В грузовом отсеке не было окон, и Пейнтеру оставалось только воображать, как выглядят сполохи северного сияния на такой высоте.

Очевидно, мысли Кроу кто-то подслушал.

Грузовой отсек наполнился низким гулом гидравлической системы. Рампа медленно стала открываться. В проеме ярко засиял дневной свет.

Самолет слегка качнул крыльями из-за открытия огромного люка, но пилот мастерски удержал машину в равновесии.

Они летели к закату, и в открытый люк было хорошо видно темно-синее небо. Там, изгибаясь и пританцовывая, переливались сверкающие волны зеленого и красного цветов. Застыв на миг в восхищении, Пейнтер не заметил вовремя перемены в шумах гидравлической системы.

Заработал механизм сброса груза.

К несчастью, первым двинулся тот ряд из девяти контейнеров, среди которых прятался Пейнтер.

Он метнул последний взгляд вокруг, запоминая, кто где находится, выбрался из укрытия и побежал, пригнувшись, вдоль корпуса самолета к хвосту.

Добравшись до красной кнопки, Пейнтер резко надавил на нее всей ладонью.

Первая платформа, подползавшая к люку с левого борта, застыла с разочарованным стоном гидравлических насосов.

Все взгляды обратились на возникшего из ниоткуда пассажира.

Пейнтер укрылся за первым контейнером и направил дуло автомата на ряд цистерн по правому борту фюзеляжа, целясь в один из знаков «Биоопасность!».

Собравшимся у пульта он крикнул:

– Не двигаться! Или стреляю!

Вот и посмотрим, дорога ли им жизнь и возможность иметь потомков мужского пола.

По всей видимости, угроза не достигла ушей такелажника в кабине пилотов. Второй конвейер пополз к правому ряду контейнеров. Оператор, вероятно, заметил красную лампочку тревоги против первого ряда грузов и решил начать выброс со второй линии. Так у него появлялось время выяснить причину остановки первого конвейера.

Пейнтеру новый план оператора совсем не понравился. Он никак не смог бы подобраться к красной кнопке правого борта, чтобы остановить конвейер. Металлическая тележка подтолкнула последнюю в ряду грузовую платформу, сдвинула ее, и весь ряд контейнеров пополз по рельсам к открытой грузовой рампе.

Пейнтер прицелился в механизм гидравлической системы и осторожно нажал на спусковой крючок, опасаясь рикошета в замкнутом пространстве.

Двумя выстрелами ему удалось перебить трубу… однако система продолжала работать.

Один из охранников, ошибочно приняв выстрелы Пейнтера за атаку на персонал, открыл огонь. Несколько пуль прошили алюминиевые стенки и вышли с противоположной стороны.

Случилось самое неприятное.

Алая жидкость фонтаном брызнула из пробитого бака, облив Пейнтера. По доносившимся до него крикам ужаса он понял, что жидкость выливается и из дырок с другой стороны. Но и это был не конец.

Откуда-то сверху донеслось резкое шипение.

Только не это…

Шар метеозонда вырвался из упаковки и надулся, как подушка безопасности в машине во время аварии. Вероятнее всего, пуля угодила в резервуар со сжатым воздухом. А потом шар сделал то, что и должен был: направился к открытому грузовому люку, увлекая за собой пробитый пулями контейнер, из которого сочилась алая жидкость.

Пейнтер отпрыгнул в сторону. Край контейнера в четверть тонны весом прошел в опасной близости от его головы.

Другие контейнеры в ряду попадали, как домино, но в конце концов задержали непокорного коллегу. Шар лопнул и сдулся, накрыв собой весь левый ряд платформ и перепутавшись тросами с другими метеозондами.

Зато с правой стороны грузового отсека конвейер продолжал движение, и Пейнтер смотрел, как один за другим контейнеры падают с рампы. Сначала они тяжело уходили вниз, но спустя мгновения на фоне северного сияния вырастали белые грибы, стремительно уходящие ввысь.

Девять шаров вознеслись в небеса.

Пейнтер замер, беспомощно привалившись к стене.

Сзади прогремел низкий голос:

– Что тут происходит, черт побери?

Пейнтер обернулся – и увидел направленные на него дула автоматов.

Смертельно усталый, он пожал плечами:

– Неудачный денек выдался, да?

15 часов 39 минут

Держись, еще немного…

Кэт склонилась над Сафией, прикладывая к ее лбу холодный компресс. После первого приступа судорог Кэт перенесла Сафию из снегохода в одну из палаток инуитов. В непритязательных на вид палатках тем не менее обнаружились меховые одеяла, койка и походная плитка с выведенной наружу трубой.

Рыбаки-инуиты – Тагак, Джозеф и Нейтан – предложили помочь, но Кэт боялась, что они могут заразиться, и попросила не приближаться к больной. Тем не менее она с благодарностью воспользовалась их палаткой и аптечкой, в которой удачно обнаружились таблетки аспирина.

Кэт выпила целых три, надеясь, что это отпугнет болезнь, и заставила Рори сделать то же самое. Она решила, что держать юношу и дальше связанным в снегоходе непрактично, особенно когда потребовалась его помощь в переноске Сафии. Да и куда он мог деться? Ключи от снегохода Кэт держала при себе, а у инуитов из всех средств передвижения только снегоступы и собачья упряжка. Час назад Нейтан отправился на санях в Алерт за помощью.

На озере Хейзен была небольшая посадочная полоса. В это время года полоса была покрыта снегом, но, возможно, из «Алерта» все-таки вышлют сюда легкий самолет.

По крайней мере, они очень на это надеялись.

Кэт отправила Тагака и Джозефа в караул – следить, не появятся ли где преследователи со станции. У инуитов было с собой оружие, как и у любых других путешественников в этих широтах.

Обнаруженным в аптечке термометром больной измерили температуру: 103,4[16]. Высокая, но не смертельная. Все же, стараясь охладить ей голову, Кэт наложила компрессы с ледяной водой, за которой она время от времени отправляла Рори. Один компресс Сафии положили под шею, второй – на лоб.

Прохлада немного успокаивала ее, приступы судорог больше не повторялись. Сафия то теряла сознание, то возвращалась к реальности, иногда узнавая Кэт и Рори, иногда – нет.

В лихорадочном сне она что-то бормотала.

Рори придвинулся ближе, вслушиваясь.

– По-моему, она говорит на коптском языке.

– Ты уверен?

– Не на сто процентов. К тому же это может оказаться совершенно не важно. Доктор аль-Мааз была специалистом по истории Египта и хорошо знала коптский язык. Возможно, воспаленное сознание подбрасывает ей коптские слова.

Кэт взглянула на юношу: