По периметру зала, где разместились почетные гости, чиновники и придворные, пробежал изумленный ропот. Члены Совета тоже были застигнуты врасплох этим предложением и заерзали в креслах. А Шайна пораженно прошептала:

– Что он задумал?..

– Пытается выполнить свою часть договора, – таким же тихим шепотом ответила Бригид, для пущей уверенности создав легкие глушительные чары, чтобы ее слова не расслышали соседи. – Но у него ничего не получится.

Альса, следует отдать ей должное, выглядела совершенно невозмутимой и молча, сосредоточенно смотрела на Финвара аб Дайхи.

Первым из лордов-советников опомнился старейший, Дорван аб Рагнал.

– Што са пгет, молотой шелофек, – беззубо прошамкал он. – Это феть нефосмошно. Логт Пгенан откасался от пгетенсий на пгестол.

– Не совсем так, лорд Дорван, – ответил Финвар. – Лорд Бренан просто решил отложить свои претензии на будущее, уступив сейчас лорду Ригвару. И учтите, это было его собственное решение, тут он пошел против желания своих сестер-ведьм, стремящихся поскорее усадить его на трон. Кое-кто усматривает в таком поступке проявление неуверенности в себе, но я с этим не согласен. Напротив, лорд Бренан продемонстрировал зрелость, самостоятельность и рассудительность – редкостные черты для юноши его возраста. Вспомните, господа, себя в юности… Гм, хотя кое-кому не нужно и вспоминать, – он бросил быстрый взгляд на молодого графа Эйгайнского, – но вы, лорд Кохран, понимаете, к чему я клоню… Так вот, господа, представьте, что вам восемнадцать лет и у вас есть надежда заполучить корону Катерлаха. И это не какая-то там призрачная, бесплодная мечта, о которой в народе говорят «дурак в мыслях богатеет», а настоящий, реальный шанс, подкрепленный всей мощью ведьминского Сестринства. Стали бы вы сомневаться, колебаться, остановили бы вас совершенно резонные доводы, что вы еще слишком молоды и неопытны для управления такой большой, такой могущественной страной? Пусть каждый ответит сам себе на этот вопрос, а я не побоюсь честно и откровенно признать, что наверняка не устоял бы перед искушением.

Толстый лорд остановился, чтобы перевести дыхание, и этим немедленно воспользовался Идвал аб Горонви, граф Ридихенский, в свое время так усердно сватавший старшего сына к Гвен, что умудрился испортить отношения с большинством высших лордов. Выбыв из борьбы за престол, он не стал присоединяться ни к одному из лагерей и, как поговаривали, вообще не собирался никого поддерживать.

– Вы меня удивляете, лорд Финвар. От кого-кого, а от вас я такого не ожидал. Отказываетесь от борьбы за престол, хотя имеете уже восемь голосов, считая ваш собственный, всячески расхваливаете лорда Бренана… Неужели ведьмы вас околдовали?

Разумеется, последние слова были произнесены в шутку, но никто из членов Совета не выдавил из себя даже слабого подобия улыбки. Все они не меньше Идвала аб Горонви были озадачены поступком Финвара. Граф Огирский сердито хмурился, его брат нервно жевал кончик своего длинного уса, а граф Коркайгский тщетно притворялся, что ему все безразлично. Эти трое явно чувствовали себя одураченными, а вот остальные четверо лордов, поддержавших Финвара аб Дайхи, были просто растеряны. Очевидно, он все-таки предупредил их, что готовит сюрприз, но не объяснил, какой именно.

– К счастью, нет, лорд Идвал, – с серьезным видом ответил Финвар аб Дайхи. – Ведьмовские чары на меня не действуют, и мое отношение к самим ведьмам нисколько не изменилось. Я уважаю Сестринство, но решительно не приемлю многих его политических методов. Это еще одна причина, почему я отказываюсь претендовать на престол и призываю всех вас отдать свои голоса за лорда Бренана. Другого выхода я просто не вижу. Если королем станет кто-то из теперешних претендентов – либо я, либо лорд Ригвар, либо лорд Авлайд, – он окажется весьма уязвим, потому что над ним будет довлеть подозрение в сотрудничестве с черными колдунами. Ведьмы станут оказывать на него давление, контролировать каждый его шаг, вмешиваться в государственные дела – и будут делать все это якобы для защиты страны.

– Рано или поздно профессора аб Мередида схватят, – заметил старший сын Дорвана аб Рагнала, лорд Лугайд, который вместе с остальными братьями выставил своего отца из Динас Талбота и теперь сам хозяйничал в этой самой северной провинции Катерлаха, представляя в Совете дворянское собрание княжества. – Его уже каждая собака на Абраде знает. И тогда все выяснится.

– Да, возможно, схватят, – согласился Финвар. – Но все ли выяснится? Я так не думаю. В Кованхаре считают, что Фейлан аб Мередид лишь выполнял чье-то поручение; он не такой человек, чтобы быть организатором заговора, и мог даже не знать, на кого работает. Но даже если знает – скажет ли об этом? А если скажет – обнародуют ли ведьмы его признание? Лично я в этом очень сомневаюсь. Напротив, почти уверен, что они скроют правду, объявив, что при задержании черный профессор пытался совершить самоубийство, поэтому пришлось его усмирить.

– Вы так думаете, лорд Финвар? – скептически произнес Дармад аб Махин, избранный в Совет от рондавского дворянства. – Но какой в этом смысл? Зачем ведьмам покрывать преступника? Особенно если им окажется новый король или кто-нибудь из его окружения.

Откормленное лицо Финвара аб Дайхи расплылось в снисходительной улыбке.

– Вы, лорд Дармад, чрезмерно идеализируете ведьм. Я с уважением отношусь к вашим взглядам, однако не разделяю их. Безусловно, ведьмы много делают для защиты земного мира от прислужников Врага, но прежде всего они заботятся о своих интересах. И в их интересах будет не разоблачать преступника, а максимально воспользоваться ситуацией для усиления своего влияния на Катерлах. Если, не дай Дыв, к заговору окажется причастен новый король, не важно, прямо или косвенно, то ведьмы шантажом принудят его к послушанию, фактически превратив в покорную марионетку. Вариант с графом для них тоже выгоден: они заимеют в нашем Совете целиком послушного их воле человека и в то же время будут продолжать давить на короля, делая вид, что по-прежнему подозревают его в связях с черными. А когда наступит удобное время, легко возведут лорда Бренана на престол.

Слушая толстого лорда, Шайна едва сдерживала праведное негодование. Как он смеет так говорить?! Как у него только язык поворачивается изображать ведьм беспринципными властолюбицами, готовыми на любую подлость для достижения поставленной цели? Он просто судит о них по себе, не в силах представить, что кто-то может отказаться от выгоды и поступить иначе – честно и порядочно. Вместе с тем ей не давала покоя неприятная, раздражающая мысль, что у Финвара все-таки есть основания для таких мерзких предположений. Они сами их дали, когда полмесяца назад, хитростью выманив у него признание, пообещали молчать в обмен на сотрудничество.

– А вы предлагаете уже сейчас избрать лорда Бренана королем, – отозвался Конлех аб Герант, – и уступить ведьмам без малейшего сопротивления.

– Это будет не уступка, лорд Конлех, – возразил Финвар аб Дайхи. – Я бы назвал это шагом на опережение. Может быть, для вас и нет разницы, но для меня она есть, и достаточно существенная. Вы сами, даже не подозревая того, назвали ключевое слово: «избрать»… Господа, – продолжил он, обращаясь уже ко всем лордам, – мы должны посмотреть правде в глаза и честно признать, что сейчас в последний раз избираем короля. И независимо от того, кто им станет, следующие выборы будут уже чистой формальностью, они пройдут под диктовку ведьм. Тогда лорд Бренан фактически получит корону из их рук и будет им полностью обязан. Я знаю, кое-кто из вас лелеет надежду, что до этого не дойдет, потому что старейшие ведьмы предпочли бы видеть лорда Бренана кередигонским королем. Но ваши ожидания напрасны – лорд Бренан слишком умный юноша, чтобы поддасться их хитростям, он никогда не променяет Катерлах на Кередигон. Думаю, старейшие это поняли, поэтому теперь все усилия ведьм будут направлены на то, чтобы переломить через колено непокорное катерлахское дворянство, сделав нашу страну легкой добычей для их брата-ведьмака.