— У меня, что ли День Рождения сегодня, — скалится Дэлрей. — Получил сразу и леди, и лорда. Одну в жертвы принесу, в реинкарнацию уже отправлю, второго просто убью, с превеликим удовольствием.

— Ты убей сначала, — хладнокровно фыркает Вэль, а потом петлей телекинеза выдирает из ножен на бедре Эвора кинжал, каким-то мудреным заклинанием дублирует его и вновь бросается в атаку. Телекинез гораздо проще, сил жрет поменьше, и с ритуальным кинжалом Эвор явно церемонится побольше — его он уничтожать не спешит. Как следствие — Вэлю удается полоснуть Эвора по запястью, под коленом, по бедру…

Молодец. И не очень…

Эвор терпеть не может боль. Эвор терпеть не может проигрывать.

Это я знаю с детства. Один раз я выиграла у него в шахматы, так он эти шахматы тут же сжег на моих глазах. Выигрывать впредь мне было не повадно.

И пегаса, что посмел сбросить их рыжую светлость, быстро казнили.

Я тогда ужасно плакала — это был самый мой любимый пегас в отцовской конюшне. Он и не подчинялся никому, кроме меня, только Эвору же приспичило тогда доказать, что ему по силам объездить коня десятилетней девочки…

Почему я сейчас вспомнила об этом? Потому что я едва успела метнуться между Вэлем и Эвором, успела выставить щит, перед тем как Эвор выбросил вперед сжатую в кулак свою сияющую руку.

Да… Угадала!

Магический удар — энергетический кулак — был такой силы, что мой хилый, воздвигнутый из самых поскребышей магической энергии, щит был сметен, но часть удара он все-таки смягчил. По крайней мере, мы выжили… Меня отбросило назад шагов на семь, причем прямо на Вэля я и упала…

— Чем он тебя пронял, Фэй? — задумчиво поинтересовался Эвор, неторопливо шагая к нам. — Щенок же. Никчемный человек. Жалкий волшебничек.

Самовлюбленный кретин. Для полноты счастья мне не хватало только “я же гораздо лучше”, но это недоумок сказать не успел.

— Когда ж ты наконец заткнешься, Эв… — прошипела я, с трудом поднимаясь на ноги.

— Видимо, когда я вырву его поганый язык, — негромко произнес Вэль, вставая со мной рядом. — Подожди немного, дорогая, это у меня в самых ближайших планах.

Он на меня не смотрел. Был бледен и раздосадован до крайности. Впрочем, я не была удивлена. После всего того, что я ему наговорила за ужином, вообще странно, что он тут. И даже разговаривает со мной. Я бы себе после всего произнесенного за ужином и слова не сказала. Но у меня выхода не было…

— Ты пошел за мной? — шепнула я телепатически. — Зачем?

— Хотел оторвать Эрхосу хвост, — раздраженно огрызнулся Вэль, снова подхватывая с песка упавший кинжал и снова создавая его копию. — Вернусь к этой идее позже, извини, дорогая, я сейчас самую чуточку занят.

— Есть такое мнение, — ехидно протянул Эвор. — Что, когда чародей опускается до оружия, он в одном дюйме от поражения.

— Ты меня хоть на этот дюйм сдвинь, Дэлрей, — ощерился Вэль.

Кхат… Что мне делать? Сил почти нет, из магического ядра я выжму несколько жалких магических капель и ничем я Вэлю помочь не могу.

— Фэй, сверни пространство, — шепнул Вэль телепатически. — Ты его развернула, тебе и сворачивать.

Что? Там же Лэрви, там по-прежнему идет время, там… Вэль, каких темных духов?

— Живее, — рявкнул Вэль так, что у меня аж в голове зазвенело.

Подпространство схлопнулось с тихим шелестом. И снова я оказалась в темном зале, лицом к лицу с белым оскалом Хоора. Самое паршивое, что оказалась я в самом неудачном месте, — в центре белой жертвенной пентаграммы. А в пентаграмму жертвоприношения войти можно, а выйти нельзя. И мои пальцы натолкнулись на прозрачную плотную границу. Кхат меня раздери, как это не к месту…

— Это ничего не поменяет, Фи, — рассмеялся Эвор где-то за моей спиной. — Твоего ненаглядного я все равно убь…

Его фразу оборвал кулак Вэля. Я успела обернуться и заметить этот красивый удар, после которого Эвор, отброшенный на пару шагов назад, с яростным вскриком схватился за нос. Сквозь пальцы на алую рубашку закапала кровь.

— Слушай-ка, а я много теряю, отказываясь от этого метода драки, — Вэль криво усмехнулся, встряхивая кистью. — Дэлрей, ты столько болтаешь. Скажи, ты с любовницами тоже такой — только хвастаться и можешь?

— А вот это узнает твоя жена, в следующей жизни, — прошипел Эвор, выпрямляясь.

Нет, Эвор, этот король всех павлинов, понятно почему он никак не мог дать оставить последнее слово не за ним, гением всех времен и драконов. А Вэль-то почему тянул время? Чего ждал? И… Почему мне мерещится какое-то странное шевеление где-то там, во тьме, за пределами светового круга? Будто там мечутся живые темные тени. Да еще и Вэлькор невозмутим на диво, стоит себе, пальцы, которыми врезал Эвору, рассматривает, будто они минимум из золота были сделаны.

— Мне вот жутко, интересно, Дэлрей, — неторопливо улыбнулся Вэль. — Ты-то с чего решил, что доживешь до следующей жизни моей жены?

А потом он опустился на колени, поднимая сложенные ладони на уровень лба. Я видела, как шевельнулись его губы, но что он сказал — я не услышала. Впрочем, мне и не надо было ничего слышать. Огромная печать, в которой оказалась и я, и Вэль, и Эвор вспыхнула настойчивым оранжевым огнем. Вот что он делал… Заканчивал эту пентаграмму.

Вокруг в странном танце закружились, заплясали тени. Слишком много, чтобы они были нашими.

— В-вэль…?

— Это Суд Кхата, Фэй, не бойся, — отрешенно произнес Вэль. — Очень старый ритуал.



Тени плясали вокруг него и Эвора. И Эвор почему-то стоял, почти не шевелясь. В его лице явственно проступал страх. Он понимал, что происходит. В отличии от меня…

— Вэль, у тебя с пальцев что-то сыплется… — пискнула я. И это было правда: от его кожи будто мелкий черный прах летел. Легкий, невесомый, исчезающий, так и не долетев до пола.

— Не сыплется, — невесело откликнулся Вэль. — Это моя магия, Фэй. Она меня покидает. Навсегда.

Что?!!

В центре огромного кольца, между Эвором и Вэлькором кружились не только тени, но и мелкие огненные жаркие точки, из-за которых воздух наполнялся все большим теплом. Эти огненные огоньки слетались вместе, слипались, срастались в одну огромную сияющую гибкую фигуру дракона с длинными усами и пылающей огненной гривой. Гигантский! В Джанхе не было ни одного дракона таких размеров…

Кхат!

Мои ноги подогнулись сами. Потому что все-таки перед богами стоять на ногах было дурным тоном…

А Кхат, качнул головой, поведя взглядом сначала в сторону Эвора, потом в сторону Вэлькора, а потом беззвучно распахнул пасть, выдыхая струю “пламени”, состоящую из мелких желтых огоньков, тут же вновь слетевшихся к Вэлькору и Эвору, облепивших их с головы до ног. Огоньки сгущались и вокруг меня, накрывая меня сплошным жарким куполом. Света с каждой минутой становилось все больше и больше, и вот его стало так много, что смотреть стало попросту невозможно.