— Нормально? — взвизгнула женщина за моей спиной. Катя как раз перестала всхлипывать, просто повиснув на мне и уткнувшись в мою шею, поэтому этот крик показался мне особенно громким. — Да ты его задушил!

— Нет. Вон, смотрите.

И действительно — Кир как раз зашевелился. Закряхтел, как старик, закашлялся, пытаясь подняться на ноги, и я почувствовала облегчение.

Живой! Это хорошо.

Но какой же он всё-таки придурок!

— Кирилл, — позвала я бывшего мужа, — ты слышишь меня? Ты как себя чувствуешь?

Он медленно поднимался с земли — сначала встал на колени, потом, сделав упор на одну ногу и касаясь ладонью земли, оттолкнулся и всё-таки поднялся.

Чтобы окинуть нас с Костей взглядом, полным лютой ненависти.

— И давно это у вас? — просипел он настолько хриплым голосом, словно у него была жестокая простуда. — А я-то наивный, надеялся, что верну тебя, Вера! А ты… с моим лучшим другом!..

Стыдно мне не стало. Неловко тоже. За прошедшие с момента отъезда Кости два месяца я настолько часто думала о случившемся, представляла этот разговор, понимала, что обвинять Кирилл будет исключительно нас и никогда — себя… Да, он не смог бы удивить меня никакими обвинениями, я их ждала. Кир безмерно удивил бы меня, если бы признал свои ошибки. Но учитывая тот факт, что он попёр на Костю, даже ничего толком не сказав и не выслушав… Нужны ли Киру вообще какие-то слова?

Похоже, что приговор он уже вынес.

— Я-я-ясно, — пробормотала мамочка, что стояла позади меня. — Пошли, Вова, на другую площадку. Помнишь, где каруселька с лошадками…

Я вздохнула. Да, хотела бы я сейчас на ту «карусельку с лошадками». Забрать Катю и оставить этих двоих разбираться один на один. Вот только после того, как Кир бросился на Костю, а рыжий его едва не задушил, я была уверена, что оставлять их наедине не стоит.

Однако у Кости было иное мнение.

— Слушай, давай отойдём, — попытался он воззвать к разуму Кира. — Здесь не очень подходящее ме…

— Тебе это место не помешало мою жену обхаживать! — рявкнул Кирилл, и Катя на моих руках вздрогнула, а потом опять разревелась.

— Так! — Этого я уже не выдержала. — Хватит пугать ребёнка! Идём ко мне, поговорите на кухне, пока мы с Катей в комнате побудем.

— Да не пойду я никуда, — отмахнулся Кир, поглядев на меня с презрением. — Я не люблю, когда мне лапшу на уши вешают. Я и так всё понял! Ты, Костян, здорово прокололся.

Я покосилась на перемазанное кровью удивлённое лицо Вершинина. Прокололся?..

— Ты что имеешь… — начал Костя, но Кир его перебил:

— Ты сказал, что у Веры было полгода, чтобы принять решение, ещё до того, как я тебе об этом рассказал! Значит, ты всё узнал от неё самой! А меня уверял, что ничего не знаешь и вообще не при делах! С чего вдруг? Ясное дело — сам подбивал клинья к моей жене!

Я мало что поняла из этого бреда, но решила внести свою лепту, уточнив маленькую деталь:

— Кир, я больше не твоя жена. Нас развели три дня назад.

— Да и хрен с тобой! — огрызнулся бывший муж, плюнул Косте под ноги — странно, что не в лицо, — развернулся и пошёл прочь.

И мне в эту минуту стало очень его жаль. Несмотря на все гадости, которые он мне наговорил…

94

Вера

Мы с Костей поднялись наверх в нашу с Катей квартиру, не сговариваясь. После ухода Кира дочка успокоилась, даже слезла с моих рук — они к этому времени у меня уже почти отваливались — и до квартиры дошла спокойно.

Костя сразу прошёл в ванную, чтобы смыть с лица кровь и обработать разбитый нос. Для этих целей я выделила ему перекись водорода и вату. А сама пошла на кухню — готовить ужин. Усадила Катю на стульчик, дала альбом для рисования и карандаши, и дочка принялась рисовать, а я — делать яичницу и быстро резать овощной салат.

Вот так и получилось, что до Катиного отбоя мы с Костей не говорили о «нас». Поужинали, обсуждая что угодно, только не Кира и его выходку, которая отчасти была и моей выходкой, играли с Катей, смеялись над рассказами Кости о его гастролях с музыкальной группой или просто молчали.

Постепенно напряжение уходило, сменяясь какой-то удивительной уверенностью, что всё будет хорошо. Обязательно будет. Нужно только как следует постараться.

Но ведь так всегда и бывает. Для того чтобы было хорошо, необходимо стараться.

.

Катя уснула быстро — стрелки часов ещё даже не успели дойти до отметки десять. И я, подоткнув дочке одеяло и включив видеоняню, вернулась на кухню.

К Косте.

Мы не договаривались, что он не уйдёт, а останется здесь и подождёт, пока я уложу Катю, — всё получилось само собой. В этом случае нам не понадобились слова, чтобы понять друг друга. Но в остальном придётся разговаривать…

— Я хочу извиниться перед тобой, — сказала я, едва зайдя на кухню. Костя стоял возле окна и что-то рассматривал во дворе. Жили мы с Катей теперь высоко — десятый этаж, — и вид из окна открывался действительно хороший. На детскую площадку, сквер и трамвайный круг. Свет от трамваев проносился по потолку нашей квартиры даже глубокой ночью. — Я не предупредила тебя о Кире. Он в последнее время постоянно приходил к нам с Катей по вечерам. Конечно, я не знала точно, придёт он сегодня или нет… Но надеялась, что да. Мне казалось, что это хорошая идея — если вы встретитесь друг с другом вот так, внезапно и рядом с детской площадкой. Я надеялась, что присутствие Кати сможет остановить Кира от агрессии… В общем, извини, это было глупо, необдуманно и немного даже подло. И в связи с этим я хочу спросить… Ты действительно хочешь быть с такой идиоткой, как я?

Костя улыбнулся — и уже по этой улыбке можно было прочитать его ответ.

Но не мог же он озвучить мне его нормально — по-человечески, без стёба!

— Я буду надеяться, что сумею воспитать из тебя умную женщину.

Я фыркнула и, расслабившись, опустилась на табуретку. Костя сел на соседнюю и придвинул её ближе ко мне, перебрав ногами по полу. Табуретка при этом от соприкосновения с линолеумом издала жуткий скрипучий звук, и мы оба вздрогнули.

А потом рассмеялись, и Костя взял меня за руку — как недавно я брала за руку его.

— Вы с Киром правда развелись? — поинтересовался он уже серьёзно, и я кивнула.

— Да.