Официально собака принадлежит учреждению, но заботится о ней один из сотрудников, как, например, в полиции. Он является ответственным за собаку и по совместительству ее лучшим другом. Многие люди остаются в учреждении дольше, чем предполагали там работать, чтобы не расставаться с собакой. Престон и другие собаки центра – дополнительная мотивация, помогающая «Беседе» удерживать своих сотрудников.

Поскольку основная задача Перстона – помогать жертвам насилия в процессе дачи показаний и на суде, он также имеет статус собаки-адвоката или судебной собаки. Таких собак сейчас становится все больше, поскольку и адвокаты, работающие с детьми, и прокуроры воочию наблюдают их пользу. Число членов фонда «Собаки для суда», за которым числится 216 собак в 38 штатах и в Канаде, за последние годы выросло вдвое.

В статье на сайте Американской судебной ассоциации, опубликованной в 2009 году и посвященной новой на тот момент роли собаки в судебных процессах, сказано:

«Прокуроры и судьи выяснили, что присутствие хорошо обученной собаки помогает свидетелям давать показания, а жертве обеспечивает эмоциональную поддержку в комнате для свидетелей и в зале суда. Появляется все больше историй успеха, указывающих на то, что присутствие собаки в суде не только помогает жертве легче пережить процесс, но и превращает его в позитивный, меняющий жизнь опыт».

* * *

Сложно представить, как появление в суде и столкновение с человеком, который совершил в отношении тебя жестокое насилие, может стать позитивным опытом, меняющим жизнь. Но если кто-то и может сделать его таковым, то это собака.

– Если все делать правильно, дети начинают чувствовать себя такими сильными, что идут напролом и ничего не боятся, – говорит Дэн Койяну, основатель программы «Собаки-адвокаты», некоммерческого агентства, предоставившего Престона центру «Беседа». – Многие дети, которые вообще не раскрыли бы рта на свидетельской скамье, набираются смелости благодаря присутствию собаки. С ней они чувствуют себя защищенными. Они гордятся тем, что могут дать отпор, и переносят это чувство с собой в будущее.

Селеста Уолсен, доктор ветеринарной медицины, исполнительный директор фонда «Собаки для суда» («Собаки-адвокаты» и «Собаки для суда» не аффилированы между собой), утверждает, что дети начинают доверять и псам, и тем, кто работает с животными. Они видят, как хорошо обращаются с собаками сотрудники центра, и понимают, что собаки хорошие, а сотрудники – добрые и заботливые.

Собаки фонда отлично выдрессированы. Они знают десятки команд и охотно играют с детьми, например, подают им кусочки головоломок и даже бросают кости.

– В результате ребенок покидает центр с воспоминаниями о забавной собаке, а не о том, что с ним произошло, – говорит доктор Уолсен. – Это огромное достижение.

Собаки помогают детям почувствовать себя свободнее во время дачи показаний, утверждает она. Тот, кто проводит допрос, должен оставаться нейтральным и может разве что подать ребенку носовой платок. Все остальное расценивается как давление.

– Но собака по закону не считается инструментом давления, а ребенок в ее присутствии чувствует себя гораздо спокойнее. Животные способны вызывать у человека повышение уровня окситоцина, от которого наступает расслабление. Они не позволяют ребенку закрыться, когда с ним говорят об ужасном преступлении, жертвой которого он стал.

А чем больше подробностей об этом преступлении ребенок сможет сообщить, тем больше окажется у следствия информации и тем тщательней будет проведено расследование. Иногда ребенок предпочитает обращаться к собаке, а не к детективу. Тут нет ничего страшного. Дети могут говорить хоть со стеной, главное, чтобы они рассказывали о том, что с ними случилось.

– Многие насильники считают, что четырехлетний ребенок ничего не расскажет. Что он побоится открыть рот, – говорит доктор Уолсен, – но собака может это изменить.

По ее словам, собаки даже помогают не доводить дело до суда, чтобы не подвергать ребенка травмирующему опыту участия в судебном процессе.

– Если адвокат защиты видит, что ребенок может говорить и что собаку пустят с ним в зал суда, то он дважды подумает, прежде чем вызывать его на процесс, – утверждает она.

Но как бы сильно собаки не помогали детям, пережившим насилие, их способности не безграничны. Иногда ребенок в последнюю минуту словно застывает и не может произнести ни слова, даже в присутствии своего надежного друга.

Дэн вспоминает рассказ одного из сотрудников фонда о маленьком мальчике, который так и не заговорил перед судом. Даже присутствие пса-адвоката, лабрадора по кличке Доджер, не смогло придать ему достаточно сил, чтобы выступить перед судьей, присяжными и обвиняемым.

– Извините, – сказал он. – Как вы думаете, Доджер все равно мной гордится?

– Ну конечно, – ответил хэндлер собаки. – Он считает, ты лучший на свете.

* * *

Дети, которых Престон и другие собаки-адвокаты сопровождают в суд, вынуждены пересказывать самые тяжелые моменты своей жизни. И не в виде заранее подготовленных речей, как жертвы Ларри Нассара, а своими словами, отвечая на вопросы адвокатов. Просто рассказать об этом – уже нелегко, не говоря уже о том, чтобы отвечать на вопросы защитника со стороны обвиняемого.

Помимо психологического консультирования и всесторонней поддержки в процессе подготовки к судебному заседанию юные друзья Престона получают раскраску с заданиями на 14 страницах под названием «Престон идет в суд». На обложке он изображен как спокойный, уверенный в себе пес, идущий в зал заседаний (деревянный указатель показывает, что суд находится в этом направлении, чтобы было ясно, куда направляется Престон). По выражению его морды ясно, что он нисколько не волнуется.

Обычно детям нравятся такие раскраски: там надо соединять точки, рисовать, проходить через лабиринты. Карандаши и хорошее настроение. Невинность и свободное время.

Книжка про Престона забавная и симпатичная, и именно поэтому при взгляде на нее сердце обливается кровью. Она существует только потому, что в мире совершаются страшные преступления против детей, которым она попадает в руки.

На первой странице довольный Престон просит ребенка написать свое имя. Это обычное задание. Но потом он просить написать имена адвокатов, прокурора и детектива. Такого не встретишь в обычных раскрасках. В конце страницы опять обычный вопрос: «Какое твое любимое лакомство?» – спрашивает Престон («Мое – зеленые бобы», – отвечает он сам).

Некоторые страницы с тем же успехом можно было поместить в обычные раскраски. Там нарисован играющий Престон, которого предлагается раскрасить, обвести контур по точкам, помочь ему выбраться из лабиринта и найти десять отличий. Но есть и те, что посвящены исключительно суду. На одной из таких пес в доступной форме рассказывает, как правильно вести себя в суде (говорить правду, дать знать сопровождающему, если тебе надо в туалет, и т. п.). На другой он говорит: «Когда я первый раз ходил в суд, то очень нервничал. Обведи кружком то чувство, которое испытывал ты».