Я с трудом отвёл глаза. Аштия вдовела уже почти восемь лет. Раджеф Акшанта погиб на учениях — он находился как раз на той части учебных укреплений, которые накрыло хаотичным артиллерийским залпом вышедшего из строя орудия. Я помнил его похороны. Аше держалась достойно, и едва ли кто по-настоящему понимал, что творилось у неё в душе. Дети Раджефа плакали — тринадцатилетний Мирхат, двенадцатилетняя Джайда и шестилетняя Кареоя. А их мать не проронила ни слезинки. Но зачастую безмолвное горе куда тягостнее.

— Жаль, что так случилось.

— Да. Ты уже выражал мне своё соболезнование. Многократно. И что сейчас по-настоящему обескураживает меня, так это… То, что сейчас Раджеф едва ли разделил бы мои чувства. У него был свой взгляд на этот вопрос.

— Сейчас? Что случилось?

— Мне уже исполнилось пятьдесят три года. Конечно, я себя пока прекрасно чувствую и вполне способна ещё года три-четыре, а может и пять служить Империи. Но всё равно пора подумать о будущем.

— Понимаю. Держи.

— Спасибо. — Её светлость приняла от меня бокал коктейля, но почти сразу забыла о нём. — Я решила, что за два или три года сумею передать все дела Мирхату. Тем более что за время службы в гвардии он уже многое успел изучить, да и парень-то неглупый.

— Да, я помню. Отлично служил. На учениях так и вообще замечательно себя показал.

— Словом, я вызвала его на разговор. Ну… — Аштия развела руками.

— Что?

— Мирхат заявил мне, что не желает делать военную карьеру. И вообще никакая карьера его не привлекает. Что собирается жениться и вести жизнь землевладельца.

Она взглянула на меня, определённо ожидая увидеть на моём лице ужас. Но даже понимая, в чём заключаются её ожидания, я из себя ужас выдавить не мог. И осуждение — тоже.

Я знал Мирхата Солора не так близко, как хотелось бы. Но спроси меня кто мнение о нём, я бы ответил: парень себе на уме. Всегда спокойный, безукоризненно вежливый, сдержанный, но мог бы показаться вялым и безжизненным, если б сквозь маску самоконтроля не проглядывал характер. Уж коли молодой человек решил, что военной карьеры не желает, значит, чётко определил свои цели в жизни. И ничто, даже соизволение богов, не изменит его планов.

А значит, Аштия бессильна.

Я помнил её восторг, когда врачи сообщили, что она произвела на свет мальчика. В тот миг женщина распланировала не только его жизнь, но и существование всей семьи. Мирхат, конечно же, должен был стать выдающимся военачальником, произвести на свет табун не менее выдающихся военачальников и закрепить за Солорами диск Главнокомандующего на веки вечные.

В этом её светлость мало чем отличалась от тысяч и тысяч матерей и отцов. Мне даже как-то легче стало в тот момент, когда я осознал, что моя покровительница и названая сестра отнюдь не идеальна. Что у неё есть свои тараканы, и она способна совершать обычные человеческие ошибки и глупости.

— Что ж… Знаешь, Мирхат — умный парень. И это даже хорошо, что он сразу понял, на каком месте сможет найти себя. Ну подумай, какой толк от штабиста, который не переносит штабную работу?

— Конечно, я понимаю. Но я так надеялась, что этот заколдованный круг наконец-то будет разорван, что диск примет мужской представитель нашего рода. Что женщинам больше не придётся тащить на себе эту ношу.

— Аше, а альтернативы-то каковы? Есть альтернативы? Я ведь помню, что Джайда на заседании штаба всегда высказывала очень разумные мысли. И служить у меня под началом, в отряде женского спецназа, было её решением. Она замечательно себя показала.

— Разумеется. — Госпожа Солор отмахнулась от меня, как от комара. — Джайда талантлива, и в этом нисколько не уступает мне или моей матери… Или бабке. Но я ведь не о том…

— Аше, а что Джайда-то по этому поводу говорит? Она-то чего хочет?

— Джайда ни при чём. Проклятие семьи Солор. Вот что это. Проклятие никуда не делось.

— Аше, это глупости. То, что ты называешь проклятием, дало Империи трёх замечательных государственных деятелей. Которые показали себя не только разумными военачальниками, но и выдающимися политиками. Ну и что, что на них были юбки, а не штаны? Какая разница, скажи? Вот ты — ты была бы счастлива, выпади тебе другая жизнь? Нет, серьёзно! Ты была бы счастлива, если б тебя лет в двенадцать выдали замуж, скажем, за Юнема Атейлера, если бы ты нарожала два десятка детишек всех полов, размеров и видов, и достигла бы совершенства в искусстве укладывания стежков?

— Откуда же мне знать? — невольно заулыбалась Аштия. — Я ведь ни года в своей жизни не прожила именно так, как ты говоришь.

— Да ты бы исчахла от тоски на второй же год, Аше! Ты бы не выдержала, ни за что не выдержала. Ты должна благословить свою мать и бабку, которые дали тебе возможность жить именно так, как ты жила, и быть счастливой на свой лад. Не проклятие это, а благословение, вот что я тебе скажу. Да сними ты наконец свои шоры! Пойми, как повезло тебе и твоим дочерям, чьи возможности теперь не ограничиваются заботами о доме, хозяйстве и рождении возможно большего количества детей!

Её светлость смотрела на меня в глубочайшем изумлении.

— Ты раньше никогда так не говорил. С таким жаром, будто ты и сам — женщина.

— Я не женщина. И раньше был уверен, что ты меня не поймёшь. Не как женщина — как уроженка Империи.

— А теперь…

— А теперь, думаю, и тебе надо слегка поменять свои взгляды. Ты ведь понимаешь, в глубине души понимаешь, что если бы стала лишь женой и матерью, и более ничем, не узнала бы настоящего счастья. Так пойми и Мирхата. Он хочет быть мужем, отцом и хозяином своих земель, и это его право. Не плохо и не хорошо — просто его выбор и его счастье. Я знаю, что он разумный парень. В свои двадцать с хвостиком он уже вполне способен отдать себе отчёт в своих желаниях… Ну, Аше! Возьми себя в руки и пойми, что никто не обязан становиться счастливым в соответствии с чужими представлениями о счастье!

— Я понимаю, — вздохнула она. — Но просто трудно смириться с крушением своих мечтаний и планов. Всё казалось таким логичным. Всё так здорово получалось…

— С одним изъяном — ты продумала жизнь Мирхата за самого Мирхата. А это никогда не заканчивается хорошо.

— Как ни грустно, но ты прав.

— Так что касательно Джайды?

— О да, Джайда охотно примет диск. Она сама заговаривала со мной об этом. Но ведь у неё и без того много обязанностей. Очень и очень много.

— Слушай. Она ведь не императрица. Просто супруга императора. Почему бы ей не совместить обязанности жены и матери с обязанностями Главнокомандующей? Думаешь, она не сможет? Но ты ведь смогла.

— Она лишь недавно стала матерью.

— Тебе и беременность не мешала вести войну! В том числе и в демоническом мире.

— Да, но что мне это стоило! Ты никогда не сможешь себе этого представить. Постоянно чувствовать себя отвратительно, едва таскать ноги, иногда переставать осознавать происходящее, не мочь сосредоточиться — и всё равно работать. Потому что другого выхода нет! Может, твоя жена бы смогла понять меня. Но не ты.