Эмбер потребовалась всего секунда, чтобы понять, о чем говорила Нэттл. Лицо девушки побледнело от шока и ярости, и Нэттл мерзко улыбнулась.

– Ага, готова поспорить, тебе об этом не сообщили. Ты наверняка все тесты сдала на высшие баллы. А я что? – Она пожала плечами. – Мне предстояло стать яйцекладущей гусыней и откладывать яйца как можно чаще ради будущего «Когтя».

Я наблюдал за лицом Эмбер, ожидая ее ответа. Она все еще выглядела бледной и испуганной, но ее изумрудные глаза сверкали, ее дракон отреагировала на мысль о том, каково это всю жизнь быть производительницей яиц. У меня не было сомнений: если бы Эмбер завалила ассимиляцию и не преуспела в тренировках, если бы она стала такой же «неисправимой», как Нэттл, то она бы ни за что не смирилась с участью, которую «Коготь» уготовил для нее.

Вот именно, Искорка. Злись. Это и есть «Коготь», это его истинное лицо, и тебе там не место. Твое место с нами. Со мной.

– А потом я встретила Кобальта, – Нэттл кивнула в мою сторону. – И он сказал мне, что я не должна подчиняться этой жизни, что он может забрать меня и показать свободу. Я подумала: а почему бы и нет? Что я теряла? – Она вызывающе вздернула подбородок. – Скажу тебе прямо, это было лучшее решение в моей жизни. Я лучше всю жизнь буду скрываться от гадюк и Ордена, чем вернусь в организацию.

– Ужасно, – прошептала Эмбер. – Они правда так поступают?

– Это один из маленьких грязных секретов «Когтя», – сказал я. – И один из самых охраняемых. Я пытался найти место, где они держат производительниц, но только вышестоящие драконы в организации знают об их существовании, и еще меньшее количество из этих драконов в курсе, где производительницы находятся. Самки никогда не покидают инкубатор, разве что для вязки со специально выбранным самцом, а потом их отсылают обратно. Я повсюду искал эти проклятые инкубаторы и ничего не нашел. Если бы Нэттл не ушла со мной, я бы не мог даже надеяться на то, что вытащу ее.

– Я никогда не вернусь обратно, – повторила Нэттл с еще большей яростью, словно Эмбер была той, кто потащит ее обратно. – Никогда. Я лучше умру.

Все еще скучающий во главе бильярдного стола Рэми фыркнул.

– Господи, Нэттл. Ты так драматизируешь. Не только тебе пришлось худо из-за «Когтя». – Он повернулся к Эмбер с лихой ухмылкой и снова откинул с глаз растрепанную челку. – Нэттл, может быть, и грозила участь производительницы, но меня ожидало кое-что похуже.

– Ты этого не знаешь, – сказал я. Верно, я ненавидел «Коготь», но нам не нужно было придумывать страшилки, чтобы переманить Эмбер на нашу сторону. А Рэми был склонен преувеличивать, когда рассказывал что-нибудь, особенно о себе. – Все, что мы слышали, было слухами и домыслами. Никто не знает, что там происходит.

– Где? – спросила Эмбер, и Рэми усмехнулся.

– В секретной подземной лаборатории, – сказал он пугающим голосом, – в которой для «Когтя» проводятся эксперименты над драконами мужского пола. – Он ударил себя в тощую грудь. – Над драконами вроде меня. Я был «слишком мелким», моя родословная была «нежелательной» для генофонда, поэтому они собирались отправить меня в лабораторию, где меня бы резали на куски, протыкали и превращали во что-то новое.

– Мы не знаем наверняка, что это именно лаборатория, – повторил я, когда брови Эмбер взлетели вверх. – Нет никаких доказательств того, что у «Когтя» она есть, и, конечно же, нет никаких доказательств того, что они делают все то, что только что озвучил Рэми. Но, – добавил я, когда Рэми надулся, недовольный тем, что я опроверг его утверждения, – у «Когтя» есть место, куда отправляют так называемых «нежелательных», то есть худых, искалеченных или болезненных драконов, чьи гены ослабят генетический фонд. Бедолаг отправляют на хорошо охраняемый объект в Аппалачах…

– И после этого их больше никто никогда не видит, – драматично закончил Рэми. – Потому что их режут, режут кубиками, колют и превращают во что-то новое. В супердраконов с тремя головами.

Я закатил глаза.

– Кыш отсюда, – сказал я, указывая большим пальцем на дверь. – Оба. Вам нужно привести комнату в порядок.

Они выскочили за дверь и исчезли в коридоре, оставив меня наедине с Эмбер.

Я обернулся и увидел, что она наблюдает за мной с веселой улыбкой на лице.

– Что? – спросил я, скрестив руки на груди. – Что это еще за взгляд?

Она пожала плечами:

– Да так. Просто… я никогда не видела тебя с такой стороны.

– С какой же?

– Не думала, что ты можешь вести себя как старший брат. – Она посмотрела в коридор, где скрылись Рэми и Нэттл. – Ты действительно заботишься о них, да? Я не ожидала.

– Ну, перефразирую известного вымышленного огра: «Драконы подобны луку – мы многослойны».

Эмбер засмеялась, и я улыбнулся вместе с ней, прежде чем девушка снова стала серьзной.

– Это все правда, да? – прошептала она, и на ее лице отразилось беспокойство. – «Коготь» действительно все это делает.

– Да, Искорка, правда. Извини, что снял с тебя розовые очки, но они не те, за кого ты их принимаешь.

– И если я останусь, они сделают из меня гадюку. – Эмбер вздрогнула и обняла себя за плечи. – Мне придется выслеживать отступников вроде Рэми и Нэттл. – Она закусила губу, отведя взгляд, – и тебя.

Мое сердце забилось быстрее. Я был близок, так близок к тому, чтобы убедить ее уйти, повернуться спиной к «Когтю» и примкнуть к отступникам.

– Ты сможешь? – спросил я. – Если «Коготь» прикажет тебе избавиться от нас всех без всякой пощады, без выяснения обстоятельств, сможешь ли ты выполнить их приказы, зная то, что знаешь сейчас?

Она не ответила, все еще сражаясь с какой-то внутренней болью, терзаясь из-за необходимости выбора. Я смотрел на нее, полный странной тоски, гнетущей и ужасной. Как будто я почти чувствовал ее сердцебиение и дыхание, которые повторяли мои собственные.

Рискнув, я сократил расстояние между нами, протянул руку и нежно взял руки Эмбер в свои. Ее изумрудные глаза метнулись ко мне, пригвоздив ярым, прямым взглядом. Сердце екнуло, и мой дракон взревел, желая расправить крылья и окутать ими нас обоих.

– Поехали с нами, – сказал я, выдержав ее взгляд. Ее дракон смотрел на меня, нетерпеливый и вызывающий, и моя решимость росла. – Тебе здесь не место. Ты не одна из них, и я думаю, ты с самого начала знала, что что-то не так. Но… – я провел ладонями по ее рукам, чувствуя, как Эмбер дрожит, – дело не только в «Когте», я прав?

Она отступила от меня, хотя и не очень далеко.

– Райли, я не…

– Не притворяйся, – настаивал я, притягивая ее ближе. Руки Эмбер легли мне на грудь, и ее прикосновение обожгло мою кожу через рубашку. Мое сердцебиение участилось, а голос стал хриплым. – Со мной не нужно. Между нами что-то есть, Искорка. Я боролся с этим с того дня, как увидел тебя на парковке, и я знаю, что ты тоже это чувствуешь.