общем, получается заколдованный круг, который, однако, дает ответ – источник лежит одновременно и в каждом человеке, и вне его, а значит – в другом человеке. Иными словами, каждый получает норму от каждого другого и сам делает то же самое. Мы приходим к всеобщему договору, где стороны – абсолютно посторонние и этим равны.

Но что дальше? Дальше надо, во-1-х, выделить суть абстракции человека, о которой мы столько говорили. "Символ общества", "модель человека", "человек вообще" – что это? Это то общее, что обьединяет всех, т.е. свобода. Иными словами, участник договора – любой свободный субьект, нечто, обладающее разумом/свободной волей и находящееся в состоянии свободы. Во-2-х, надо включить в договор всех, кого он касается. Ибо как иначе нам получить универсальные абстракции из конкретных, уникальных людей, загруженных своими субьективными проблемами? Надо сложить их вместе и разделить на N! Только обьединением всех возможных уникальностей достижима та абсолютная универсальность, а субьективностей – обьективность, которая требуется свободе. И тогда мы можем сказать, что добровольное участие каждого члена общества, включая разумеется потомков, превращает договор в законодательный сьезд и учредительное собрание. Конкретные роли и правила, прописанные в результате соглашения могут оказаться любыми, но все они будут законны, если участники приняли их в отсутствии всякого взаимного насилия, принуждения, давления, влияния и т.п, равно как и наличия специфических нужд и потребностей, делающих их обладателей несвободными, в условиях максимально возможной внешней и внутренней свободы принятия решений. Участники должны стремиться к полной обьективности в учете требований, интересов и предпочтений каждого, к согласованию личных целей и ценностей, к точному балансу возможностей. При этом они должны быть честны, искренни, открыты в своих мотивах и вообще использовать все возможные моральные механизмы, помогающие достижению общего блага – успешного соглашения. Они также должны обладать всей полнотой информации и вообще добиваться максимального знания об окружающем мире и самих себе.

Остается сформулировать все это кратко и мы получим основополагающий принцип обьективного права, которым вполне можно руководствоваться для изложения 1-й статьи договора и попутно – девиза на знамени всякого свободного общества. Для краткости я сформулирую этот фундаментальный принцип в виде букв "ФП".

– Практика

Первый вопрос, который приходит в голову – а почему нет цели договора? Откуда известно, что в его результате появится свобода? Вдруг люди договорятся выбрать себе императора или устроить коммунизм? Что ж, мы просто забыли, что говорили чуть выше об основе договора – когда мы соберем всех свободных людей и поставим их в свободные условия, результатом будет именно свобода, ибо это единственное, до чего они смогут договориться. А если договорятся до императора – что ж, значит это и есть свобода, можно сказать ее обличие. Хорошо, а откуда возьмутся сами свободные участники? Ведь свобода только появится из договора? В этом, безусловно, проблема. Как и в самой абстракции ФП, который должен появиться в процессе договора. Однако нас не должны смущать парадоксы! Из договора появится большая свобода, чем была, ФП – путь ее расширенного воспроизводства. И так же появится улучшенный вариант ФП, свобода – условие работы нашей процедуры. Ну, а что касается начала процесса, начало мы как-нибудь положим.

Далее, ФП упоминает "каждого такого члена общества", а как быть с преступниками например? Вот оно – слабое место! На самом деле отказники нам не нужны – какое отношение они имеют к свободе? Для участия требуется безоговорочное, незамутненное возможным недоверием согласие с ФП, что и есть тест на звание свободного человека и наличие мозгов. Только так можно отличить разум от рассудка, а свободных людей от прочих обладателей членораздельной речи! А согласятся ли потомки? Конечно, потомки людей – люди, в этом пока можно не сомневаться. Но что дальше? Как договариваться? Ясно же, что учредительное собрание – это натуральный бред! К счастью, собирать в одном месте всех, включая потомков, и не требуется. В этом чудо этики и парадокс обьективности. Последняя требует консенсуса всех возможных субьективностей, но поскольку сам консенсус возможен лишь вследствие стремления к нему, преодоления каждым своей субьективности в поисках общего, для договора может оказаться достаточно двоих, если больше никого пока нет! Если они ведут себя этично, они преодолевают свою субьективность, успешно превращаются в абстракции и тогда их договор вполне может являться основой обьективного права. Правда, обьективность эта будет не очень обьективной. Дальше если надо, к ним может присоединиться третий со своим особым мнением и тогда договор будет подправлен в сторону обьективности. А потом может подключиться четвертый. И пятый. Дальше думаю, все понятно, дальше можно не добавлять.

Чтобы развеять ненужные сомнения и выразить это более осмысленно, можно сказать так – чем этичнее, свободнее, независимее друг то друга субьекты договора, тем ближе к обьективному результат их соглашения. Ведь сам факт того, что им удалось договориться свидетельствует о том, что обьективное обнаружилось! Ну а на практике, независимость друг от друга достигается только подключением к договору новых субьектов – и чем их больше, тем выше шансы достигнуть в итоге все более трудный, но и все более обьективный результат. Правда тут есть нюанс. Если любое взаимодействие между людьми потенциально может стать источником норм, то тогда как новые нормы станут известны остальным? Незнание закона освобождает от ответственности, ибо закон, принятый вне договора не легитимен – и это в точности то, что происходит в случае обьективной этики! Свобода всякий раз ставит логику в тупик, наши размышления углубляются, а письма удлиняются. Так, что извините, друзья, но это еще не конец.

Спросим себя честно: решили ли мы свою задачу – найти и формализовать основополагающий принцип ОЭ, пригодный для права? Очевидно нет, наша попытка создать абсолют или раскопать его в основаниях ОЭ позорно провалилась. И не будь мы невнимательны, мы бы сразу сообразили, что это невозможно. Ведь закон – это формальность, а из формальности никак не могут вытекать новые формальности, тем более все остальное право. Формальный источник права, принцип, позволяющий придумывать новые законы, принципиально невозможен! Однако это не значит, что власть непобедима. Мы решили нашу задачу частично – нашли подход к принципу, хоть у нас и не вышло его формализовать. "ФП" звучит формально, но не слишком практично. Но зато ФП указывает нам путь к формализации – посредством его постоянного применения к самому себе. Этого не достаточно для закона, но вполне достаточно для того, чтобы уничтожить власть. ФП ясно определяет источник формальных норм и формального права – и это не