Почти.

Несколько охранников контролировали периметр, высматривая непотребства. Хаммель не знал их имен. Это были новенькие. Почти все были новички. Даррил объяснил: люди опаздывают, люди тайком злословят на Хаммеля — их нужно менять. Люди слишком стары для этой работы; люди не в состоянии поднять штангу в собственный вес. Сегодня вечером, приехав в свой клуб, он не увидел на входе ни одного знакомого лица. Даже Верный Роб куда-то исчез. То же произошло с персоналом в его пабах — старики за порог, молодые в дверь. Даррил называл это «обновлением бренда». Но деньги текли — немалое достижение при рецессии, как сказал сам Даррил; спасибо смекалистой бухгалтерии — не все они утекали.

Хаммель потрогал языком новую пломбу. Не вполне гладкая, но он любил неровности. Он уловил движение рядом, повернулся и увидел Даррила. Хаммель приветственно похлопал юношу по плечу.

— Неплохой сбор для буднего вечера, — похвалил он, стараясь перекричать музыку.

— Народу будет еще больше, — заявил Даррил.

Он был в очередном новом темном костюме и бледно-зеленой рубашке.

— А где сегодня Роб?

Внимание Даррила переключилось с танцующих на босса.

— Пришлось от него избавиться.

Хаммель вскинул брови:

— А что стряслось?

— Ничего не случилось. Но пока вы оставались на севере, мне было проще попросить его на выход. Он получил небольшое пособие. Как и все остальные.

— Он был хороший парень.

— Он был ваш парень, Фрэнк, на свою беду. — Кристи показал на танцплощадку. — Теперь там только мои ребята.

Хаммель расправил плечи и сжал кулаки:

— Что за ерунда тут происходит?

Даррил Кристи ответил холодной улыбкой:

— Вы не при делах, Фрэнк, вот что происходит. Скоро я получу документы от вашего адвоката — теперь это и мой адвокат. Вы продаете мне весь ваш бизнес за один фунт стерлингов.

— Ах ты, маленький говнюк, ну-ка убирайся отсюда. — Теперь Хаммель придвинулся вплотную, брызгая слюной. — И это после всего, что я для тебя сделал? Сучонок неблагодарный. — Он резко указал большим пальцем на лестницу. — Выметайся, пока я не оторвал тебе гребаную башку!

— Вы присмотритесь, — спокойно отозвался Кристи.

Хаммель оглянулся и увидел, что наверху нарисовались трое. Вышибалы. Люди, которых он не знал. Люди Даррила Кристи.

— В моих руках всё, — продолжал Кристи ледяным голосом. — Пароли, счета — всё. Оффшорные банки, цифры, якобы известные вам одному. Это сработало с Аль Капоне, сработает и с вами. У налоговиков будет праздник.

— И что скажет твоя мать?

— Ни черта. Потому что вы больше не подойдете к ней. С этого дня вы должны держаться подальше от моей семьи. — Кристи выдержал паузу. — Если вы не хотите, чтобы я сказал ей о вас и моей сестре.

Лицо Хаммеля окаменело.

— Мне призналась Аннет, — продолжал Кристи. — Уж такая она была, душа нараспашку. Я чуть вам голову не проломил за это и за все остальное.

— Я ничего не подпишу, не надейся.

— Тогда завтра налоговая служба получит флешку со всеми записями. Вы даже не успеете убраться из страны — только не теперь, когда я пристроил ваш паспорт и прочее в надежное место.

Трое вышибал стояли позади Хаммеля в ожидании приказов. Едва Хаммель шевельнулся, они схватили его за плечи, не давая дотянуться до хозяина.

— Это я тебя сделал из ничего, — прорычал Хаммель, пытаясь вырваться. — Дал тебе работу, взял в свой дом…

— И очень скоро у меня будет такой же, — подхватил Кристи. — Но между нами всегда будет существовать разница.

Хаммель уставился на него и не смог удержаться от вопроса:

— Какая?

Кристи подался к нему и открыл секрет:

— Я не буду доверять никому.

Он подал знак вышибалам отвести Хаммеля в кабинет.

— Хрен я тебе что подпишу! — крикнул Хаммель, увлек аемый прочь.

Но Даррил не сомневался в обратном. Он навалился на балконные перила, набирая сообщение. Это было короткое письмо отцу: «Дело в шляпе».

Хотя он и знал, что это не совсем так.

Кое-как дотянув до утра, Ребус приехал на парковку на Феттс-авеню, которая оказалась полупустой. Еще не вполне рассвело, горели фонари. Он запер машину и вошел в здание. На входе сидела та самая женщина, которая позвонила в ОРНП и сообщила, что к инспектору Маграту пришли. Трубку вместо нее мог взять кто-то другой. Или Ребус мог выйти на перекур.

Тогда все было бы иначе.

Он не поехал лифтом — решил подняться по лестнице: на последнем обследовании доктор сказал, что небольшие физические нагрузки пойдут ему на пользу. Но приходилось держаться за перила, а на полпути он остановился перевести дыхание. Он открыл дверь в ОРНП и постоял на пороге. Кабинет застыл во времени — полупустые коробки, мусорные корзины опорожнены и ждут, когда их снова наполнят. Маркеры, скрепки, авторучки. Немытые кружки. У себя на столе он нашел чистый лист бумаги, поставил на нем число и в общих чертах описал свою встречу с Салли Хазлитт. Расписавшись, он открыл ее дело, подколол лист к обложке. Он обратил внимание, что на столе Коуэна, как обычно, царил порядок — на случай, если заглянет начальство. На столе лежал степлер с фамилией КОУЭН; тот купил его лично после того, как все предшественники инструмента бесследно исчезли. Ребус взял степлер и сунул в карман, как некогда все остальные. Затем он вышел из офиса и начал спускаться по лестнице.

День для езды выдался неплохой, и Ребус был не в настроении останавливаться. Бак он заполнил по пути на Феттс-авеню и знал, что бензина для поездки на север ему хватит. Он пообещал себе, что запишет своего старого боевого коня на полное техобслуживание и мойку, когда все закончится. Постукивая пальцами по баранке и слушая диск «Назарет»,[83]Ребус вел машину. Он ни о чем не думал, кроме самой поездки и отдельных отрезков пути — вот кончились двойные сплошные, вот он миновал очередной ориентир: дорожные работы близ Питлохри и «Хаус оф Бруар»; знакомые дорожные указатели, сообщавшие о местах, где ему вряд ли доведется побывать — например, в «Вальсирующих водах» и Киллиекранки. На большей части холмов все еще лежал снег. Овцы щипали траву, не обращая внимания на бесконечную череду грузовиков, фургонов и машин. Ребус вспомнил слова, которые сказала ему Шивон Кларк, когда они подъезжали к Чанонри-Пойнт: «Мы живем в маленькой несерьезной стране… ее бывает трудно понять». Она обвинила его в том, что он вмиг ощетинился… что ж, реакция была естественная, но на самом деле он был согласен с ней.