– Загружаемся, ребятушки! – сказал картавый, хлопнул в ладони и что-то сказал водителю на дари. Тот кивнул, сел за руль, развернул машину в обратном направлении и уже выставил ноги на асфальт, чтобы выйти, как картавый быстрым движением схватил его за волосы, сбив чалму, и несколько раз сильно ударил его лицом о дверные петли. Я вскочил на ноги и кинулся к нему, но картавый тотчас обернулся, оставил водителя, который, поливая асфальт кровью, медленно опускался к колесам автомобиля, поднял автомат, дал короткую очередь над моей головой и заорал:

– Стоять! Руки за голову! Лечь на землю! Лицом вниз!

Попытка завладеть автоматом провалилась, и я беспрекословно выполнил команды. Лежа, я искоса следил за тем, как картавый продолжал убивать водителя. Подняв, он отволок его на несколько метров вперед, вернулся к машине, сел за руль и, с визгом сорвавшись с места, наехал на афганца. Я слышал, как с глухим стуком ударилась о бампер кудрявая голова водителя. Картавый дал задний ход и наехал на уже мертвое тело еще раз. Адвокат, с мутно-белым, как вода Пянджа, лицом, пошатываясь, встал и, сделав три нетвердых шага, согнулся пополам. Мучительные спазмы выкручивали его, выворачивали наизнанку. Он мычал, стонал, отхаркивался, будто был тяжело отравлен.

Картавый вышел из машины, с деланным состраданием посмотрел на изуродованный труп водителя и сказал, покачивая головой:

– Вот что значит переходить дорогу на красный свет… Динозавр! – Он повернулся ко мне. – А ты чего это надумал под колеса машины кидаться? Домкратом захотел стать?

Он пнул меня ботинком, подошва которого была выпачкана в липкой крови.

– Ауфштеен!

Я медленно поднялся. Его лицо темным пятном плыло перед моими глазами.

– Ты плохо умрешь, – сказал я ему.

– Смерть – это всегда плохо. Особенно когда умрет такой хороший человек, как я, – ответил он и с короткого разворота ударил меня в челюсть. Во рту у меня что-то чвакнуло, но я устоял на ногах, сплюнул тягучей красной слюной – на этот раз крошек зубов не было. – А теперь садись за руль, – добавил он, – принимай, так сказать, эстафету.

Мне казалось, что он давал мне шанс. Перед моими глазами сразу всплыло исцарапанное лицо однорукого бандита, которого я здорово примял ящиками на кузове грузовика. Я посмотрел на Валери.

– Она сядет со мной.

Лицо картавого расплылось в улыбке.

– Дама поедет с комфортом. Зачем ей трястись в душной кабине?

Я затащил рюкзаки на платформу и обвязал их веревкой.

– За руль! – приказал мне картавый.

Он подошел к адвокату, который все еще корчился на обочине дороги, и толкнул его в спину.

– Хватит природу поганить, правовед! На платформу!

Адвокат влез на платформу и хотел сесть на рюкзаки, но картавый подтолкнул его к стойке, на которой когда-то крепился тент, и, скрутив ему руки, привязал их к трубе.

– Прошу, мадам! – обратился он к Валери, показывая рукой на платформу.

Она заставила его повторить эту фразу еще раз. У машины он толкнул ее в спину, схватил за волосы и пригнул ее голову к платформе. Я вылетел из кабины, но картавый успел развернуться, и мне в грудь уперся ствол автомата:

– Сидеть! – рявкнул он.

– Тебе, ублюдок, можно не применять силу по отношению к ней, – сказал я. – Она слабее тебя.

– Видишь ли, динозавр, я начинаю относиться к ней, как к мужчине. Пусть привыкает, потому что уже совсем скоро мы приступим к совершению таинства смены пола. Да, девочка? Ты ведь хочешь стать мальчиком? Я люблю мальчиков.

Он связал ей руки за спиной, заставил лечь на платформу лицом вниз, а затем связал и ноги.

– Поехали! – сказал он, садясь в кабину рядом со мной и вдавливая мне в бок ствол автомата. – Только аккуратнее, не то твоя вумэн свалится с машины, как чемодан.

Он оказался намного умнее и опаснее, чем я предполагал.

Мы поехали. Я оборачивался всякий раз, когда машина наезжала на колдобину. Валери, связанная, беспомощная, ударялась лицом и грудью о доски платформы, и вскоре я снизил скорость до минимума. Мы двигались по шоссе, как катафалк. Картавому это не понравилось.

– Этак мы год ползти будем, – сказал он. – Ну-ка, прибавь газку!

Я чуть-чуть прибавил скорости, но картавый, ударив по моей правой ноге, сам надавил на педаль акселератора. Машина рванула вперед и тотчас, громыхнув днищем об асфальт, подскочила на яме. Валери вскрикнула. Ее голова свесилась с платформы, и она изо всех сил пыталась вернуться в прежнее положение.

– Она сейчас упадет, – сказал я.

– Подберем.

Я ударил по рычагу скоростей, поставив его в нейтральное положение. Машина продолжала выть на холостых оборотах, но скорость гасла, и она, проехав по инерции еще несколько метров, остановилась.

– Это что, бунт на корабле? – поднял брови картавый.

– Ты поведешь машину сам, если не поставишь ее на ноги, – сказал я.

Кажется, это была моя первая победа. Картавый подумал, вышел из кабины, рывком поставил Валери на колени и, как и адвоката, привязал к стойке. Вернувшись на свое место, спросил:

– Ты доволен?

Теперь я мог ехать быстрее, скорость уже не причиняла Валери лишних страданий, и все же вытворять пируэты я не мог – на первом же крутом вираже Валери свалилась бы с платформы и волочилась бы за машиной на веревке.

Я мысленно выстраивал логическую цепочку и пытался предугадать дальнейшие действия картавого. Исходя из того, что конвоир и водитель вели себя абсолютно спокойно и не ожидали расправы, можно предположить, что картавому моджахеды доверяли в достаточной степени. Наверное, он пообещал длинноволосому щедрую долю кокаина. Длинноволосый поверил, отпустил нас, а следом отправил картавого с конвоиром – для подстраховки. Картавый, разумеется, делиться кокаином с моджахедами не собирается. Он убрал конвоира, затем водителя и скорее всего попытается объехать кишлак по другой дороге.

Мы проехали уже километров тридцать, дважды пересекали узкие грунтовые дороги, ведущие куда-то в горы, но картавый не обращал на них внимания. Притормозив, я объехал поваленное дерево и вспомнил, что отсюда до кишлака осталось всего ничего.

– Едем дальше? – спросил я.

– Конечно, милый, конечно.

Я не понимал его замыслов. Сбавив скорость, я преодолевал поворот за поворотом, ожидая, что картавый наконец прикажет остановиться либо свернуть куда-то в сторону, но он молчал, пристально вглядываясь вперед.

Мы обогнули край скалы, наползающей на шоссе, выскочили на прямой отрезок, и я увидел налепленные друг на друга серые саманные домики. Повернулся к картавому.

– Дальше?

Он ответил не сразу:

– Слушай меня внимательно, динозавр. Не буду объяснять тебе, как нам проскочить. Жизнь твоей бабы сейчас в твоих руках, так что даю тебе возможность проявить себя.