наступило молчание. Гавров молча постукивал карандашом по столу, затем сказал:

— Впрочем, это не имеет значения. Самолет был захвачен, угнан, и, хотя турки нам его уже вернули вместе с экипажем, Кузнецов со своей сообщницей бесследно исчез. Выгруженные с борта теплохода „Владимир Маяковский“ ПТУРсы тоже исчезли. Похоже, нашим общим знакомым теперь придется заниматься вашему ведомству, Виталий Николаевич. Что скажете?

Залинов откашлялся.

— Турецкая полиция достаточно оперативно блокировала район посадки. По показаниям свидетелей, Кузнецов и его сообщница были вывезены на джипе неизвестными вооруженными людьми сразу после посадки. Их поиски пока не дали результата. Что касается груза противотанковых ракет, то, по данным турецкой контрразведки, их переправили в иракскую часть Курдистана. Понятно, что турки теперь не будут напрягаться по части их поиска. От источника в ЦРУ поступила информация, что в обмен на ПТУРСы курды переправили несколько ПЗРК тому самому сербскому посреднику, о котором нам говорил полковник Самойлов. Груз ПЗРК сейчас находится предположительно в Стамбуле.