императором, оставив сына на попечение его трех сестер, воспитателя Жильяра и доктора Деревенко. Великая княжна Мария, княгиня Долгорукова, доктор Боткин и трое слуг, отправились с государем и государыней. Путешествие, совершавшееся на тарантасах по распутице, было крайне мучительно. Смена лошадей происходила в Покровском под окнами дома Распутина. Потом произошла непредвиденная остановка в Екатеринбурге и заключение в доме Ипатьева, богатого городского купца.

Установлено, что Яковлев должен был везти своих узников в Москву и что остановка в Екатеринбурге была следствием ловушки, устроенной правительством Урала, чтобы захватить императора, несомненно, в согласии с тайными помыслами Москвы.

Никогда не удастся узнать, каковы были истинные намерения Яковлева. Возможно, как считают некоторые, он пытался спасти узников. Известно, что позже он перешел на службу в белую армию, но был схвачен и расстрелян большевиками.

Через три недели после отъезда родителей и сестры, царевич, состояние которого улучшилось, и три великие княжны, оставшиеся с ним в Тобольске, были увезены в Екатеринбург. В постигшей ее беде императорская семья восприняла это как высшее утешение.

В соответствии с его новым назначением дом Ипатьева был спешно окружен двойным дощатым забором, доходившим почти до окон второго этажа. Повсюду, снаружи и внутри, были расставлены часовые и пулеметы. Всякая попытка бегства была решительно невозможна. Со своей стороны, Германия, отказавшись от мысли добиться у императора ратификации Брест-Литовского договора, предоставила императорскую семью ее судьбе.

Узники больше не могли сомневаться в том, что их ждало. Они пережили этот последний этап своего крестного пути в отвратительных условиях. Они не избегли ни одного из унижений, но особенно страдали от постоянной тесноты, поскольку должны были жить со своими стражами, людьми отвратительно грубыми и к тому же всегда пьяными. Даже двери комнаты великих княжон были сняты, и солдаты заходили туда, когда вздумается.

Тем не менее, поддерживаемые верой, не покидавшей их никогда, узники, казалось, не замечали окружающего. Они жили уже в ином мире, в другом измерении. Их спокойствие в страдании и кротость в конце концов передались и самим охранникам в последние дни, имея в виду свирепость этих грубиянов. После прибытия в Екатеринбург они были отделены от большинства своих спутников[177], по счастью, им оставили доктора Боткина и нескольких слуг. Эти люди смягчили последние дни императорской семьи и погибли вместе с ними.

Смерть узников была решена; приближение белой армии, сформировавшейся в Сибири под командованием адмирала Колчака, предопределило казнь.

Я не буду рассказывать здесь об этом позорном преступлении. Эти обстоятельства теперь известны. Несмотря на предосторожности, предпринятые убийцами для сокрытия следов преступления, все его обстоятельства были восстановлены следователем Соколовым, руководившим следствием с неутомимым терпением и преданностью делу. Эти документы опубликованы[178], и Жильяр, воспитатель царевича, последовавший за императорской семьей в изгнание, рассказал об этом в волнующей книге «Трагическая судьба Николая II». В 1920 году, после падения правительства адмирала Колчака, Жильяр встретил в Харбине, в Маньчжурии, Соколова и его начальника, генерала Дитерихса, очень озабоченных поисками надежного места для документов следствия, которыми стремились завладеть большевики. Генерал Жанен, глава французской миссии, – которая из эвакуации в эвакуацию добралась до Маньчжурии, – был готов взять на себя доставку в Европу реликвий императорской семьи, которые могли найтись в материалах следствия.

Таким образом были раскрыты все детали преступления и имена преступников.

Я скажу только о странной находке, которую сделал следователь Соколов в подвале Ипатьевского дома и сам мне о ней рассказал. На одной из стен были две надписи: первая содержала 21-ю строфу из поэмы Гейне «Валтасар»: «Belsazar ward aber in silbiger Nacht von seinen Knechten umgebracht». («В ту же ночь Валтасар был убит своими слугами»). Вторая надпись была на древнееврейском. Перевод, сделанный позже, гласит: «Здесь глава Религии, Народа и Государства был убит. Приказ исполнен»[179].

Спустя сутки после убийства Их Величеств с детьми и людьми, оставшимися верными им, другая драма разыгралась в 150 верстах оттуда, в городе Алапаевске.

Арестованные весной 1918 года великая княгиня Елизавета, великий князь Сергей Михайлович, князья Иван, Константин и Игорь, сын великого князя Константина князь Владимир Палей, монахиня Варвара и секретарь великого князя Сергея были Арестованные весной 1918 года великая княгиня Елизавета, великий князь Сергей Михайлович, князья Иван, Константин и Игорь, сын великого князя Константина князь Владимир Палей, монахиня Варвара и секретарь великого князя Сергея были увезены в Алапаевск, где их заключили в здании школы.

Сначала режим пленников был сносным. Им даже позволялось ходить в церковь. Но вскоре все изменилось, и отвратительный режим усугублялся хамством охраны.

Я выше говорил, как погибли великая княгиня и ее спутники. Их тела были найдены в октябре 1918 года в заброшенной шахте, куда их бросили еще живыми, избив прикладами.

После убийства императорской семьи и других членов династии в Сибири и на Урале настала очередь великих князей, оставшихся в Петербурге. Два брата моего тестя, великие князья Николай и Георгий Михайловичи, великий князь Павел Александрович, великий князь Дмитрий Константинович[180] и его племянник, князь Габриэль, были арестованы и посажены в тюрьму. Благодаря энергии и ловкости своей жены, добившейся его освобождения, князь Габриэль избежал участи родственников. Они же содержались в Петропавловской крепости и вскоре были расстреляны. Великие князья Георгий и Дмитрий умерли с молитвами; великий князь Павел, тяжелобольной, – лежа на носилках; великий князь Николай шутил с палачами, держа любимого котенка на руках.

Они были последними жертвами большевистской революции среди Романовых. Так закончилось, в крови и пепле, царствование одной из самых могущественных династий в мире, которая, управляя больше трех веков судьбой России и возвысив ее, сама явилась невольной причиной собственного падения.

* * *

По условиям перемирия 11 ноября немцы должны были эвакуировать население Крыма и русской территории, оккупированной предшествовавшей весной. Тогда появилось несколько сотен русских офицеров, тайно пробравшихся в Крым для защиты находившихся там членов императорской семьи. Решив присоединиться к белой армии, мои шурья Андрей, Федор и Никита и я сам обратились с просьбой о зачислении к командовавшему ею генералу Деникину. Он ответил, что по соображениям политического характера присутствие членов и родных семей Романовых в рядах белой армии нежелательно. Этот отказ нас глубоко разочаровал. Нас сжигало желание участвовать в этой неравной борьбе офицеров-патриотов против разрушительных сил, охвативших страну. Большой патриотический подъем охватил разные территории страны, создавалась новая армия под командованием разных генералов. Имена Алексеева, Корнилова, Деникина, Каледина, Юденича, адмирала Колчака и позже генерала Врангеля войдут в русскую историю среди имен величайших национальных героев.

К концу лета 1918 года в