Я хотела помочь накрыть в гостиной стол к обеду. Одна из женщин вручила мне гигантский рулон пластиковой пленки и сказала несколько слов. Я не понимала, что от меня требуется, пока она не подошла, не отодвинула кофейный столик и не развернула пленку, втыкая в нее нож, чтобы пленка разорвалась. Затем мне приказали развернуть рулон до конца. Он был шире, чем те, которые мы обычно используем, чтобы накрыть остатки еды и убрать их в холодильник, и специально предназначался для пола. Мы разложили на полу курицу, салат, кебаб, ложки и тарелки. Все дети обедали с нами.

В Иордании жизнь женщины вращается вокруг праздников, в особенности свадеб и связанных с ними событий. Такое впечатление, что все постоянно женятся и на свадьбах гуляют целыми кварталами Майда пригласила меня на девичник.

– Собирайся скорее, – впопыхах сообщила одна из ее подруг.

Мы поднялись наверх и лихорадочно засобирались. До выхода оставался час, но сестры любили понаряжаться и перемерить кучу разной одежды. Они очень сильно накрасились. Когда я сделала, на мой взгляд, довольно яркий вечерний макияж, Майда спросила:

– И это все? Разве не хочешь побольше косметики?

Даже на лицах маленьких девочек были тени и помада, а глаза они подвели карандашом. Восьмилетняя дочка одной из сестер надела топик без рукавов и мини-юбку. Майда все еще была в домашней одежде, но навешала на себя столько золота, как будто выходила замуж она.

– Я все это купила сегодня, – заявила она и нарядилась в облегающий красный комбинезон из лайкры; поверх него полагалось накинуть черную абайю, чтобы в надлежащем виде явиться на праздник.

Вечеринка проходила в шатре. Тучные дамы сурового вида сидели рядком, они носили традиционные туники и цветастые платки. Будущей невесте оказалось восемнадцать; это та самая дочка бородатого мужчины с двумя женами, который хотел взять Майду третьей. В необъятном атласном платье с кринолином, с разрисованными хной руками, она сидела на троне, украшенном сердечками.

Руководили праздником две жены отца. Вторая жена оказалась очень привлекательной; в черной абайе и платке, расшитом крошечными красными розочками. Она вела дабке и следила за тем, чтобы все чувствовали себя как дома.

Пришла молодежь: сначала девчонки в облегающих джинсах и топиках, затем девушки в платьях из лайкры и мини-юбках. Они лихо поплясали, надели черные накидки и ушли. Третья и самая консервативная из сестер заметила:

– Вот стыдоба-то. Раньше так только дома одевались. Насмотрелись ливанских и египетских фильмов, вот и подражают актрисам.

Я встретилась с Луной и Дибой, мы хотели поговорить о том, как помочь цыганам. Диба рассказала, что иорданские цыгане делают особые ножи и умеют шить одежду. И вот перед отъездом из Иордании я пообещала узнать побольше о проекте «Бени Хамида» и выяснить, каким образом участникам проекта удается подарить многим женщинам уверенность в своих силах и улучшить экономическую ситуацию целого региона. Тогда мне не пришло в голову, что я не знаю, где находится штаб-квартира этой организации и как туда добраться.

Через несколько дней я ехала на такси с водителем по имени Фироз, и он просто поразил меня своим дружелюбием, интеллигентностью и знанием английского (хотя о последнем я узнала, когда он выпалил: «Глядя на вашего президента, я вижу Сатану!»). Он вручил мне свою визитку, и я наняла его на целый день.

В Аммане есть красивые, новые, просторные такси, а есть машины вроде той, которую водил Фироз. Его маленькая развалюха, дребезжа, пересчитала все кочки по дороге в Мадабу – исторический город, знаменитый своими мозаиками. Фироз курил одну сигарету за другой, а колымага тарахтела мимо высохших холмов по извилистым сельским дорогам. Пыльные деревенские улицы привели нас к зданию «Бени Хамида». Это был единственный современный дом на всю округу; он очень выделялся на фоне бурых холмов. Красивый выставочный зал в традиционном стиле построили на деньги канадской компании. Заведующую звали Халиме. Одетая в черное, с покрытой головой, она не очень хорошо говорила по-английски, однако Фироз мне помог: он переводил и задавал собственные вопросы.

– Проект «Бени Хамида» запустили в 1985 году, он изменил жизнь четырнадцати деревень в нашем районе, – рассказала Халиме. – Прежде очень мало женщин оканчивали школу, а общение с мужчинами было строго ограничено. Люди жили с закоснелыми понятиями, однако когда они познакомились с новыми людьми из Аммана и из-за границы, то начали смотреть на вещи шире. Теперь местные женщины учатся на медсестер, государственных работников, офицеров полиции, гражданских служащих. С момента появления проекта жизнь этих женщин изменилась как с экономической точки зрения, так и относительно социального статуса. Они стали зарабатывать больше, появилась мотивация. Изменился сам образ их мыслей. Теперь девушки более упорны в своем желании продолжить образование. Ковроткачество – это традиционное ремесло, – продолжала она. – Раньше им занимались только пожилые женщины, однако с появлением нашего проекта молодежь тоже стала учиться ткать. Теперь дома делают всю работу, кроме окрашивания пряжи, – для этого требуются специальные станки. «Бени Хамида» разработали для того, чтобы помочь женщинам, которые сидят дома с детьми, улучшить свое финансовое положение. Прежде слабому полу было запрещено выходить из дому даже на работу. Но в результате наших усилий улучшились не только материальные условия; люди начали смотреть на мир более открыто. Не будь этого проекта, – подытожила Халиме, – я бы сейчас здесь не сидела и с вами бы не разговаривала. Когда к нам приезжают гости из США, я вижу совсем других людей, не похожих на тех, кого показывают в новостях о бомбардировках и помощи Израилю. – Ей приходилось встречаться с иностранцами, и она знала, о чем говорит. – Мы не террористы и не любим насилие. Мы куда спокойнее, чем думает большинство людей. Пророк говорил: «Не рубите деревья без надобности и не убивайте животных. Не уничтожайте колодцы и не жгите посевы». – Халиме имела в виду правила ведения войн, описанные в Коране.

По традиции, когда женщина выходила замуж, ей давали в приданое ковер, который она приносила в дом мужа. Ковер ткали родственницы со стороны матери. Жених дарил невесте золотой браслет в виде змеи и ожерелье из монет.

Женщины данного региона не знали ни футов, ни метров, ни другой системы измерения пряжи или ковров. Считалось лишь, сколько раз женщина повернула голову во время работы.

– Поначалу местные боялись и думали, что чужаки явились их эксплуатировать, – рассказывала Халиме. – Большинство женщин выступали против проекта, но некоторые решили попробовать. После того как они добились успеха, другие тут же передумали и тоже захотели участвовать. Сначала организаторы устроили общее собрание для всех женщин региона. Они сказали: «Вы хорошие ткачихи, и мы заплатим вам за труд и поможем улучшить вашу жизнь». Всем раздали натуральную шерсть, которую нужно было почистить. Фонд завез нужные инструменты и дал каждой женщине свою работу: одни очищали шерсть, другие окрашивали ее, третьи пряли. Самая тяжелая работа, требующая наиболее сложных навыков, – окрашивание.