В помещении было темно, и карлик зажёг свечу, осветившую сверкающую сталь и кожу. Хелко всё точно описал, но упустил из виду одну очень важную подробность.

— Оно римское!

В кладовой хватило бы римского оружия для целого отряда кавалерии, однако никакие римские отряды не явились бы в Галлию без снаряжения, и никто не доложил бы о них Сангибану, не сообщив сначала Аэцию. Снаряжение предназначалось варварам, но почему? И почему оно хранилось в секрете? Да потому, что всякого, кто наденет его, неизбежно примут за римлянина...

Зерко услышал голоса и задул свечу, словно растворившись в тени. Он снял капюшон и достал медальон с печаткой, подаренный ему Аэцием. Карлик надеялся, что стражники ещё помедлят, и тогда он напомнит им о своём знакомстве с Анианом.

Коридор озарили яркие вспышки света, а затем в него через сломанную дверь с громкими криками и руганью ворвались стражники: тот, первый, окликнувший его, и второй — уже немолодой седой солдат, вероятно его капитан, разозлившийся из-за сломанного замка. Оба держали за рукояти мечи. А третий, ниже и приземистее их, был в шляпе с полями, скрывавшими его лицо. Он остановился чуть поодаль. Они вошли в кладовую с горящими факелами в руках.

Зерко понял, что его непременно обнаружат, и выступил вперёд. Показав медальон, он заметил, как расширились глаза третьего мужчины.

Тот воскликнул по-гуннски:

— Ах ты мышонок!

Это был Скилла.

— С вами гунн! — изумился Зерко.

Капитан стражи укоризненно покачал головой.

— Мы же просили тебя не заходить внутрь. Мы тебя предупредили.

Скилла заговорил с аланами по-латыни, с сильным акцентом.

— Я знаю этого карлика. Он наёмный убийца, похититель детей и вор.

— Я помощник Аэция и Аниана! Вы не смеете мне угрожать.

— Если ему разрешили пообщаться с вашим епископом, то он, без сомнения, ввёл его в заблуждение, — предостерёг аланов Скилла.

— Больше он ни с кем не будет общаться! — воскликнули стражники и обнажили мечи. Их лезвия зловеще заблестели.

— Послушайте меня! Это хитрая уловка. Кто-то решил сдать ваш город гуннам...

Меч засвистел в воздухе, но Зерко остался цел и невредим. Он попытался ударить Скиллу молотком по голове, однако гунн ловко пригнулся и насмешливо улыбнулся противнику. Карлик упал, рассчитывая отползти и убежать, но лезвия мечей с лязгом опустились на каменный пол, преградив ему путь. Он перекувырнулся, отскочил и прыгнул через стойку с копьями и щитами, замедлив натиск его мучителей. Мужчины расхохотались. Это было то ещё зрелище!

— Гунны обратят вас в рабство! — прокричал Зерко из темноты.

Копьё полетело на звук его голоса и едва не попало в карлика.

— Вылезай, мышонок! — по-гуннски окликнул его Скилла. — Кот сейчас тебя съест.

Ему и вправду была нужна нора. Но в кладовой не было ни задней двери, ни окна. Водосток? Он его не обнаружил. Зерко начал искать в темноте самое укромное место, пока сапоги его убийц грохотали по камням. Предатели старались загнать карлика в угол. И там, на стыке стен и потолка...

Они набросились на Зерко, и он снова прыгнул. Перескочил через направленный на него меч и схватил за кольчугу стражника, напавшего на него. На мгновение карлик ошарашил стражника сильным толчком, от которого тот истошно заорал. А потом легко, словно белка, взобрался ему на голову и прыгнул, провалившись по пояс в глубокую впадину. Зерко поцарапал пальцы, пробуя удержаться.

— Ловите его! Ловите его! Я ничего не вижу!

По его колену скользнула рука. Зерко лягнулся, соприкоснувшись с чем-то твёрдым, и подтянулся кверху, насколько хватило сил. Теперь он начал пробираться по проходу, узкому, как курительная трубка.

— Приподнимите меня! — крикнул кто-то.

Зерко почувствовал, как к нему потянулась рука.

— Да он вроде проклятого кролика. Уж слишком мал! Я никак не могу его ухватить.

— А что там, в этой дыре? — спросил Скилла.

— Кто его знает? Может, отверстие для вентиляции.

— Он сможет выбраться оттуда наружу?

— Там есть решётка для животных. Он никуда не выйдет, но и мы его тоже не поймаем.

— Может, запустить туда собаку...

— Стоит ли беспокоиться, — отозвался Скилла. — Разве ваши рабочие не сумеют укрепить стены? Возьмите камни и корыто с известью. Мы его замуруем и никому не станем объяснять, куда исчез труп.

* * *

Даже во время работы каменщиков Скилла будто кожей чувствовал проклятия карлика. Коротышка был нелеп, передвигался как паук, и, похоже, тысячи нитей связывали его с мучителями Скиллы — Ионасом и Иланой. Колдуны рассказывали ему легенды об уродливых скорченных гномах из германских чащоб, насылавших бедствия на простых людей при помощи своих чар и уловок. Скилла не сомневался, что несносный Зерко был одним из них и замуровать его в каменный склеп означало сделать подарок миру.

Воин нетерпеливо наблюдал за неловкой работой стражников, укладывавших кирпичи. До чего же ненавистен был Скилле этот город и тесный, тёмный склад! Никто из гуннов не любил людные, тёмные и замкнутые улицы и здания, а проложенные римлянами подземные переходы обладали всеми этими свойствами. Он гордился, что его направили с тайной миссией к Сангибану: ведь это был знак возросшего доверия к нему дяди Эдеко, несмотря на некоторые недомолвки.

Он знал, что успех в конце концов принесёт ему известность... и он получит Илану. Но последняя неделя, проведённая в Аурелии, чуть не вывела его из равновесия, и он понял, что может больше не выдержать. Казалось, этот город не знал покоя. Шум, краски, толпы и беспрестанный лязг словно обрушивались на Скиллу с утра до вечера. А он мечтал о широких степных просторах! Однако Сангибан скоро сдаст свою столицу, и Аурелия падёт. Гунны станут хозяевами всей Европы, и никаких умников, привыкших усложнять жизнь, больше не будет.

Скилла понимал, что король аланов не осмелится просто капитулировать и отдать город. Против него могли выступить аланские полководцы, не доверявшие ни своим двоюродным братьям-гуннам, ни римлянам. Но способны ли они это сделать при таком раскладе сил? Да и Сангибан не сумел бы убедить их в слабости Запада, не представ перед ними изменником и трусом. Он не смог бы столь просто организовать группу предателей, которые заменили бы стражей у его собственных ворот. Если он труслив и боится сражения с Аттилой, то не решится убивать своих солдат, опасаясь обвинений в измене и гражданской войны, в случае которой трон, разумеется, достанется другому. И Скилла предложил действовать иначе. Переодетая в римское снаряжение группа гуннов вместе с переметнувшимися к ним аурелианскими военачальниками захватят ворота города и будут держать их открытыми до тех пор, пока к Аурелии не приблизятся остальные гунны. Всё обойдётся малой кровью, битва закончится, так, в сущности, и не начавшись, и никто, в том числе и король Сангибан, не погибнет.