Он вновь и вновь перечитывал недавнее письмо С. Б. Т. Да кто ж ты такой? Шпион? Может, это поганец Коматис, который переманил к себе Мака?… Билл перебирал в памяти членов клуба, но ничего на ум не приходило. Одно было бесспорно: эти письма сведут его в могилу. «Чего вы ждете? Послания свыше?» Да, подумал он. Именно.

Билл был совершенно измотан, все чаще напоминала о себе боль в груди, в области сердца. Душа болела о дочери, заботило будущее отеля. Единственное, что ему с легкостью удавалось – лежать в кровати и щелкать пультом в поисках программ, где точно не будет сводок новостей и чудовищных историй о молодых американках, зверски изнасилованных и убитых за границей. Смотреть телевизор было легче, чем читать стихи. На экране мелькают цветные бессмысленные блики, сплошной смех и мелодрамы.

Роберт Фрост на фоне этого казался кучей сухого хвороста. После отъезда Сесили Билл с самого утра включал телевизор, и его затягивало на целый день.

Вот так он впервые услышал о Фриде.

Восьмого сентября, в первый вторник после Дня труда, в Вест-Индии зародилась Фрида. Национальный центр контроля за ураганами издал сводку: надвигается нешуточный шторм. По новостным каналам, вещающим о погоде, крутили красочные картинки. Фрида напоминала пестрый вертящийся глаз. Двести десять миль в ширину и незатихающие ветра, что мчатся в сторону Восточного побережья на скорости девяносто три мили в час. По предварительным расчетам, достанется Чесапикской бухте, проливу Лонг-Айленд и острову Нантакет. Нантакет. У Билла зашлось сердце, когда диктор произнес это слово, как будто его самого во всеуслышание назвали по имени. Интересно, подумал он, видела ли это Сесили? Пусть лучше увидит.

– Нантакет… – задумчиво повторил Билл.

– Не исключено, что шторм свернет чуть восточнее к северу и уйдет в море, не задев этот остров, – добавил диктор.

К тому времени, как Билл заставил себя выбраться в вестибюль, там обсуждали последние новости. Все были взволнованы приходом Фриды. Лав рассказывала супругам о том, каким маршрутом будет следовать ураган по мнению экспертов, и о том, что по ходу движения он может растерять силы и утихнуть. Об урагане говорили так, словно это был человек. Есть ли у него слабые места?

Мак поджидал Билла в его кабинете – напряженный, словно готовый к прыжку.

– Вы слышали? – выпалил он. – Нас тут неплохо тряхнет.

За окном стоял чудесный сентябрьский день, температура держалась на отметке в восемьдесят пять по Фаренгейту. Над головой – синева, на море – штиль, на небе – ни облачка.

– Посмотрим. Говорят, еще может отклониться от курса и уйти в северную Атлантику. Так обычно и происходит. Последний толковый ураган здесь поработал в далеком пятьдесят четвертом.

– А что будем делать в случае атаки? – поинтересовался Мак.

Билла охватила апатия. На часах была половина одиннадцатого, а ему хотелось положить голову на стол и поспать.

– Ничего.

– Не понял, – смутился Мак. – Надо заколачивать окна и двери, заносить с пляжа мебель… Билл, к нам идет ураган!

Билл тяжело вздохнул и закрыл глаза. Бразильские парни уже догоняют Сесили, дышат ей в спину.

– Билл, – не унимался Мак, – Фрида нагрянет на остров с запада. Диаметр двести миль. Вы представляете, какая это громада?

– Я смотрю, ты как-то уж очень рад ее приходу, – проронил Билл. – Ждешь не дождешься, когда все здесь сметет к чертям собачьим? То-то веселья будет. Остров затопит, а ты преспокойненько свалишь себе на свой «Фенуэй-Парк».

– Вы шутите? – спросил Мак. – Я не хочу, чтобы сюда приходил ураган. Просто к этому нужно подготовиться. Тут люди сидят в номерах, у них окна выходят к воде.

– А какая тебе разница? Пусть бы все тут разнесло. Ты ж все равно уедешь в конце сезона. – Билл завелся. – Нет, ты ответь, мне хочется знать: какая тебе разница?

– Есть разница, есть, – твердо произнес Мак. – Я здесь двенадцать лет проработал. Можете поверить, мне все это небезразлично.

– Видимо, недостаточно, – сказал Билл. В груди жгло. – Оставь меня. – Он указал на дверь. – Я не хочу сейчас говорить ни о каких ураганах. Уйди!

Стиснув зубы, Мак вышел из кабинета.

Билл откинулся на спинку вращающегося кресла и попытался несколько раз глубоко вдохнуть. Вдох – выдох. Вдох – выдох. В ушах стучало. Он взял со стола фотографию Сесили – она всегда была под рукой. Его дочка, девчушка пятнадцати лет. Сидит на садовой скамейке в павильоне, подогнув коленки со ссадиной, а вокруг лица рыжим ореолом буйные завитки волос. Наследница престола на своем троне. «Эх, где ж ты сейчас?»

К четвергу Фрида, устроив беспримерный бардак на Багамах, прошлась по восточному побережью Флориды и, подхватив местную область пониженного давления, увеличилась в размерах и набрала скорости. Теперь это был ураган двухсот тридцати миль в диаметре, и вращался он со скоростью сто одна миля в час. За сутки репортеры ни разу не упомянули Нантакет, зато показывали снимки с Карибских островов: упавшие пальмы, снесенные водой мосты, плывущие дома… Каждый раз, за десять минут до наступления нового часа на погодном канале вывешивали международные прогнозы. В Рио солнечно, тридцать три градуса по Цельсию.

Билл вылез из постели и отправился на пляж. Под зонтами лежали отдыхающие, кто-то плескался в волнах. Ураганом и не пахнет. Тут Билл услышал покашливание и, повернувшись, увидел Клариссу Форд, которая стояла на террасе своего номера и курила сигарету. Она махнула ему рукой. Он помахал в ответ. Она подала знак, подзывая. Билл внутренне сжался. Семидесятилетняя вдова много лет назад похоронила весьма состоятельного мужа, который пал жертвой полумиллиона сигарет. При этом сама Кларисса упорно продолжала курить. Она проводила в отеле весь сентябрь, оставляя здесь шестнадцать тысяч долларов с лишним. Этих денег хватило бы оплатить год учебы Сесили в Виргинском университете. Тяжело ступая по песку, Билл направился к Клариссе и замер в нескольких шагах от нее.

– Билл, – произнесла Кларисса Форд. У нее было морщинистое загорелое лицо, наводящее на мысли о пучке сушеного табака. – Как поживаете, дружок?

– Да я в порядке, Кларисса. Как вы?

– Прекрасно, мой друг. Замечательно. – Она затянулась сигаретой и продолжила: – А я соблюдаю наш с Терезой уговор не курить в номере.

– Уму непостижимо, – проронил Билл. В прошлом году после нее пришлось проветривать три дня, и до сих пор в седьмом номере висел запах немытой пепельницы.

– В самом деле, – кивнула Кларисса. – Вот и торчу здесь, на улице, денно и нощно.

– Благодарю, – сказал Билл. – Мы вам за это очень признательны.

Кларисса стряхнула пепел в песок у подножия террасы, в образовавшееся серое пятно размером с блюдце.

– А как там моя малышка Сесили?

Билл перевел взгляд на воду. К берегу на полном ходу шел паром из Хаяниса.