вот третий корабль – «Балейн» – почти полностью вышел из строя. Огромная пробоина зияла в его правом борту, и капитан, спасая судно от гибели, положил его в дрейф на левый борт, скинув пушки, чтобы в пробоину не хлынула вода.

– Вы видите? Их уже только два! – закричал Блад изумлённому ван дер Кэйлену и, не ожидая одобрительного хмыканья голландца, отдал приказ: – Лево руля!

Картина поворачивающегося бортом к французам огромного красного корабля с позолоченной скульптурой на носу и открытыми портами буквально ввергла в шок барона де Ривароля, по случаю победы открывающего уже вторую бутыль полюбившегося ему рома. Но ещё до того как он хотя бы успел пискнуть: «Миль пардон», смертоносный шквал огня и металла смёл всё с палубы «Викторьез»!

Продолжая идти своим курсом, «Арабелла» уступила место «Элизабет», которая совершила такой же манёвр, дав второй залп и по максимуму добивая, что там ещё шевелится. Застигнутые врасплох, французы растерялись, бóльшая часть их команды шла в шлюпках к берегу, оставшиеся на борту впали в панику. Между тем «Арабелла», сделав поворот оверштаг, вернулась на свой прежний курс, но в обратном направлении и ударила в упор уже из всех орудий левого борта.

Ещё один такой же бортовой залп прогремел с «Элизабет», после чего трубач «Арабеллы» проиграл сигнал к бою, прекрасно понятый Хагторпом.

– Вперёд, Джереми! – закричал Блад. – Жми прямо на них, дави, пока они не успели опомниться! Приготовиться к абордажу! Хэйтон, крюки! Сарынь на кичку-у!

Он сбросил свою шляпу с перьями и надел стальной шлем, заботливо принесённый ему старым негром. Блад хотел лично руководить рукопашной схваткой и коротко объяснил своим гостям:

– Сейчас абордаж – наш единственный шанс на победу. У противника действительно слишком много пушек.

И как бы в доказательство его слов последовал немедленный ответ французов. С трудом оправившись от паники, они храбро открыли огонь по «Арабелле», которая из двух противников была наиболее опасна. Канониры, как вы помните, никогда на берег не сходили…

В отличие от корсаров, стрелявших по палубам, дабы сохранить корабли как приз, французы стремились максимально повредить корпус «Арабеллы» и били безжалостно. Под ударами ужасающей силы верное судно корсаров вздрогнуло и замедлило движение, хотя Питт старался вести его таким курсом, чтобы корабль представлял наименьшую мишень для противника. Но, увы и ах, как выше говорил голландский адмирал, – пушки есть пушки…

«Элизабет», руководимая отважным Хагторпом, сцепилась с французской «Медузой». Силы обоих кораблей были примерно равны, но это не пугало пиратов.

«Арабелла» продолжала двигаться вперёд, однако носовая часть её была изуродована, а чуть повыше ватерлинии чернела огромная пробоина. Чтобы вода не проникла в трюм, Блад приказал сбросить за борт носовые пушки, якоря и всё тяжёлое, что было под руками.

Французы, сделав поворот оверштаг, обстреляли также и дерущуюся «Элизабет», но менее успешно. «Арабелла» при слабом попутном ветре пыталась подойти к своему противнику вплотную. Однако прежде чем корсарам удалось это сделать, «Викторьез» снова в упор врезал по «Арабелле» залпом из пушек правого борта. Блад был лишён ответного манёвра и только скрипел вампирскими зубами.

В грохоте канонады среди треска ломающихся снастей и стонов раненых красный галеон рванулся вперёд, закачался и исчез в облаке порохового дыма, скрывшего пиратов от французов. Через минуту Джереми закричал, что бедняжка «Арабелла» уходит носом под воду…

Сердце Питера Блада в отчаянии замерло, это был конец.

Но сквозь густой и едкий дым он вдруг увидел голубой с позолотой борт «Викторьез». До него было каких-то несколько футов. Искалеченная «Арабелла» потеряла скорость, всем было ясно, что, к сожалению, она затонет раньше, чем дотянется до «Викторьез».

Точно такого же мнения был и голландский адмирал, изрыгавший ругательства и проклятия. Лорд Уиллогби громогласно материл пиратов за то, что их капитан, идя на абордаж, азартно поставил всё на карту.

– Укуси меня вампир, у нас не было иного выхода! – дрожа, как в лихорадке, воскликнул Блад. – Вперёд, парни! Все, кто хочет жить, кто весел, кто не тля, – на абордаж!!!

Это был самый отчаянный шаг. Хэйтон и два десятка коренастых вампиров, державших в руках абордажные крюки, скорчившись, притворялись мёртвыми среди обломков на носу корабля. Ярдах в семи-восьми от «Викторьез» «Арабелла» остановилась, и, когда на глазах у ликующих французов её носовая палуба уже начала покрываться водой, зубастые корсары вскочили, с дикими воплями забросив абордажные крюки. Почти все из них нашли цель и намертво вцепились в деревянные части французского фрегата.

Опытные пираты действовали с молниеносной быстротой, говорившей о годами наработанной практике. Ухватившись за цепи крюков, они начали тянуть изо всех сил к себе, чтобы сблизить корабли. Люди никогда бы не смогли справиться с такой задачей, но мощь рук вампира в два, а то и в три раза превышала силы обычного человека…

Блад, наблюдавший с квартердека за этой смелой операцией кровососов, закричал громовым голосом:

– Мушкетёры, огонь!

Стрелки́, стоявшие в готовности на шкафуте, повиновались команде с потрясающей реакцией, как единственной надеждой на спасение от неминуемой смерти. Пятьдесят человек бросились вперёд, и над головами вампиров Хэйтона грянул залп. Те французы, что пытались выдрать крюки из борта, были сметены в один миг!

Солдаты де Ривароля пытались открыть ответный огонь, но падали под меткими выстрелами чёрных мушкетёров с тонущей «Арабеллы». Они ещё не понимали, как такая блистательная победа над самым лихим пиратом Карибского Мэйна может вдруг ускользнуть из их рук. Но поздно. Как говорила мисс Бишоп, «храбрость часто побеждает силу…»

Корабли с резким стуком ударились друг о друга правыми бортами. Спустившись с квартердека на шкафут, Питер Блад быстро отдавал приказания: мгновенно были спущены паруса, обрублены верёвки, поддерживавшие реи, а на корме выстроен авангард абордажного отряда.

По короткой команде капитана пираты вновь взмахнули абордажными крючьями, и теперь уже тонущая «Арабелла» была и с носа, и с кормы накрепко пришвартована к «Викторьез»!

Уиллогби и ван дер Кэйлен, затаив дыхание, наблюдали за изумительной быстротой и точностью, с которой оперативно действовали капитан Блад и его отчаянные люди. Трубач проиграл начало атаки, и доктор Блад, личным примером увлекая своих корсаров, стремительно ринулся на палубу французского корабля. Абордаж начался! И началось веселье…

Канониры, руководимые Оглом, вышли на божий свет, с криком перескакивая на носовую часть «Викторьез», до уровня которой уже опустилась высокая корма «Арабеллы». Следуя примеру главного лысого артиллериста, они накинулись на французов, как гончие собаки на загнанного оленя. А вслед за первыми смельчаками на борт «Викторьез» хлынули и остальные вампиры. Сегодня воистину был их день! День крови!

На палубе тонущего корабля остались только лорд Уиллогби и голландец, вынужденные лишь наблюдать за боем с квартердека. Их помощь пока точно не требовалась…

Страшный бой длился не более получаса. Начавшись в носовой части корабля, он