самые основы самодержавной системы правления в России, которая, как он настаивал, работала на благо как дворян-помещиков, так и их крепостных[711].

Цензор (Г. М. Яценков) защищал свое решение опубликовать заключительную речь Репнина на том основании, что печатная форма, в которой речь дошла до «Духа журналов», заставила его предположить, что она уже получила официальное одобрение. Поэтому цензор также предположил, что решение — основанное на разделе 39 устава о цензуре — в пользу публикации речи было очевидно. В конце концов, однако, терпение Голицына к непокорным редакторам журнала иссякло, и в декабре 1820 года он закрыл «Дух журналов» за неоднократную публикацию в нем материалов — не только по крестьянскому вопросу, — которые были «в противность видам и интересам правительства»[712].

Проект общества добрых помещиков

В это время возобновились слухи о намерениях правительства, вызвавшие то, что Н. И. Тургенев назвал «судорожными порывами либеральности», типичной для русского дворянства в эпоху Александра I. Причиной, несомненно, послужила новость о речи царя перед польским сеймом 15 марта 1818 года, текст которой Тургенев впервые прочел 1 апреля[713]. «Возобновились здесь и в Москве слухи об освобождении крестьян», — писал он своему брату Сергею 29 мая 1818 года. Такие слухи вызвали серьезную тревогу. 24 февраля 1818 года автор знаменитых «Записок об освобождении крестьян от крепостной зависимости» Е. Ф. Канкрин писал графу К. В. Нессельроде: «В Москве… вся публика недовольна намерением освободить крестьян»[714]. Однако очевидно, что, несмотря на встревоженную реакцию «всей публики», мысли значительного числа реформаторски настроенного дворянства обращались к такой возможности.

В записке о положении крестьян в России, которую Тургенев послал графу Милорадовичу для передачи Александру I в конце 1819 года, указывалось, что единственным институтом, способным положить конец крестьянскому рабству в России, был сам император. Александр I был впечатлен доводами Тургенева и даже сказал Милорадовичу, что определенно сделает что-нибудь для крестьян. Заявление царя имело непредвиденные последствия. Оно побудило адъютанта Александра I адмирала князя А. С. Меншикова присоединиться к М. С. Воронцову и опальному основателю Харьковского университета В. Н. Каразину, бывшему царскому фавориту, чтобы изучить способы поддержать монаршую решимость, оценить настроение умов и сформировать общество, посвященное улучшению положения крестьян. Весной 1820 года Воронцов появился в Санкт-Петербурге и вместе с Каразиным приступил к созданию предложенного им общества для обсуждения освобождения крепостных. Каразин предложил назвать его Обществом добрых помещиков. Письмо Воронцова Каразину от 14 апреля 1820 года свидетельствует о степени участия последнего в попытке либерально настроенных дворян способствовать освобождению крепостных. В нем Воронцов сигнализирует о своей поддержке предложенного общества, заявляя, что он «думает войти только в такое общество, которое будет иметь в предмете постепенное, но не слишком тихое или отложенное вдаль освобождение крестьян от рабства. Всякое другое общество, по моему мнению, никакого добра не сделает, а российскому дворянству нужно освободиться от нарекания везде нам делаемого, что мы сопротивляемся столь священному и нужному подвигу»[715].

Вяземский в своей «Исповеди» вспоминает, что он был в числе подписавших Записку, поданную государю 5 мая 1820 года от имени нескольких помещиков. Они были «одушевлены чистым доброжелательством к любезному нашему отечеству России <…> и чувствованием обязанностей дворянства, к которому за честь поставляют принадлежать» и намеревались «составить общество под руководством управляющего министерством внутренних дел, которого целью должно быть изыскание способов к улучшению состояния крестьян и к постепенному освобождению от рабства, как их, так и дворовых людей принадлежащих помещикам, в сие общество вступающим». Преследование этого «не только справедливого, но и благородного дела» «не должно иметь своего начала без высочайшего соизволения». Таким образом, петиция была представлена «на всемилостивейшее воззрение премилосердного государя нашего, беспрестанно пекущегося о благе своих подданных», для его одобрения. Вяземский рассчитывал, что создаваемое общество привлечет более пятидесяти членов. Среди других подписавших были князь М. С. Воронцов, князь А. С. Меншиков, граф С. С. Потоцкий, Н. И. и А. И. Тургеневы, В. Н. Каразин и сам князь Вяземский — все они относительно молодые (от 30 до 40 лет) представители военно-аристократической и интеллектуальной элиты российского общества[716].

Это были потенциальные члены-учредители Общества добрых помещиков В. Н. Каразина. Стоит отметить, что историк Н. В. Минаева, ссылаясь на «Остафьевский архив» братьев Тургеневых, приписывает инициативу создания этого общества Вяземскому, тогда как сам Н. И. Тургенев в своем изложении не упоминает о нем. Однако Александр I не сомневался в причастности Вяземского. По его словам, царь с удовлетворением заметил Н. М. Карамзину: «Вы полагаете, что мысль об освобождении крестьян не имеет ни отголоска, ни сочувствия в России. А я вот получил на днях прошение, противоречащее вашему мнению. Записка подписана известными лицами, между коими и ваш родственник князь Вяземский»[717].

Минаева действительно называет Воронцова, Меншикова и Каразина сторонниками данного предприятия. В то же время Э. Л. Рудницкая считает, что «все три брата Тургеневы стали главными двигателями в реализации замысла Вяземского о создании Общества для подготовки проекта отмены крепостного права», и вообще не упоминает Каразина[718]. Все это свидетельствует о некоторой неопределенности, которая продолжает окружать историю этого значительного эпизода.

Главной фигурой во взаимоотношениях этой группы с царем, по-видимому, был М. С. Воронцов, хотя в дневнике Н. И. Тургенева в качестве еще одного ключевого игрока упоминается и граф В. П. Кочубей. Братья Н. И. и А. И. Тургеневы, а также Вяземский поддержали инициативу Воронцова и Каразина, и именно в этом контексте последний был принят Кочубеем 12 апреля, а затем самим Александром I 21 апреля. Воронцов держал царя в курсе их прогресса и поначалу, казалось, пользовался его поддержкой. Основные сторонники проекта никогда не делали из него никакого секрета и были уверены, что проект не встретит серьезного сопротивления. Когда в мае реформаторы направили царю письменную просьбу разрешить им создать общество с целью освобождения крестьян под председательством и надзором министра внутренних дел, несколько высокопоставленных лиц забили тревогу и начался, по словам Тургенева, их обычный ропот против либералов и революционеров.

Слухи о петиции в пользу освобождения крепостных снова распространились по столице, что вызвало предсказуемо негативную реакцию крепостнического большинства вокруг престола. Не было единства мнений, и стало ясно, что каразинский проект Общества добрых помещиков не нашел широкой поддержки[719]. Напротив, проект этот был очень далек от того, что задумал сам царь. Узнав о намерениях реформаторов, Александр I заявил: «Здесь никакого общества и комитета не нужно, а каждый из желающих