– Интарра явилась, – сказала она, сама сознавая нелепость своего упрямства. – Явилась. Она была там.

Бросив на нее пронзительный взгляд, Нира пожала плечами:

– Ну, меня она разочаровала. Должно быть, все богоявления в общем одинаковы. – Старуха, опираясь на клюку, встала из кресла. – Удачи в правлении империей, детка. Пошли, Оши, мартышка безмозглая.

– Вы уходите? – заморгала Адер.

Нира кивнула:

– Этот твой… Амередад, Лехав… не тот, кто нам нужен. Я и не особо рассчитывала, но кое-что сходилось. Нам не впервой впустую тащиться за четверть континента. И этот раз последним не будет. Оши! – прикрикнула она, тыча клюкой в дверь. – Госпоже нашей принцессе-пророчице-министру пора приступать к великим и благородным деяниям.

Старик оторвался от созерцания побелки, взглянул на Адер так, словно впервые ее видел, и равнодушно отвернулся.

– Не уходите! – выпалила Адер. – Пойдемте с нами на север!

Нира насупилась:

– Во имя корявого сучка Мешкента, чего ради?

– Ты мне нужна, – дивясь собственным словам, выговорила Адер и тут же поняла, что сказала правду. – Мне нужны твои советы.

– Сдается мне, советчиков тебе хватит с избытком.

Адер мотнула головой:

– Нет. Лехав будет меня использовать, но он мне не доверяет. Фултон с Бирчем станут меня защищать, а разговаривать не станут… – Она замолчала, потупилась. – Я теперь возглавляю армию, Нира. Развязываю гражданскую войну против, может быть, лучшего в аннурской истории полководца, а что делать, понятия не имею.

Нира поджала губы:

– Прости, девочка, но тут я тебе не помощница. Ты, может, забыла… – она понизила голос, – но, когда у власти были мы, мы с Оши, дела обернулись не лучшим образом. К тому же твои легкие шаги направит сама Интарра.

– В этот раз она меня спасла, но это не значит, что и дальше будет спасать. – Адер уже откровенно упрашивала и не стеснялась этого. – Мне нужен кто-то понимающий, что такое власть, испытавший ее.

Нира, покосившись на брата, покачала головой:

– Нет, у меня свое дело есть.

– Да! – ухватилась за подсказку Адер. – Ты шла сюда в поисках своего кшештрим. А почему? Ты сама сказала: он всегда в гуще важных событий. А сейчас все вращается вокруг Рассветного дворца. И ты давно призналась, что тебе туда не попасть.

– Это, – старуха скептически оглядела облупленные стены, – не больно-то похоже на Рассветный дворец.

– Я пойду на Аннур, – пропустив насмешку мимо ушей, настаивала Адер. – Я должна уничтожить ил Торнью и отвоевать Нетесаный трон.

– Сколько мне помнится, на том булыжнике положено сидеть твоему братцу.

– Я не знаю, где сейчас Каден, и не могу его дожидаться, – отчеканила Адер. – Никто не будет его ждать. Останься со мной, и увидишь того, кто ведет большую игру с империей. Если твой кшештрим там, мы его найдем.

Нира, сощурившись, прищелкнула зубами:

– И тогда мою голову, голову советницы, кенаранг насадит на шест рядом с твоей.

– Порой приходится рискнуть, чтобы добиться желаемого.

Нира ответила ей коротким смешком – словно ветка хрустнула.

– Похоже, больше всех рискуешь ты, девочка. Пристала к двум самым ненавистным в этом прогнившем мире людям. – Она снова хихикнула. – К двум личам! К двум безумным личам.

Бросив взгляд на Оши, Адер понизила голос:

– Безумен из вас только один.

– Скажем, полтора, – ощерила Нира в улыбке пожелтелые зубы.

Валин впервые видел человека такого роста. Длинный Кулак, жрец и шаман, единственный из множества честолюбивых и воинственных вождей сумевший объединить ургульские племена, был по меньшей мере двумя дюймами выше Долговязого Джэка с Островов и на голову выше самого Валина. Но если большинство рослых людей склонны двигаться разболтанными, неуклюжими рывками, то Длинный Кулак держался с ленивой кошачьей грацией, словно сворачивал и разворачивал кольца, и видно было, как легко и мягко его разум обуздывает жилы.

Стульев Валин здесь еще не видел. Вождь восседал на подобии салазок – обтянутой буйволовой кожей деревянной раме, всеми четырьмя концами опирающейся на голые спины ургула и ургулки, которые стояли на четвереньках, почти уткнувшись лицом в грязь. На первый взгляд положение казалось неустойчивым, и, только заметив кровь на светлых спинах, Валин понял, что выступающие жерди держатся вонзившимися в кожу стальными зазубринами. Шаман был не из легких, и крючья, должно быть, причиняли мучительную боль, но тела людей застыли в неподвижности. Их поникших лиц Валин не видел.

Длинный Кулак носильщиков не замечал, как не замечают под собой каменного уступа или деревянного табурета. Он тихо, неслышно для Валина, внушал что-то пожилым воинам, указывал пальцем на раскинувшийся перед ним лагерь и угрожающе размеренным тоном выражал свое неудовольствие. Только после того, как воины рысью бросились выполнять указание, вождь обратил взгляд к Валину. У него были глаза хищного зверя – блекло-голубые, глубокие и терпеливые, как небо. Почувствовав, как его измерили и взвесили, Валин постарался ответить Длинному Кулаку столь же оценивающим взглядом.

В этот холодный день вождь был одет в кожаную накидку без рукавов. На его шее висели десятки ожерелий – нанизанных на кожаные шнурки костяных подвесок. При каждом движении костяшки раскачивались и клацали друг от друга. Длинные светлые волосы он не связал на затылке, как простые ургульские воины, а свободно распустил по лопаткам. Неподходящая прическа для боя, но, как видно, Длинный Кулак в бой вступать не собирался. Он кивнул – не в знак приветствия, а выражая удовольствие – и обнажил в улыбке ровный ряд белых зубов с заточенными верхними клыками.

– Так-так… – проговорил он, широко раскинув руки, словно приглашал Валина к щедрому пиру; только угощений никто не приготовил и сесть было некуда.

– Чем они провинились? – спросил Валин, мотнув головой на носильщиков странного трона.

Длинный Кулак поднял брови:

– Они проявили отвагу.

– А тебе это почему-то не понравилось? – удивился Валин.

– Напротив, – возразил вождь, проводя пальцем по ребрам коленопреклоненного носильщика. – Я весьма ими доволен и потому оделил их такой честью.

Валин прерывисто вздохнул:

– Напомни, если соберусь тебе угодить.

– Ты неженка из мягкого мира, – пожал плечами Длинный Кулак. – Тебе не понять.

– А по-моему, все ясно. Причиняя боль другим, ты чувствуешь себя сильным. Таких, как ты, всюду хватает.

Шаман хищно улыбнулся:

– Напротив. Таких, как я, почти не встретишь, а это… – он указал на окровавленные спины носильщиков, – нужно не мне. Это нужно им.