55

— Да, конечно поймет… — вяло отозвалась я. И неуверенно добавила: — Возможно, я постараюсь связаться с мужем в течение дня.

— Хорошо, — подхватил водитель. — Я буду иметь в виду.

Внутренности свернулись в комок. Выйдя из машины навстречу маме, я едва смогла заставить себя ей улыбнуться. Мысли хаотичным потоком заняли голову. Ведь я была уверена, что Олег только будет рад освободиться от лишних обязанностей!

— Привет, доченька, — тепло поздоровалась мама, заключив меня в объятия.

Крепко обняв ее в ответ, я постаралась взять тревогу под контроль. Это все равно не сыграет большой роли. У меня просто будет меньше времени, чем я рассчитывала, до того как обнаружат мою пропажу! Главное, чтобы Олег не сторожил меня под забором дома…

Шорох колес автомобиля, заставил резко оглянуться. Белый автомобиль медленно покатил дальше по дороге, и чувство облегчения тут же заполнило мое нутро.

Слава Аллаху.

— Пойдем, моя хорошая! — позвала мама, мягко увлекая меня за собой. — Отец скоро приедет. Сегодня у него плановый визит к врачу, но потом он сразу домой.

Она с улыбкой принялась рассказывать как медленно, но верно Заур движется к выздоровлению, не замечая моего напряженного взгляда. Не подозревая как напоминание о его слабом сердце, отозвалось ударом молота в моей груди.

Я считала себя достаточно сильной, чтобы оставить старую жизнь. Но сможет ли мой отчим без последствий перенести стресс, когда меня начнут искать?!

Да что же такое…

Мой блестящий план разваливался на глазах! Я могла рискнуть собой, но здоровьем своих родителей рисковать никак не могла.

— Ты голодная? — спросила мама, когда мы зашли в дом. — Я приготовила чуду — просто пальчики оближешь! И чайник как раз горячий…

— Мама, — позвала я до того, как она успела выйти из прихожей.

— А?

Обернувшись, родная сосредоточила на мне вопросительный взгляд, в котором очень скоро пронеслось беспокойство. Ведь больше никакой маски на моем лице не было.

— Что такое?

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — сообщила я с налетом грусти. — Но прежде чем я это сделаю, ты должна пообещать, что не станешь останавливать меня. Что бы я тебе не открыла.

В маминых глазах застыла растерянность, и некоторое время она молча переваривала мое условие.

— Как я могу такое обещать? — наконец непонимающе выдала. — Ты меня пугаешь, Мариям…

— Тебе придется мне довериться. Так же как мне придется довериться тебе!

Мама покачала головой и недоуменно спросила:

— Почему тебе придется?.. Я не понимаю — ты можешь рассказать мне все!..

— Мама, — терпеливо возразила я. — Прошу, пообещай! Это очень важно.

— О, Аллах, помоги мне… — Она приблизилась и в нерешительности застыла напротив меня. — Хорошо, я обещаю, дочка. Я… очень постараюсь принять все, что ты скажешь!

Я удовлетворенно кивнула, понимая, что большего мне не удастся выпросить. Ее материнское сердце всегда будет тянуться защитить меня. И никогда добровольно не отпустит в неизвестность.

Спустя где-то полчаса отстраненная мама принесла в мою комнату потертую временем большую сумку, и принялась молча помогать складывать вещи. В доме родителей осталось предостаточно моих вещей. Жаль эта немаловажная удача не стала даже маленьким утешением после тяжелого разговора, который состоялся в прихожей…

Я начала с признания о том, что ко мне вернулась память. Это потрясло маму. Она не могла даже нормально порадоваться за меня, задетая тем, что я намеренно скрывала от нее свое выздоровление. Ведь и достойного оправдания на этот счет я не имела. Однако то, что мне пришлось открыть дальше, повергло маму в шок, на фоне которого все остальное вмиг потеряло значения.

Я была с ней максимально откровенна и четко аргументировала свое решение. Возможно, она увидела твердость в моих глазах, возможно не до конца осознала всю серьезность моих намерений, но жесткого сопротивления я не встретила. Только вопросы. Вопросы-вопросы… Один за другим, будто мама пыталась подловить меня на легкомысленности или на скоропалительности, о которой пожалею. Но на каждый ее вопрос у меня имелся ответ. В конце концов, она просто замолчала. И эта тишина настораживала.

Я попросила только об одном — помочь мне посвятить в происходящее отчима. Так, чтобы не вызвать у него чрезмерного беспокойства, которое может обернуться ухудшением состояния. Только с мудростью мамы это было возможно сделать. И если она доверится моему решению. Хотя по сути я не оставляла ей выбора… Мама понимала, что я не отступлюсь, и была вынуждена сдерживаться в разговоре с Зауром.

— Когда ты с нами свяжешься? — беспокойно спросил отчим, нарушив долгую напряженную тишину.

Мы все собрались в моей комнате. Я поникшая сидела в кресле возле компьютерного стола, мама — на кровати, где стояла толстая сумка, которую она разглаживала ладонью, украдкой вытирая слезы, а Заур — у окна, опираясь рукой о подоконник.

— Я буду писать вам каждый день со своего старого номера, — уверила я твердым тоном. — Я не заставляю вас беспокоиться — обещаю. Но при условии, что никто не узнает о нашей связи.

Отчим свел брови и неодобрительно вздохнул. А я посмотрела на настенные часы, жестоко подгоняющие меня прощаться. Уля сказала, что будет ждать меня в четыре. Я не могла опоздать.

— Мне пора вызывать такси…

Все тут же встрепенулись. Мама устремила беспомощный взгляд на мужа, а тот взволнованно выпрямился.

— Зачем такси? Я сам отвезу тебя куда надо! — настоятельно сказал он.

С тяжестью взглянув на отчима, я поднялась из кресла и смущенно сообщила:

— Нет, не отвезете. Вы не узнаете, куда я поеду. Чтобы не лгать и не нести ответственность за меня перед Адамом.

— Как же так?.. — горько воскликнула мама.

— Что нам тогда говорить ему? — растерянно спросил Заур.

Я дала себе время подумать, прежде чем ответить: