— Тут мои личные сбережения, — поспешно проговорил Беспалов.

— Не сомневаюсь. — Я вывалил на стол пачки долларов. Ровнодвенадцать пачек.

— Зарплата честного служащего за тысячу лет непорочнойслужбы, — перефразировал я незабвенного Остапа Бендера. Но моему собеседникубыло не до шуток.

— Оставьте ваши дурацкие шуточки! — завизжал он. — Это моиличные сбережения.

— Уже не ваши. — Я отсчитал ровно пять пачек и рассовал покарманам.

— Это грабеж! — возмутился Беспалов. Кажется, он мог сдатького угодно, лишь бы не трогали его деньги.

— Самый настоящий, — подтвердил я. — Только я забираю невсе. Мне не нужны ваши грязные деньги. Я беру только те пятьдесят, которыеукрали у моего сына. И у моего убитого друга. Заметьте, еще две тысячи выостаетесь мне должны.

— Я не брал ваших денег! — выкрикнул он.

— Какая разница. Их взял кто-то из ваших людей. Меня это ужене касается. Я сейчас уйду и обещаю вам, что никогда и никому не стану ни о чемрассказывать. Если вы такой идиот, что скажете кому-нибудь о моем визите, то ядумаю, что в следующий раз полковник Слепнев займется лично вами. Надеюсь, вывсе поняли?

Он молча отвернулся. Но по выражению его лица я понял, чтоон будет молчать при любых обстоятельствах, чтобы не подставляться под пулюкиллера.

— До свидания. — Деньги лежали у меня в карманах, и я хотелскорее уйти.

Повернувшись, я быстро вышел из дома. Водитель уже ждал усвоей машины. Я поблагодарил его за помощь и поспешил дальше. Нужно было уйтииз поселка как можно быстрее.

Меня никто не останавливал. Видимо, Беспалов понял, чтолучше никому не сообщать о моем визите. Я остановил проезжавшую по трассемашину и уже через полчаса был у своего дома. Мобильный телефон, который явключал каждые три часа, по-прежнему молчал. Лобанов мне не звонил, и это начиналоменя тревожить. Позвонив Андрею, я узнал, что у них все готово и в воскресеньеутром они вылетают в Германию. Правда, на мой вопрос о деньгах он толком неответил. Очевидно, недостающие тридцать тысяч были для них неподъемной суммой.

— Я нашел деньги, — сообщил я. — Выходи из дома. Только небери свою машину. Пройдешь пешком два квартала и остановишься около кафе. Ябуду неподалеку. Зайди в кафе и встань у стойки, рядом с окном. Только возьми ссобой мобильный телефон.

Иногда я думаю, что сегодня всех людей в нашей стране нужноучить искусству выживания. Искусству уходить от наблюдения, умению стрелять,пространственному мышлению, ориентации на местности, поведению в агрессивнойсреде. Мы все живем в агрессивной среде. Наши города давно стали опасными дляжизни.

Все получилось так, как я ожидал. Андрей вышел из дома, и ясразу заметил «хвост», который к нему прицепился. Это меня встревожило. Еслиони так нагло его «пасут», то вполне вероятно, что деньги могут снова уплыть.Рисковать нельзя. Я позвонил на мобильный телефон Андрея.

— За тобой следят, — сообщил я.. — Зайди в кафе и ничего неделай. Просто войди и стой у окна. Потом выпьешь кофе и поговоришь с кем-нибудьиз посетителей. Подойди к кому-нибудь и перекинься несколькими фразами. Толькобыстро, у тебя мало времени.

Я понимал, что наши телефоны могут прослушиваться. Но японимал и другое. Если даже телефоны прослушиваются, то, конечно, не теми двумянаблюдателями, которые следовали за Андреем. И еще: если Андрей сделает всебыстро и правильно, один из наблюдавших за ним должен будет прикрепиться кчеловеку, с которым он заговорит. А с оставшимся наблюдателем мы как-нибудьвдвоем управимся.

Андрей сделал все наилучшим образом. Он не просто вошел вкафе и нашел себе собеседника. Он даже вытащил из кармана записную книжку,что-то записал и, вырвав листок, передал его своему собеседнику. И только потомвышел из кафе. Один из наблюдателей, как я и предполагал, остался в кафе,второй бросился за Андреем.

Остальное было делом техники. «Номер второй» даже не понял,что произошло, когда Андрей свернул, за угол и я втащил его в подъезд. Нужнобыло видеть, как «хвост» пробежал мимо нас, глядя по сторонам в поисках Андрея.

— Вот деньги, — протянул я три пачки. — Только обязательноположи все на карточку.

Прямо сейчас поезжай и положи, чтобы они не пропали. А потомвозвращайся домой.

— Мы вылетаем послезавтра утром, — сообщил мне Андрей.

— Отлично. Передай привет Игорю и Алене. Скажи, пусть несердятся, если я не смогу приехать. Пока.

— Тебе нужна помощь? — спросил Андрей.

— Только если вы уедете, — признался я. — Иначе мне тугопридется. Вызови такси в день отъезда. Сразу езжайте в аэропорт. Никуда несворачивайте. У кого оставите девочку?

— Завтра отвезем к моей маме.

— Нет. Только послезавтра, — возразил я., — А еще лучше,если они останутся дома, пока вы не уедете. Иначе вас могут задержать.

— Все так серьезно? — Я молча кивнул. Потом мы расстались.На прощание я его даже обнял. Никогда не думал, что стану обниматься с мужеммоей жены. Более того: мы даже расцеловались. Он не спросил, откуда у меняденьги, а я не стал рассказывать. Говорят, что на богоугодное дело нельзя братьворованные деньги. Но я их не воровал. Если Бог действительно все видит и всепонимает, то он должен был оценить мой поступок. Я взял даже меньше того, что уменя украли. Взял на лечение мальчика. И я не мог считать эти деньгиворованными. И Бог, если он видел, как со мной поступили, тоже не должен былтак считать. Впрочем, прямой связи с Господом у меня не было, и я не знал, какон реагирует на мои действия.

Только после того, как Андрей уехал, я наконец позвонил СашеЛобанову. Был уже четвертый час. Лобанов сразу снял трубку.

— Что у тебя? — спросил я.

— Плохо, — ответил Саша. — Прокурор города согласилсяпринять меня только через три дня, в понедельник. Его нет в городе. А Дубов мнене поверил. Я ему пытался объяснить, но он кричит, что Литвинов преступник.

— Так что делать?

— Не знаю. Нам нужно встретиться, чтобы вы все наговорилимне на диктофон. Это будет хоть какое-то доказательство, когда я пойду кпрокурору.

— Давай, — согласился я. — Когда ты сможешь подъехать?

— Позвоните мне по обычному телефону, — сказал Саша. — Тогдаи договоримся.

Ровно через час я позвонил Лобанову по обычному телефону, имы договорились встретиться на прежнем месте, недалеко от прокуратуры. Теперь ябыл уверен, что все будет в порядке. Беспалов будет молчать. Облонков тоже врядли станет рассказывать о своих ночных откровениях. Мне нужно наговорить всюисторию на диктофон, дождаться воскресенья, когда улетят наши, а в понедельникСаша попадет на прием к прокурору города — и всему конец. Афера с деньгамибудет раскрыта, и виновные получат по заслугам. Я же вернусь на службу.