— Так быстро? — немедленно отозвался Кристи.

— Мне нужно поговорить с Хаммелем. Мне казалось, у меня есть его номер.

— Он меняет его раз в неделю — опасается, что ваши друзья начнут его прослушивать. Может быть, я пригожусь?

— Нет.

— Даже не намекнете?

Ребус слышал на заднем плане тихую музыку. Насколько он знал, Даррил все еще жил дома. Может быть, находился у себя в спальне.

— Ничего важного, — сказал Ребус.

— Вы всегда звоните людям в полночь по ерунде?

О господи, малый и вправду был шустрый.

— Извините, что побеспокоил, — сказал Ребус, собираясь отключиться, но Кристи попросил его подождать.

Казалось, он что-то взвешивал. Ребус слышал позвякивание стекла и кашель. То ли бар, то ли клуб, но народа немного. Музыка — в записи, не живая.

— Это джаз? — спросил Ребус.

— Вы любите джаз?

— Не очень. И я подумал, что вам еще лет тридцать до любви к джазу.

— У вас есть ручка?

— Да.

Кристи продиктовал новый номер Хаммеля. Ребус записал его на обороте визитки и поблагодарил Даррила.

— Посвящу вас в один секрет джаза, если хотите, — сказал молодой человек.

— Слушаю.

— Воспитывает самообладание…

Когда музыка смолкла, Ребус понял, что Кристи отключился.

Ребус посмотрел на записанный номер, и у него вдруг пропало желание говорить с Хаммелем. Он решил отложить это на потом и добавил телефон в список контактов.

В бутылке осталось виски на полтора дюйма.

Он решил не трогать его и назвал это своей моральной победой. «Воспитывает самообладание», — сказал он себе, положил медиатор в карман и отправился спать.

На следующее утро Ребус уже выходил из дома, когда услышал звук клаксона. Хаммель звал его из белого спортивного «рейнджровера». Ребус пересек улицу, и Хаммель опустил стекло водительской двери.

— Мне придется переехать, — пожаловался Ребус. — Такое ощущение, что каждый во вселенной знает, где я живу. Когда вы вернулись?

— Поздно ночью. Оставаться не было смысла. — Хаммель не брился два дня, да и спал урывками. — Даррилу померещилось, что вы мне звонили.

— Собирался.

— Ну, вот он я.

— Да, вот он вы, — не мог не согласиться Ребус.

Хаммель ждал продолжения. Ребус оглядел пустую улицу.

— Впрочем, лучше было бы по телефону…

— Почему?

— Меньше шансов, что вас повяжут за нападение.

Хаммель еще больше сощурился:

— Скажите как есть и не тяните.

Ребус прикинул варианты.

— Ну хорошо. — Он подался к открытому окну и понизил голос. — Аннет Маккай — ваша дочь?

Дверь машины резко распахнулась, по касательной задев Ребуса, который вовремя отпрянул. К тому моменту, ког да Хаммель выбрался из машины, Ребус успел сколько-то отойти. Они стояли посреди дороги в двенадцати футах друг от друга.

— Что вы мелете? — прорычал Хаммель.

— С местом не ошибаетесь, Фрэнк? — Ребус показал на десятки окон по обе стороны улицы.

— Ей пятнадцать лет, — продолжал Хаммель, сжав кулаки и сделав два шага к Ребусу. — Хотите сказать, что я трахал ее мать за спиной Дерека?

— Я только говорю, что вы ведете себя как родитель — следите, приглядываете, даете деньги, а потом ссоритесь, если вам не нравится, как она их тратит или с кем встречается. А если это не так…

— Это не так, — отрезал Хаммель.

— Тогда нам нужно отбросить еще один сценарий.

— И какой же? — Хаммель смотрел на него глазами-блюдцами и тяжело дышал, как будто готовился к схватке.

— Есть данные медэкспертизы, Фрэнк. Лобковый волос, не принадлежащий Аннет. Как только будет готов анализ ДНК, они собираются сверить его с ее сексуальной биографией. Они хотят выяснить, чей это волос — того, кто ее убил, или того, с кем она встречалась.

Ребус отступил на пару шагов, но Хаммель больше не двигался с места.

— А потому я вынужден спросить у вас, Фрэнк, не вы ли это были? Ибо если да, то ДНК приведет прямо к вам. Вас обложат со всех сторон и возьмут в оборот, а настоящий убийца будет заметать следы.

— Вы спрашиваете, спал ли я с дочерью своей любовницы?

Ребус ничего не ответил.

— Нет, вы об этом спрашиваете? — настаивал Хаммель.

Когда Ребус вновь промолчал, Хаммель метнулся вперед и всем своим весом обрушился на него, так что оба упали. У Ребуса от удара перехватило дыхание. Хаммель искал опору, а Ребус вертелся, пытаясь сбросить его с себя. Фургон-развозчик въехал на улицу, но резко остановился; водитель вышел и уставился на дерущихся. Ребус оттолкнул Хаммеля и начал подниматься, но Хаммель достал его ногой в ребра, и Ребус снова упал, оцарапав костяшки пальцев об асфальт.

— Ах, ты кусок…

Закончить Хаммель не успел. Его пах оказался вровень с головой Ребуса, и тот не преминул этим воспользоваться. Хаммель охнул и согнулся пополам, а Ребус ухватил его за волосы и потащил вниз, пока лицо Хаммеля не встретилось с мостовой. Водитель фургона осторожно направился к ним.

Эй, перестаньте! — предупредил он. — Сейчас полицию вызову!

Ребус был на ногах, его сердце бешено колотилось, голова болела в месте удара. Он сделал вдох, и его ребра взвыли. Хаммель стоял на четвереньках, отплевываясь кровью. Ребус отошел подальше в ожидании, когда тот встанет. Лицо Хаммеля было почти лиловым, к нему прилипли песчинки.

— Потерял, к чертям, пломбу, — сказал он, вытирая ниточку крови и слюны с подбородка.

Не сводя глаз с противника, Ребус махнул водителю фургона, чтобы тот проезжал.

— А с пломбой, может, и яйцо. — Хаммель злобно уставился на Ребуса. — Ты, сука, бьешь ниже пояса?

— Иначе вас было не остановить, Фрэнк, — возразил Ребус. — Теперь поговорим или как?

Хаммель согнул палец и сунул в рот, оценивая ущерб. Затем неохотно кивнул.

— Тогда поднимемся ко мне. Умоетесь и приведете себя в порядок…

Ребус пошел впереди, а когда добрался до своей двери, уже задыхался. Руки его так тряслись, что он не сразу вынул ключ и попал им в скважину.

— Ванная там, — сказал он.

Дверь закрылась, и он услышал, как повернулся кран. На кухне он поставил чайник и только потом проверил, не разбит ли затылок, — оказалось, что цел. Он снял пиджак и расстегнул рубашку. До ребер было не дотронуться, скоро появятся синяки. Оставалось надеяться, что кости целы. Туфли были ободраны об асфальт, но костюм на первый взгляд уцелел. Ребус сунул руки под холодную воду, начал мыть и сразу испытал острую боль в пальцах. Он застегнул рубашку и затолкал ее в брюки как раз к моменту, когда закипел чайник. Приготовив две кружки кофе, он отнес их в гостиную. Когда появился Хаммель, Ребус сидел за обеденным столом.