А когда мы приехали в МУР, я еще больше удивился. Покоридорам проходили свежевыбритые, подтянутые офицеры. Правда, большинство — вштатском. Но какие лица! Честное слово, я изменил свое мнение о нашей милиции.Словно оказался в Академии Генштаба, а не в МУРе. Потом я долго сидел в приемнойначальника МУРа, пока Демидов все подробно рассказывал генералу. Наверное,целый час рассказывал. Наконец меня позвали в кабинет.

— Извините, подполковник, — сказал генерал, поднимаясь из-застола и, протягивая мне руку. — Демидов мне о таких ужасах поведал — всю ночьне заснешь.

— Ничего. — Я пожал генералу руку и уселся напротивДемидова.

— Все эти страсти-мордасти про деньги — это правда? —спросил меня генерал.

— Правда.

— Значит, хотят вывезти сто миллионов долларов? А как они ихвывезут? В контейнер поместят или повезут в карманах?

— Нет, в карманы столько не поместится, — без тени улыбкипроговорил Демидов. — В один «дипломат» помещается ровно миллион долларов. Ужепроверено. А в объемистый чемодан можно упаковать десять-двенадцать миллионов.Вероятно, у этих четверых будут чемоданы. Если здесь они пройдут, минуятаможню, то в Швейцарии багаж никто проверять не станет.

Они сдадут чемоданы встречавшим и улетят обратно.

— Но почему они летят обычным рейсом? Почему не спецрейсом?Ведь они везут такую сумму… — сказал генерал, уже обращаясь ко мне. — И почемуих оформляют как туристов? Ничего не понимаю…

— Все правильно, — ответил я. — В Швейцарии очень строгиезаконы насчет наличных денег. А если перевести такую сумму из какого-нибудьбанка, то можно проследить всю цепочку. Поэтому деньги везут самые обыкновенные«туристы», имеющие туристические визы. Кому придет в голову, что деньгиввозятся именно таким образом. Я думаю, их будут встречать прямо в аэропорту.Ведь такая сумма — рисковать не захотят. Весь вопрос в том, как нам задержатьэтот рейс.

— Значит, задержим рейс? — вздохнул начальник МУРа. — Этоведь не заурядная уголовщина. И, судя по вашей информации, к делу подключенысотрудники ФСБ и службы охраны.

— Верно, — кивнул Демидов. — Поэтому и нужна наша помощь.

— Да, политика… — поморщился генерал. — Финансируютизбирательную кампанию.

— Но ведь и убийства имели место.

— Они не имеют непосредственного отношения к деньгам. Ты жесам говорил, что офицеры ФСБ, возможно, никого не убивали. Действовалиуголовники — Бурый и Гриб. Вот с ними и нужно разбираться.

— Бурый в морге, — пояснил Демидов. — А Гриб в больнице, поднаркозом. До понедельника остался только один день.

— Что ты мне предлагаешь? — разозлился начальник МУРа. —Задержать самолет и арестовать всех подозреваемых? С этим я согласен. А всеостальное — твои домыслы. Где у вас доказательства, что сотрудники ФСБ в чем-тозамешаны? Нет у вас таких доказательств. Одни только слова. Ты представляешь,что будет с нами, если мы обвиним ФСБ и службу охраны в убийствах? Обвиним и несможем ничего доказать. Сразу вылетим из своих кабинетов.

Демидов молчал. Я тоже. Формально генерал был прав, у нас небыло никаких доказательств.

— И с деньгами непонятно, — продолжал генерал, уже немногоуспокоившись. — Откуда такая сумма наличными? Может, все законно оформлено, авам кажется, что это афера.

— Господин генерал, — не выдержал я, — за последнюю неделюпогибли четверо посвященных в эту тайну. И ранен сотрудник прокуратуры. А выговорите, что там все законно оформлено.

— Ладно, не объясняй, — нахмурился генерал. Он явнонервничал. — Это у вас в службе охраны все «господа», а у нас мы пока«товарищи».

— Простите, товарищ генерал, — улыбнулся я.

— Какие будут предложения? — спросил начальник МУРа,обращаясь к Демидову.

— Блокировать рейс, вылетающий в Цюрих, в понедельник утром.Проверить всех пассажиров. Всех до единого. Проверить багаж. И только потомразрешить взлет.

— Для такой акции мы должны получить согласие министра. Илихотя бы руководства МВД на транспорте.

— Верно, — кивнул Демидов. — И как можно скорее.

— Сегодня суббота. И уже вечер. Кого я сейчас найду? Азавтра воскресенье.

— В понедельник утром они вылетают в Цюрих, — напомнилДемидов. — Все нужно решить до понедельника.

Генерал молчал. Я видел, что он колеблется, нервничает. Ведьэто дело могло испортить ему карьеру. Могло стоить не только генеральскихпогон, но и доброго имени, нажитого десятилетиями честной службы. Но намповезло. В отличие от других служб, где руководителей назначают со стороны,руководствуясь лишь принципом личной преданности, в МУРе работали настоящиепрофессионалы.

— Хорошо, — сказал генерал. — Я попытаюсь сделать всевозможное. В понедельник утром проведем совместную операцию с управлением МВДна транспорте. Но, боюсь, в ФСБ могут узнать о нашей подготовке. Скрытьоперацию такого масштаба крайне сложно. Как думаешь действовать, Демидов?

— Не сообщать никому, — предложил подполковник. — Приехать ваэропорт за полчаса до вылета. Оцепить самолет и проверить весь багаж. Дляэтого потребуется человек двадцать — двадцать пять, не больше.

— А если вы правы, если прикрытием операции занимается ФСБ?Ты представляешь, что произойдет в аэропорту? Представляешь, какая стрельбаначнется?

— У нас нет другого выхода, — произнес Демидов.

— Да, похоже, — согласился начальник МУРа. — Значит, так…Пока что обо всем молчать. Никому ни слова. Никому. Пока об операции ваэропорту знаем только мы трое. Если все подготовим правильно, задержим рейс ипроверим багаж. Но если мы ошибемся… Знаете, куда нас отправят, всех троих? Впсихиатрическую больницу. В лучшем случае.

— Не страшно, — сказал Демидов, поднимаясь. — Хуже, чемздесь, не будет. Там, говорят, бывает приличное общество.

Начальник МУРа посмотрел на него и расхохотался.

В воскресенье утром Алена, Андрей и Игорь вылетели в Берлинрейсом Аэрофлота. Демидов не разрешил Литвинову поехать в аэропорт. Обапонимали, что появление в аэропорту такого свидетеля, как Литвинов, значительноосложнило бы обстановку. По указанию Демидова группа сотрудников уголовногорозыска сопровождала семью до самого самолета. Лишь когда авиалайнер взлетел,один из сотрудников позвонил Демидову, сообщив, что все прошло благополучно.Литвинов так и не появился в аэропорту. Он даже не позвонил, понимая, что всеразговоры будут прослушиваться.

Демидов, видевший, в каком состоянии Литвинов, ничего не могподелать. Он понимал, как важно сохранить именно этого свидетеля, успевшегопобеседовать и с Облонковым, и с Беспаловым. Именно поэтому весь воскресный деньЛитвинов, Гочиашвили и Чупиков провели в доме на проспекте Мира, под охранойофицеров уголовного розыска.