— Это фамилия убитого.

— Да, пока он уезжал отдыхать и, разумеется, в других случаях. Он прекрасно умел управляться с яликом. Иногда они с Фрэнсисом ходили на нем вместе.

Миссис Брэдли была настолько заинтригована, что продолжала собственное расследование, ибо ее впечатлил тот же факт, который заинтересовал и полицию — а именно, что кто-то настолько хорошо разбирался в местной жизни, что знал, когда бунгало будет пустовать, а также что ялик останется на месте всю неделю, в которую свершилось убийство.

— Как думаете, сколько людей могло знать об этом? — спросила она мисс Хиггс.

Увы, догадаться об их точном количестве не представлялось возможным, поскольку к нему относились не только все деревенские лавочники, не имевшие причин хранить эти сведения в тайне, но и всякий, кому они могли об этом обмолвиться.

— Пожалуй, побываю-ка я в Миде. Это недалеко от моего дома, — сказала миссис Брэдли, обращаясь к Годфри. — Я должна своими глазами увидеть этого противоестественного деда. А ты чем займешься?

— Останусь здесь со стариной Фрэнсисом. Он оправился от потрясения и сегодня утром назвал меня по имени. Вышло хрипло и смешно, но это было все-таки мое имя. Мисс Хиггс пообещала готовить на мою долю и следить за чистотой, так что, может быть, ничего, если я останусь?

Миссис Брэдли уклончиво поджала похожий на клюв ротик и с нежностью взглянула на внучатого племянника. У нее не было ни малейшего намерения втягивать его в дело, обещающее стать неблагодарным и опасным. Но объяснять это теперь пылкому юноше ей и в голову не пришло. И вместо этого она сказала, что отказывается от аренды бунгало, щедро вознаградила мальчишку и отослала его домой.

В воскресенье утром, в половине седьмого Тома Донаха разбудил лакей, который внес напитки вместе с ранним чаем и двумя тонкими ломтиками хлеба с маслом.

— Доброе утро, сэр. Сэр Адриан передает вам привет и ждет вас у сетки через полчаса. Завтрак в девять, сэр, церковь в одиннадцать, обед в половине второго, остальное время свободное.

— О, благодарю, — ответил Том, садясь в постели. — Значит, два часа у сетки, так?

— Как обычно по воскресеньям, сэр. Мы все сменяемся по очереди, кроме викария, у которого ранняя служба и о чьих взглядах на воскресный крикет сэр Адриан еще не пытался выяснить.

— Ясно. Так вы тоже в команде?

— Да, сэр. Защищаю калитку.

— Как ваше имя?

— Генри, сэр.

— В таком случае объясните мне, Генри… этот матч в четверг и в субботу. Что в нем такого важного?

— Это ежегодная традиция и способ сэра Адриана разрешить давние распри, сэр. Если не ошибаюсь, одно время две деревни ежегодно проводили футбольный матч, но он вызывал столько нездорового ажиотажа, вдобавок калечилось столько народу, что сэр Адриан решил, что крикет будет предпочтительнее.

— А что насчет бодилайна?[77] Или его нет в местном репертуаре?

— О нем знают, сэр. Но в такой игре можно отплатить мерой за меру. Пэрриш расквитался со старым Уилером, их лучшим бэтсменом, ударом по ребрам и большому пальцу в позапрошлом году, после того, как их Билл Берт вывел из строя Триппа.

— А кто такой Трипп?

— Шофер, сэр.

— Боже милостивый! И он играет в крикет?

— Он поймал семь мячей на дурацкой левой позиции в прошлом году, сэр. Бэтсмен он так себе, зато как филдер даже пулю двадцать второго калибра поймает, если она полетит в его сторону. Проворный, как кошка, юркий, как ласка. Вам и с Триппом играть понравится, сэр. Жалко только, что вы не боулер. А то сразу поняли бы, чего стоит Трипп.

— Кто еще в команде?

— Так, поглядим… я, вы, Трипп, сэр Адриан, мистер Дерек и Уолтерс — это его вы видели здесь первым, сэр, еще викарий. Об этих вы уже знаете. Потом Джон, на нем ножи, обувь и дрова, Инч — он пахарь у фермера Сомерса, Коттон — он держит лавку в деревне, и Пэрриш, наш второй садовник. Дальше еще Корниш, хозяин постоялого двора «У француза»…

— А, да, я встречался с ним прошлым вечером. Он говорил мне, что его номер двенадцатый. И вроде был этим недоволен — или он всегда такой?

— Он судит, если команда и без него справляется. А если он выходит играть, тогда судит доктор Бэзил, а если доктор на поле, тогда кто-нибудь из нас надевает длинный белый халат и продолжает не засчитывать очки команде гостей.

— У вас, похоже, все просчитано.

— Приходится, сэр. Те, другие, они ведь тоже привозят с собой судью. Никто не уступит просто так, за здорово живешь.

Он ушел, а Том съел хлеб с маслом и налил себе вторую чашку чаю. Потом поднялся, наскоро принял чуть теплую ванну и явился к сетке в семь тридцать три. Сэр Адриан выразительно взглянул на свои часы.

От посещения церкви Том рассчитывал увильнуть, но его работодатель на этот счет оказался непреклонным. На словах посочувствовал, на деле приструнил.

— Я знаю, как вы, молодежь, относитесь к посещению церкви, но позволить себе нанести оскорбление викарию не могу. Его бита — лучшая из всех, какие у меня есть, без исключения (если только вы его не затмите), и толкать его под руку я не намерен.

Тренировочных сеток здесь было три. Тому, Триппу, сэру Адриану и юному Джону досталась первая, Дереку, Уолтерсу, Инчу и Коттону — вторая, а третья — Пэрришу и Генри. В третьей сетке битой никто не орудовал. Генри защищал калитку, а Пэрриш, которого время от времени подменяли Джон и сэр Адриан, бросал йоркеры, гугли и угловые в никем не защищаемые стойки, пока его не звали в какую-нибудь из других сеток к бэтсмену или не отпускали перевести дух.

Сомнений не вызывали два момента. Первым было то, что сэр Адриан сколотил команду, способную заявить о себе на первенстве графства. Сам он был сильным и надежным бэтсменом и искусным медленным боулером. В лице Пэрриша он нашел одного из самых сокрушительных быстрых боулеров, каких когда-либо видел Том, — человека, который умел так же точно рассчитывать длину броска и чередовал свои подачи самым неожиданным и разумным образом. (Том узнал позднее, что Пэрриш наверняка стал бы профессиональным крикетистом, если бы не истерические протесты его матери, уверенной, что играть за деньги — грех.)

Дерек, хотя ему недоставало веса и силы его деда, в роли бэтсмена держался стильно и грациозно, демонстрировал превосходный набор ударов и умение к месту пользоваться каждым из них. Вместе с тем он мужественно противостоял весьма устрашающим подачам Пэрриша. Юный Джон, умеющий запускать мяч в полет всеми мыслимыми способами, не раз заставлял его нервничать, но Дерек, играя против него, оказывался прав чаще, чем ошибался.