Шутливая беседа – никаких «Огоньков» и тому подобного – плавно переросла в душевный разговор, а там дошло и до откровений. Бриз раскрыл свою душу, поделился страхами. Пуля не осталась в долгу. Они снова стали прежними – друзьями, что чувствуют друг друга. Людьми, чья близость была намного глубже, чем обоим казалось.

Иван немного ревновал Александру к Дмитрию, но чувство было настолько крохотным, что оно никак не мешало искренне радоваться за подругу, когда та, не прогоняя, читала письмо и улыбалась сквозь слёзы.

Он обнимал её, и Саша не сопротивлялась.

Александре было хорошо. Строчки плясали перед глазами, расплывались в неясные символы, и она боялась предстоящей встречи с Димой, но… Бриз был рядом. Бриз… всегда… был рядом. А что может быть ценнее верного друга?

Нет. Как бы у них с Димой что ни сложилось, Александра знала: у неё всегда будет близкий и самый родной человек. Будет её Ваня.

Новый год закончился у всех по-разному: мытьём посуды, принятием лекарств, встречей с друзьями.

Прощанием с прошлым и, напротив, встречей.

Но единым у героев истории было одно. Чувство спокойствия и веры в лучшее. Чувство, что, несмотря ни на что, ты не один. Пусть, не здесь, но где-то тебя ждут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тебя любят.

Уже засыпая, Александра подумала о том, что меньше, чем, через неделю увидит Диму. Услышит его голос, биение сердца.

Узнает, что будет дальше.

Она уткнулась в грудь Бриза, а он погладил её по голове, словно маленькую девочку и прошептал:

– Если счастлива ты, счастлив и я. С новым счастьем, родная.

– Что ты там… – сонно пробормотала она, укутанная в ласку и нежность. В предвкушение прекрасного.

– Ничего. Спи. А я буду охранять твой сон.

Иван проснулся раньше и успел приготовить завтрак. Решил использовать подаренный комбайн, чудом оставшийся целым. Александра прямым текстом объяснила, она с ним вряд ли подружиться, но провести тест драйв хвалёного агрегата не прочь.

Не сама, конечно.

Первые полчаса, проведённые на кухне в наступившем году, Иван проклинал собственную болтливость. И угораздило же сказать подруге, будто сам его опробует! Вроде пошутил, но ведь сказал же. Он не был уверен, что Саша оценила шутку. К тому же показаться идиотом с техникой не хотел. И раз пообещал, пускай и не всерьёз, надо сделать.

Но все эти мысли поблекли, когда он сначала поискал в Сети рецепт бисквитного теста, а потом начал разбираться в инструкции. Всё бы ничего, но инструкция на английском никак не помогала пониманию. Что что, а иностранные языки Ивану никогда не давались. И как он проверял коробку в магазине? Куда смотрел? Это же явная халтура! Брак! Где нормальная инструкция?!

Спустя полчаса нецензурных выражений, произнесённых громко и с чувством, но мысленно, Иван решил действовать на удачу.

Когда первый бисквит получил звание Лепёшка, а сам агрегат – Чудовище, Ваня в сотый раз успел пожалеть о задумке. Но Пуля обожала бисквиты, и он ещё ночью забрал с полок все яйца, благо они разбирались медленнее, чем тот же горошек, и был полон решимости довести начатое до конца. Страхи из-за диабета улеглись после честного разговора с отцом, и поэтому он продолжал, надеясь, что подруга проснётся лишь тогда, когда Иван-криминалист станет Иваном-кондитером.

Ещё через полчаса он понял: не судьба. Не желало поддаваться капризное тесто и такая же техника не на уговоры, не на комплименты. Иван никогда бы не подумал, что станет называть венчик для взбивания яиц лапочкой, однако называл и лапочкой, и милочкой, вспоминая, как такими же словами договаривалась с кухонной утварью покойная мама.

Не идеальная новая лепёшка приятно пахла, а не воняла яйцом, но, поразмыслив над такой неоднозначной победой, Ваня решил приготовить ещё и хорошо знакомую яичницу. Для пикантности приправил её перцем, для красоты посыпал крошкой из укропа: всё это он тоже закупил вчера. Надежда порадовать Пулю вкусным завтраком теплилась с момента встречи.

***

Александра бежала к Диме и никак не могла оказаться рядом. Он удалялся, расплываясь в тумане морозного утра, терялся в белоснежной метели. Открыла глаза, ощущая угрозу. Неясная тревога холодом прошлась по пальцам ног, хотя носки – обе пары – были на месте. Сердце неприятно сжалось. Александра села, подтянув одеяло до подбородка, и принялась глазами выискивать письмо. Было оно или нет? Вдруг, Дима не объявлялся, и ей всё приснилось? Страх усилился.

К счастью, оно нашлось. Конверт со спрятанным обратно листком оказался на подоконнике. Там же, где она его в последний раз перечитывала. Бриз его не перекладывал, и это было очень приятно. Приятно видеть уважение в таких незначительных мелочах.

Успокоилась. С Бризом всегда спокойно.

А потом учуяла смесь ароматов, услышала шипение сковороды и против воли рассмеялась. Никогда её не встречали завтраком – детство не в счёт – возникло желание сразу вскочить и выяснить, что же творится на вражеской для неё самой территории. Так она и сделала.

Бриз расставлял тарелки, когда Пуля вошла на кухню. Меткий взгляд сразу оценил ситуацию.

– Капитуляция перед монстром? – с улыбкой кивнула в сторону комбайна.

– Доброе утро, лю… – едва не произнёс опасное слово, вовремя нашёлся, изменил, – любимая подруга. Почему сразу капитуляция? Бой был трудный, но я справился. Прошу за стол.

Александра уселась на стул, как-то позабыв о собственном смущении по поводу не расчёсанных волос и не умытого лица, застучала вилкой по дну тарелки:

– Еда! Еда!

Иван парил на крыльях.

Все тревоги, совершенно нелогичные, погибли под тяжёлым бисквитом, а их остатки были заедены отменной яичницей. Саша поймала себя на мысли, что такое утро нужно повторить, но тут же отогнала сам намёк о возможной просьбе к другу.

Посуду мыли вместе за шутливой беседой, вспоминая забавные моменты из работы, ведь даже в их профессиях случались курьёзы, например, когда новички при осмотре тела строили из себя профессионалов, а сами путали венозное кровотечение с артериальным.