Движение – всегда насилие. Убегая от насилия, мы одновременно создаем насилие. Как же мы можем идти к черте, ведь черта – это предел? Волшебную черту можно вообразить в виде линии горизонта, или лучше дна фрактала, куда можно стремится, правда не особо приближаясь. Это граница между пространствами возможностей субьектов. И одновременно – цель, абстрактная и бессмысленная. Приближаясь, мы сами наполняем ее смыслом и делаем это с помощью норм. Придумывая социальные модели и институты, мы и приближаемся к черте, и одновременно удаляемся от нее, как идя к горизонту или погружаясь во фрактал, мы одновременно открываем новые пространства, отдаляющие нас от цели. Рождение новой свободы – это творческое создание новых возможностей, причем строго на черте. Если возможности появляются где-то сбоку – это не свобода, а насилие и несправедливость. Черта – что-то типа генератора возможностей, новые возможности словно вытекают из нее и расширяют пространство вокруг, делая субьектов все более независимыми друг от друга. Мы маркируем новое пространство нормами, чтобы оно не сжалось обратно. Мы запрещаем правилами насилие, чтобы оно не мешало создавать новые возможности.

Так рождаются средства устранения взаимного влияния, преодолевающие любые силы природы, делающие каждого максимально независимым от соседа. Единственный способ стать свободными – раздвинуть границу так далеко, что перестать ее замечать, сделать людей бесконечно далекими друг от друга, превратить их в абстракции. Фактически, поиск границы – это преодоление материи в самой общей форме, вплоть до уничтожения пространства, потому что пространство – одно на всех и мы так или иначе столкнемся с соседом, если не будем внимательны. Вот почему свобода так же бесконечна, а черта – глубока, как и сама обьективная реальность. А нормы – то, что из нее получается, когда мы ее раздвигаем. Отходы, так сказать, производства.

Так что отклонение норм от обьективной этики – кажущееся. Во-1-х, важно, как нормы были получены, а во-2-х, оно временное. Практическая польза обязательно устареет и заменится чем-то более совершенным и более этичным. И так будет всегда.

– Бесконечность правил

Обьективная этика требует полной формальности и строгих правил. Как ни грустно, это и есть свобода. Попасть в мир, где все возможно и все неизвестно, можно только следуя правилам. Правила – это дорога, позволяющая избежать насилия, потому что там где нет правил, есть только произвол, игра сил, несчастный случай и смерть. Но та же свобода требует выхода за правила. Новое невозможно, если следовать правилам, а свобода – это всегда новое и неожиданное. Результат – бесконечное движение от одних правил к другим, от старых – к новым, от насилия – к его запрету, а от запрета – к новым возможностям насилия. Сравните свободу с детерминизмом – обновление правил и движение вперед против неизменных законов и нелепой случайности.

Не сбиться с нужного направления помогает договор. Обьективность договорных норм не в их неизменности, а в том, что каждая новая норма оказывается ближе к свободе. Именно это и гарантирует правильная процедура. Для иллюстрации возьмем что-то конкретное. Например, запрет физического насилия. Вроде просто. Но вот беда, запрещая физическое насилие, мы никак не можем избавиться от нашего физического существования, которое по самой своей сути чревато лобовыми столкновениями, особенно при движении быстром. Как же быть? Всем нам надо перемещаться в пространстве и желательно на собственной машине. Такая поездка – это риск столкновения, т.е. ужасного физического насилия. Как его избежать? Очевидно принять норму, запрещающую поездку на машине. Эта норма – уже шаг к свободе, потому что она гарантирует нам отсутствие столкновения с машиной. Но это правило совсем не обладает обьективностью – на нынешний автомобильный взгляд. Та же свобода требует, чтобы мы могли ездить. Поэтому есть смысл принять закон, разрешающий движение, но, например, в одну сторону. Так мы заменяем прежнее правило несколькими новыми, более обьективными. Следующим шагом мы разрешаем некоторым ехать влево, а некоторым – вправо, но строго по своим сторонам. Идея понятна. Откуда мы знаем, какие правила принимать? Может нам помогают небеса? Нет. Нам помогает ФП – как людям надо, так они и договорятся. Только их договор делает новые правила более обьективными. И в конце из этого договора получится идеальное движение – бесконечно удобное и бесконечно безопасное. Даже если для этого потребуются бесконечные переговоры.

Что же дальше? А дальше правил становится так много, что человек не сможет помнить их все. Точнее сказать, правил становится бесконечно много, и вместо следования правилам, становится легче следовать принципу. Более того, чем больше правил, тем менее они нужны – при всем желании человек не только не узнает их все, большая часть ему просто не понадобится. И мы уже на этом пути! Хотя мы только еще мечтаем о свободе, власть позаботилась о том, чтобы мы вкусили прелесть подобной ситуации – законов у нас столько, что их не помнят даже специально обученные люди. И вероятно, правильно – многие давно вышли из употребления. Уже, например, забыт запрет на трупоедение. Или на сжигание ведьм. Они не нужны, потому что человек, слава богу, научился обходиться без них.

Но что же все это значит? Что все сказанное выше – пустая болтовня? Ни правила, ни договор не нужны? А нужен только один принцип? Это какой же?

– Излишнесть законов

Насчет болтовни вам виднее, друзья мои, но что касается принципа, то это разумеется ФП. Вообразите – полная свобода, с формальными нормами на все случаи жизни, включая все возможные виды карточных игр, а из слепого раба правил человек превратился в зрячего морального агента, который их не замечает. Мы получили мир, где абсолютно этичные люди следует прямо ФП – он наконец материализовался вживую.

Чтобы лучше понять это, обратимся к рисованию, которым мы сегодня что-то долго пренебрегали. Накопление норм, происходящее с течением времени, напоминает конус (рис. 2.2). Каждая норма – база для пяти следующих, более правильных и точных. Рост количества норм приводит к расширению личной "свободы" каждого, понимаемой как пространство возможностей ограничиться уникальным набором норм. Чем больше норм – тем дальше, независимее и свободнее друг от друга люди. Фрактал как бы расталкивает людей, которые разделяют все меньше общих норм по мере удаления друг от друга (рис. 2.3). Если сначала все нормы едины для всех, то со временем растет уникальность людей – каждый способен усвоить все меньшую долю норм и выбирает ее индивидуально и все более свободно. Пространство норм приобретает структуру –